Безнадежная - Аника Громова

Вряд ли сложно будет найти копии этой статьи, а с ней — обсуждения и прочие потрясающие элементы обсасывания любой мало-мальски резонансной новости.

Ситуация для нее все еще немыслимая.

— Думаю, нужно будет выложить опровержение, — включается Кирилл.

Наконец-то он начинает хотя бы что-то говорить. Пускай это и полная чушь.

— Давать еще большую огласку? — поворачивается к нему Наташа. — Неразумно. Тем более если кто и должен опровергать, то это идиот, обвинивший меня в домогательствах, а не само издание.

— Ну, ты не то чтобы здесь что-то решаешь, — протяжно говорит Карина.

— О, спасибо, что напомнила, — огрызается Наташа.

— Девочки, не ссорьтесь, — с примирительными интонациями произносит Кирилл.

И тем самым Наташу выводит из себя. Он снова скатывается в это свое поведение, исключающее серьезное отношение.

— А давай ты предложишь рабочее решение проблемы, прежде, чем встревать? — обращается к нему Наташа.

— Это не конец света, — отвечает он. — Просто чепуха без доказательств. Ничего тебе не будет.

Для мужчины — может быть. Наташа же не могла себе позволить оступиться. И вот, пожалуйста. Шлейф одной дурацкой статейки обиженного бывшего любовника теперь будет за ней тянуться по пятам.

Она даже не представляет пока, на какие последствия рассчитывать. Но в том, что они будут, ни на мгновение не сомневается.

Однако, сама сейчас может только опустить руки.

* * *

— В общем, тут такое дело, — Милана барабанит пальцами по стаканчику с кофе, откидываясь на спинку стула в кофейне, где пересекается с Наташей. — Уплывают от нас инвестиции.

— И дело, конечно, во мне, — мрачно резюмирует Наташа.

Милана не пытается сделать для нее горькую пилюлю слаще. Она просто согласно кивает.

— Никто не хочет ассоциировать бизнес, в который вкладывает деньги, со скандалом с домогательствами.

— Но ведь нет никакого скандала, — усмехается Наташа, прекрасно понимая, что скандал есть.

Просто небольшой. Локальный, благодаря которому с потенциальным изданием уже сейчас не хотят иметь дела. Что-то такое Наташе и стоило предполагать. Отказ от инвестиций в ее проект, а заодно и другие отказы в сотрудничестве. Например, работу в приличном издании ей найти сейчас будет немного сложнее, чем несколькими днями ранее.

Какой-то абсурд. Но ей приходится в нем жить.

— Иск за клевету? — предлагает Милана.

— Погоды не сделает, — вздыхает Наташа.

Об этом она уже думала. Если поднять всякие личные переписки, из них не будет ничего очевидно. Скорее всего, результат будет зависеть от настроения судьи, который станет разбирать иск. Но независимо от результата, потратятся деньги на адвоката, а процесс растянется, потому что судебные вопросы не решаются одним днем.

Прямо сейчас ее это не спасет.

— Тогда надо ему лицо разбить, — говорит Милана. — Я могу найти ребят, знаешь, я...

— О, поверь, я была бы только рада, — усмехается Наташа. — Но обойдется без лишнего внимания к его персоне. Я просто буду все отрицать. Это ведь, по сути, обычные слухи, верно? Мало ли что и где было сказано.

— Только инвестиции нам это не вернет, — справедливо замечает Милана. Затем хлопает ладонью по столу и поднимается. — Ладно, я еще подумаю, что можно сделать. Позже. У Игоря вечеринка по поводу дня рождения в конце недели, я сдуру взялась за организацию.

Наташа кивает. И мысленно отмечает, что ее ни на какую вечеринку Сильванов не приглашал. Да и Милана тоже не зовет. А, зная их, там соберется куча народу, в том числе постороннего.

Это особенно показательно.

Но, в общем-то, все равно. Наташе приходится хоронить собственные амбиции. Это гложет куда сильнее, чем любое исключение ее из социальности.

Это разрывает изнутри.

* * *

Кирилл приезжает вечером, без предупреждения, зато с цветами и готовой едой. Наташа встречает его растерянно, снова в домашнем халате, снова не готовая к таким визитам.

Особенно — по одной простой причине.

— У меня дочь может с минуты на минуту вернуться домой, — говорит она. — Я не уверена, что готова вас знакомить.

Это слишком серьезный для нее шаг. Можно как угодно сплетаться с человеком в постели и ездить с ним за город на выходные. Но знакомство с дочерью — это для тех, в ком уверена, с кем действительно хочешь что-то построить.

А в Кирилле Наташа, как бы ей того не хотелось, не уверена. И до конца не знает точно, чего от него хочет.

Сейчас, в опустошении на фоне несчастной статьи, она не уверена в том, хочет ли вообще хоть чего-то.

— Это не проблема, — улыбается Кирилл. — Мы можем поставить цветы в вазу у тебя, а потом поехать ко мне. Еда прекрасно разогревается в микроволновке.

Наташа забирает цветы и натянуто улыбается. Нет, она лучше останется дома. А Даниэлле просто позвонит и уточнит, когда именно она собирается домой, чтобы успеть к этому моменту выставить Кирилла за порог.

Все-таки, про «с минуты на минуту» она преувеличивает.

— Как ты? — спрашивает Кирилл, следуя за Наташей в сторону кухни.

Никак.

— Справляюсь, — обтекаемо отвечает Наташа. — Мы потеряли потенциальные инвестиции в проект, которым хотели заняться с Миланой Сильвановой. И я более чем уверена в том, что не смогу найти работу. Но я справляюсь.

— Мне кажется, ты драматизируешь, — пожимает плечами Кирилл, протягивая к ней руку, чтобы легко провести ладонью по волосам. — Даже если сейчас кто-то будет опасаться брать тебя на работу, через пару месяцев все уже уляжется и забудется.

Наташа поднимает на него взгляд от цветов, которые устраивает в вазе. И слишком болезненно отчетливо осознает — ей все это не нужно. Никакое снисходительное «да все нормально будет». Никакие спонтанные явления с мнимой поддержкой в виде цветов. Это самое меньшее, что можно вообще сделать — купить несчастный веник. Словно она отвлечется на него и перестанет «драматизировать».

Ей нужны хоть какие-то действия. Да даже если бы Кирилл вернулся к своему предложению, с которым начинал покупку издания у Сильванова — это уже было бы чем-то весомым. Она не уверена, что готова была бы вернуться в тот же кабинет. Но сама идея вытеснить оттуда Карину, слишком хорошо устроившуюся, Наташу бы точно порадовала. Как и понимание настоящей поддержки, а не поверхностной.

Лучше не иметь никакой поддержки, чем такую.

— Я устала, — признается Наташа. — Серьезно, я очень устала. Не хочу с тобой препираться,