Кольцо с тремя амурами - Анна Князева

Михненков усмехнулся.

– Теперь понимаю, к чему вы ведете. «О» – значит, «Олег», а если Олег, значит, я. Но, во-первых, у меня никогда не было с ней никаких отношений, мы даже спектакль играли в разных составах, во-вторых, «О» – это еще и Остап, и Осип.

– Среди ее знакомых не было ни Остапов, ни Осипов.

– И что? На этом основании я должен давать объяснения?

Дайнека грустно потупилась.

– Конечно, вы никому ничего не должны. Только вот какое дело… – Ее глаза повлажнели. – Мать Свиридовой ждет тридцать лет… И верит, что Алена жива… А сегодня в Доме культуры нашли вот что… – Она достала пальто и развернула его. – Оно валялось за старой кирпичной кладкой.

– Это вправду ее пальто? – Михненков побледнел.

– Вот, посмотрите. – Дайнека вытащила пропуск и показала ему. – Был в кармане пальто.

– Боже-е-е мо-о-ой! – воскликнул Олег Николаевич, отчего шофер обернулся и посмотрел на него, потом на Дайнеку. – Боже мой! У меня был точно такой!

– Прошу вас, расскажите, о чем вы говорили со Свиридовой в тот вечер на репетиции.

– Просто предупредил ее…

– О чем?

– Это не моя история, и мне неловко о ней говорить…

– Теперь это не имеет значения, – упорствовала Дайнека. – Теперь важна только правда.

– В двух словах не расскажешь, – пробормотал Олег Николаевич.

Дайнека посмотрела на часы:

– Нам ехать еще тридцать минут.

– Ну хорошо… В тот день я, как всегда, пришел на работу в половине девятого. И как только сел в кресло, ко мне вошла наш инструктор Татьяна Тараскина…

Глава 22. Олег Михненков

Пятница, 6 апреля 1984 года

Второй секретарь горкома комсомола Олег Михненков пришел на работу в половине девятого. И как только сел в кресло, в кабинет заглянула инструктор Татьяна Тараскина.

– Здравствуй, Олег! К тебе можно?

– Заходи, Таня.

На его стол упал распечатанный конверт.

– Вот! – Тараскина села на стул. – Вчера вечером принесли. Полное безобразие! Почта находится в нашем здании. С первого этажа на второй письмо шло три недели! Сегодня же накатаю на них жалобу!

– Что за письмо?

– А ты почитай.

– Сама рассказать не можешь? Знаешь, у меня сегодня и без того много работы, да еще вечером репетиция в Народном театре.

– Ты сам его выбрал, когда культуру начал курировать.

– Танцевать не умею, пою плохо… Что остается? Драма…

Михненков взял конверт и вынул из него листок с напечатанным текстом.

– Ух ты…

– Читай-читай, – сказала Тараскина. – К вопросу о драме.

– «Довожу до вашего сведения, что ученица десятого «А» класса девяносто девятой школы комсомолка Елена Свиридова посещает номера городской гостиницы, где проживают одинокие мужчины, и задерживается там до позднего вечера. Прошу рассмотреть ее аморальное поведение на комитете городского актива ВЛКСМ, а также сообщить в комсомольскую организацию ее школы», – дочитав до конца, Олег перевернул листок, потом осмотрел конверт: – Без подписи.

– Включаю в повестку? – бодро спросила Тараскина.

Михненков помолчал, потом отложил письмо текстом вниз.

– Тань, а если это неправда?

– Да здесь черным по белому…

– А вот я возьму лист бумаги, пойду к машинисткам и напечатаю, что ты английский шпион. – Он говорил без эмоций, как будто о чем-то пустячном. – А потом куплю такой же конверт и отправлю куда надо. Каково тебе будет?

– Да я… Да я никогда не выезжала за рубежи нашей Родины! – Тараскина покраснела и тяжело задышала.

– Ну и что? А я возьму и напишу. Что тогда?

– Олег Николаич! Не надо меня шантажировать! К нам поступил сигнал, и мы обязаны на него реагировать. Эта девушка комсомолка, ей нет восемнадцати…

– Я эту девушку знаю и могу за нее поручиться.

– Я и говорю – к вопросу о драме, – ухмыльнулась Тараскина.

– К чему ты это сказала? – спросил Олег Михненков.

– Просто подумала, если ходит по номерам, что ей мешает и в Доме культуры…

– Дура ты, Танька. – Михненков взял письмо и стал методично рвать его на клочки.

Тараскина поднялась и, наклоняясь к нему, заныла:

– Что… что вы делаете? Я же зарегистрировала его, поставила входящий номер. Мы обязаны отреагировать на поступивший сигнал.

– Был сигнал, да весь вышел. – Олег сунул обрывки письма во внутренний карман пиджака, а конверт выкинул в мусорку. – Иди, Тараскина, работай.

Прежде чем выйти, она прошептала:

– Ты за это ответишь!

Глава 23. Всем – спасибо, всем – до свидания

– Инструкторша кому-то нажаловалась? – сочувственно спросила Дайнека.

– Не успела.

– Почему?

– Это было в пятницу, шестого апреля. А в понедельник все уже знали, что Лена исчезла.

– И все-таки, о чем вы говорили со Свиридовой на репетиции?

Олег Николаевич помолчал, потом нехотя произнес:

– Сначала я не хотел говорить об этом грязном письме, но потом увидел…

– Что? – спросила Дайнека.

– Закончив репетировать сцену, Лена подошла к окну. Она долго стояла и куда-то смотрела. Я встал за ее спиной и увидел в окне напротив мужчину, который, заметив меня, сразу исчез. В тот момент я был абсолютно уверен, что он смотрел на нее, а она – на него. А поскольку это было окно гостиницы, я не сдержался и наговорил ей всякого…

– Про письмо?

– Нет. Просто предупредил… – Михненков вдруг заворочался и спросил у водителя: – Приехали?

Тот ответил:

– Последний сворот.

– Ну, что? – Олег Николаевич заговорил каким-то другим, приветливым голосом. – Вы, как я понимаю, про поезд наврали, просто искали предлог?

– Да, – с сожалением согласилась Дайнека.

– Куда теперь?

– Поеду обратно.

Мэр кивнул, и по его лицу было видно, сейчас он скажет что-то хорошее.

– Вам повезло. Я остаюсь в Красноярске, а вы возвращайтесь с водителем. До свидания! – Олег Николаевич покинул машину, потом наклонился и с улыбкой добавил: – Кстати, на контрольно-пропускном пункте можете оставаться в салоне. Пропуск не нужен. Мой автомобиль не досматривают.

Автомобиль мэра въехал в Железноборск.

– Вам куда? – спросил водитель.

Дайнека взглянула на телефон, Труфанов пока не звонил.

– Я выйду здесь.

Прихватив пакет с красным пальто, она вылезла из машины и пошла по незнакомой безлюдной улице. Шла и шла, пока не поняла, что уже не знает, куда идти дальше. У автобусной остановки от нечего делать принялась изучать рекламные надписи. Потом снова посмотрела на телефон в ожидании звонка Труфанова. На ее глазах телефон ожил. Звонил Сергей Вешкин, начальник службы безопасности холдинга, где работал отец Дайнеки.

– Наконец-то! – выпалила она. – Ты получил фото кольца?

– Получил. Не радуйся раньше времени, у меня для тебя пока ничего нет.

– Не нашли? – с горечью спросила Дайнека.

– Не успели, – ответил Вешкин.

– Как думаешь, кольцо старинное?

– По фотографии мало чего поймешь. Я отправил снимок специалистам. Так что если за ним что-то есть, будь уверена, раскопают. Собственно, только за этим и позвонил. Ну, будь здорова!

– И ты не хворай…

В этот момент подошел третий номер, и Дайнека села в автобус. До мэрии было несколько остановок.

Рядом с ней сидела старуха и громким, пронзительным голосом читала внуку учебник.

– Долина между реками Тигр и Евфрат называется междуречьем. Проливы из Персидского залива заносили сюда горько-соленую воду… – этот голос настойчиво и бессовестно вторгался в личное пространство Дайнеки.

Уставившись в окно, мальчик изредка поглядывал на нее. Было заметно: ему очень неловко.

Старуха задала контрольный вопрос:

– Какую воду заносили сюда приливы из Персидского залива?

– Горько-соленую… – деликатно ответил ребенок.

Она громогласно переспросила:

– Какую?

– Горько-соленую, – чуть громче ответил мальчишка.

Бабушка продолжала:

– Невыразительные пейзажи Месопотамии оживляли лишь кроны финиковых пальм… – Она прервалась. – Что оживляло невыразительные пейзажи Месопотамии?

– Кроны, – сказал он.

– Кроны чего? – еще громче спросила старуха.

– Пальм…

– Каких?

Дайнека сжалась от сочувствия к мальчику, представив, что он сейчас испытывает.

– Каких?!

– Финиковых, – ответил мальчишка.

Наконец Дайнека не выдержала:

– Можно потише? Заниматься, кстати, можно и дома.

Старуха отвесила мальчику подзатыльник, и тот опустил глаза. Не дожидаясь своей остановки, Дайнека выскочила из автобуса на ближайшей. Шагая по улице, думала про бедного пацана в надежде, что хоть родители у парня нормальные, а бабушка, как в компьютере, всего лишь ошибка системы.

Добравшись до площади, решила зайти в Дом культуры. Прошлась по кулуарам и коридорам. Вернулась на вахту и села рядом с вахтершей.

– Ну что? – спросила та.

– Жду, – Дейнека посмотрела на свой телефон. Труфанов и не думал звонить.

– Ну, жди-жди, – миролюбиво согласилась старуха, подняла голову и прокричала будто бы в потолок: – Анна Петровна! – Повременив и не получив никакого ответа, попросила Дайнеку: – Позови из служебного гардероба Анну Петровну, скажи, чайник вскипел.