Та, что красивее - Барбара Данлоп

— Впрочем, можешь попробовать нанести мне удар.

— Правда? — притворно улыбнулась она. — Можно?

Он ухмыльнулся, и она вылила содержимое своего бокала ему на колени.

Алекс резко дернулся и выругался так громко, что привлек внимание танцоров на палубе.

— Это был мой самый мощный удар, — пояснила Эмма, призывая на помощь остатки храбрости. Десять секунд назад облить коктейлем Алекса показалось ей хорошей идеей, но сейчас…

— Не могу поверить, что ты это сделала. — Он стиснул зубы, глядя, как на его брюках расплывалось пятно персикового цвета.

— Можешь притвориться, что мы тут веселимся, — сказала она, указывая на толпу на палубе.

Его рот искривился в дерзкой ухмылке.

— Ты сама на это напросилась.

Без дальнейших предупреждений он сгреб ее в охапку и усадил себе на колени.

— Это платье Кэти, — пронзительно взвизгнула Эмма, а затем поежилась, когда ей в трусики проскользнул кубик льда.

Затем его пальцы прошлись по ее ребрам, и он начал щекотать Эмму.

— Не надо, — снова взвизгнула она. — Прекрати!

— Сделай вид, что тебе весело, — посоветовал Алекс.

— Нет. — Но она не могла перестать смеяться. — Помогите! — наконец крикнула Эмма.

Ее крик заглушила музыка и смех гостей. Алекс остановился, но затем подхватил ее на руки и понес обратно в каюту. Поставив Эмму на пол, он опустил жалюзи.

— Я же предупреждал тебя, — произнес он. Его глаза сверкали в полумраке каюты.

— Насчет чего? — Эмма попятилась назад. Алекс сократил расстояние между ними.

— Насчет того, чтобы ты меня не критиковала.

Эмма сделала еще шаг назад и уперлась в стену.

— О нет. — Она покачала головой.

Алекс приблизился к ней, и она оказалась в ловушке между диваном и баром.

— О да, — угрожающе произнес он. — Сейчас для меня это вопрос чести.

Она посмотрела на свое платье, которое стало таким же мокрым, как и его брюки.

— Ты уже отомстил мне.

Алекс покачал головой.

— Этого недостаточно. Признайся, Эмма, что я тебя возбуждаю.

Эмма знала, что ей следовало это сделать, но она лишь покачала головой. Девушка не могла позволить себе сдаться без боя. Он получит ее признание, но для этого ему придется хорошо поработать.

Алекс придвинулся ближе и произнес обольстительным тоном:

— Ты же знаешь, что я это сделаю.

Она кивнула.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал?

Она покачала головой.

Алекс поднял руку и нежно провел ладонью по ее щеке, а затем запустил пальцы в ее волосы.

— Думаешь, у тебя есть шанс уйти от меня?

Эмма с вызовом посмотрела на него.

— Шанс есть всегда.

Его губы искривились в ухмылке.

— Всего лишь один шанс?

— Может быть, два.

— Значит, наши шансы соотносятся как девяносто восемь к двум?

Эмма с трудом сдержала улыбку и удивилась, почему она так неосмотрительно себя ведет. Возможно, все дело было в его успокаивающем тоне или обнадеживающей силе? Или, может быть, она просто хотела, чтобы он ее поцеловал?

Она наклонилась вперед и уставилась в его потемневшие от желания глаза.

— Давай, Алекс. Продемонстрируй мне свой самый мощный удар.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Алекс пристально посмотрел на нее.

— Мы что, состязаемся друг с другом в смелости? — спросил он.

— А ты смелый только на словах? У меня возникло такое ощущение, будто ты…

Алекс резко наклонился и накрыл ее губы в горячем страстном поцелуе. Эмму захлестнула волна наслаждения, и, когда его язык скользнул в глубь ее рта, время словно остановилось.

Она была готова взять свои слова обратно.

— Скажи, — потребовал Алекс, оторвавшись от ее губ.

Эмма лишь неистово покачала головой.

Тогда, накрыв ладонью ее грудь, он принялся пощипывать сосок сквозь тонкую ткань платья. Внизу ее живота разлилось приятное тепло.

— Скажи, что ты меня хочешь.

У нее начали подгибаться колени, но она не собиралась уступать этот бой.

Эмма молчала, и он снова ее поцеловал. Она пробовала на вкус его губы, пахнущие виски, вдыхала головокружительный аромат его одеколона. Его рука скользнула по ее ягодицам, и по спине девушки побежали мурашки. Ее тело хотело большего.

Другой рукой он снова ущипнул ее за сосок, и она застонала от наслаждения.

— Скажи, — настаивал Алекс.

Эмма прошептала еле слышное «нет».

Выругавшись себе под нос, он поднял ее на руки и опустил Эмму на огромную кровать. Не дав отдышаться, склонился над ней и, пристально глядя на нее, расстегнул платье.

— Просто скажи, Эмма.

Она скользнула рукой под его рубашку и погладила его мускулистую грудь. Алекс схватил ее за запястье.

— Я никогда не сомневался в том, что хочу тебя.

Он медленно отпустил ее и провел кончиками пальцев по ложбинке у нее на груди, по животу, по шелковистой ткани трусиков. Свободной рукой он снял с Эммы платье и несколько секунд любовался бутонами розовых сосков на фоне бледной кожи, затем приник к одному из них губами и начал посасывать. Ее дыхание стало учащенным и прерывистым.

— Все, что от тебя требуется, это сказать мне, — повторил Алекс.

В ответ Эмма лишь выгнулась дугой. Его губы и руки доставляли ей такое огромное наслаждение, что она не могла произнести ни слова. Да и не хотела. Не хотела, чтобы он выиграл. Боялась, что он может остановиться…

Алекс лег рядом с ней и уткнулся в ее шею. Покрывая поцелуями ее плечо и ключицу, он спустил с Эммы трусики и нашел влажную пульсирующую плоть.

— Эмма, — прошептал он, глядя на нее потемневшими от страсти глазами.

Она глубоко вдохнула.

— Либо ты скажешь мне, что хочешь меня, либо я остановлюсь прямо сейчас.

Он не сделает этого, отчаянно подумала Эмма. Не посмеет.

У нее внутри все затрепетало от желания.

— Я хочу тебя, — хрипло произнесла она.

— Спасибо. — Он жадно приник губами к ее рту.

Эмма вцепилась в его рубашку и, расстегнув пуговицы, прижалась грудью к его твердой мускулистой груди. Она зарывалась пальцами в его волосы, поглаживала его подбородок, на котором уже проступила щетина.

Наконец он лег на нее, и Эмма, готовая принять Алекса, прошептала его имя. Музыка, смех гостей — все перестало существовать, когда их тела слились воедино в порыве страсти. Набирая скорость, они поднимались все выше и выше к вершине неземного блаженства, пока окружающий мир не разлетелся на тысячи разноцветных осколков.

— Алекс! — прокричала Эмма, и его гортанный стон сказал ей о том, что он испытывает то же самое.

Огонь в ее теле начал медленно угасать, музыка и голоса гостей становились все более отчетливыми. Но тяжесть его тела была такой приятной, что ей не хотелось от нее освобождаться.