Взрыв - Анатолий Полянский

Предаваться печали было, однако, некогда. Лишь пустив в ход гранаты, удалось ненадолго остановить солдат. Но вскоре последовала еще одна атака. Отбили ее только потому, что успели заменить на крыше расчеты у крупнокалиберных пулеметов.

Наступившая тишина оглушила. Люди обалдело смотрели друг на друга, с трудом осознавая, что живы. Как мало их осталось в строю!

– Ты ранен? – спросил Пушник, увидев на лице старшего лейтенанта кровь.

– Царапнуло, – отмахнулся Алексей. – А Яну снова досталось. В грудь – навылет… Моряк его перевязывает.

Снаряд разорвался на гребне крепостной стены, другой – чуть ниже. Брызнули, полетели камни, глина, тучи песка.

– Да это, никак, артиллерия! – удивился Алексей. – Стодвадцатидвухмиллиметровые гаубицы… Дорого же нас ценят!

– На что рассчитывает Раббани, не пойму. Один неточный выстрел – и все дружно полетят к ихнему Аллаху, – возразил Николай.

– Думаю, они знают, что делают. Огонь ведется прицельно…

Измазанное кровью лицо Алексея было страшным. Канонада напоминала артподготовку, проводимую на крупных учениях. Но одно дело наблюдать ее со стороны, находясь в безопасном укрытии, и совсем другое – сидеть под ураганным обстрелом.

На крепость обрушивались десятки снарядов. Старинные, возведенные в прошлом веке, так много повидавшие стены оказались настолько прочными, что даже современной артиллерии трудно было проделать проходы. И все же постепенно дыры в них расширялись, зияя неровными краями. Канонада смолкла так же внезапно, как началась.

– Сейчас полезут… с четырех сторон, – прохрипел Алексей.

В белесое небо взлетела красная ракета. Прочертив дугу, лопнула, рассыпалась блеклыми искрами. И сразу раздался повторяемый сотнями глоток вопль: «Аллах акбар!» В проломы крепостных стен хлынул людской поток. Зеленые солдатские мундиры смешались с черным одеянием малишей и грязно-серыми халатами духов. Орущая лавина вливалась во двор, затопляя все свободное пространство.

С крыши арсенала гулко зарокотали крупнокалиберные пулеметы. Из чрева арсенала заговорили станкачи, сыпанула дробь нескольких автоматов. Прореживаемая огнем в упор, первая цепь атакующих сломалась. Бегущие сзади подмяли ее и попали под разрывы гранат. Николай яростно жал на гашетку пулемета, выпуская очередь за очередью.

– Да остановись наконец! – крикнул Алексей. – Пауза! Надо запастись патронами…

Пушник с трудом оторвал пальцы от спуска. Слепая ярость душила его, так бы и стрелял без остановки. Так бы и стрелял…

Подошел Барат. Лицо его было черным, мокрым от пота и слез. Дышал он тяжело, с присвистом.

– Два мои товарищ смерть принял, – сказал и закашлялся. – Скоро конец.

– Не каркай! – заорал Алексей. – Патроны тащи. Где Связист? Где Моряк? Жив?

– Дышу, едрена вошь, – донеслос из-под крыши. Там, возле станкача, примостился Загоруйкин.

– Перебирайся вниз! – приказал Алексей.

– Мне и тут не пыльно.

– Посмотри, что эти психи катят. Это ж горные пушки!

– Неужто решатся палить по пороховой бочке? – воскликнул Загоруйкин, поспешно скатываясь вниз.

– Из пушки по воробьям – пословица будто специально про нас. Раббани наши пулеметы на крыше – кость в горле…

– Мама родная, что сволочи делают, – завопил Загоруйкин и присел на корточки, зажав уши.

Хлопнул выстрел, снаряд угодил в левый верхний угол склада, разворотив огневые точки. И тут же залегшая было цепь поднялась вновь. Солдаты находились совсем близко, метрах в семидесяти. Атакующим оставался до цели последний бросок. Сзади подползало подкрепление, скапливаясь на передней линии. И Николай вдруг остро ощутил: сил сдержать вражескую лавину не осталось. Жизнь отсчитывает последние минуты. Край виден – вот он…

Ойкнул ротный, прильнул к земле. На виске чернело, взбухало маленькое отверстие, от которого по глубокой морщине потекла струя.

Пушника охватило холодное бешенство. Он нащупал связку гранат. Рядом люк, ведущий в подвал. Там штабелями взрывчатка… Острая, как удар тока, боль пронзила позвоночник. Пол, потолок, стены закружились, заплясали перед глазами. Лишь ударившись головой, Николай понял: отказали ноги. На этот раз – навсегда!

– Не смей, прапор, – раздалось за спиной. – Отдай мне!

Пушник увидел склонившегося над ним обезумевшего от страха Моряка. Он вырывал связку гранат и одновременно оттаскивал Пушника от разваливающейся баррикады.

– Значит, все-таки ты, а не Танкист? – спросил Николай, с ненавистью глядя на солдата.

– Я, прапор, я. Ты правильно вычислил. Но Антон Загоруйкин жил гадом, а умереть хочет человеком. На том свете сочтемся…

Тяжело затопали солдатские ботинки. Яростные крики, эхом оттолкнувшись op высоченных сводов, заполонили арсенал. Моряк ужом скользнул в подвал, последним усилием сдернул вниз Пушника.

Страшной силы взрыв потряс округу. Задрожала земля, закачались вековые стены. Над Бадаберой взметнулся огненный сполох. Небо окрасилось в цвет крови.

Примечания

1

Кафир – неверный.

2

Нис – нет!

3

Барбахатка – грузовая машина с высокими бортами.

4

По исламскому календарю, что значит 25 апреля 1985 г

5

Туран – звание в афганской армии, соответствующее капитану.

6

Рафик – товарищ (афг.).

7

Сарбаз – солдат правительственных войск ДРА.

8

Харби – неверный, враг.