Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

в этом направлении».

В два часа ночи пришел ответ Груши, что пруссаки разделились на две колонны: малая часть прусской армии намерена, судя по всему, присоединиться к Веллингтону, в то время как центр, возглавляемый Блюхером, отходит к Льежу. К сожалению, все было как раз наоборот. Пока император спал, основные части прусской армии спешили на помощь Веллингтону.

18 июля 1815 года. Дождь прекратился, и наступило великолепное утро. В 9.00 Наполеон отзавтракал со своими генералами на хуторе Россом, где расположилась его штаб-квартира. Маршал Сульт выразил беспокойство относительно сильных позиций, занятых Веллингтоном на Мон-Сен-Жан.

— Неужели то, что он когда-то вас разбил, дает основание считать его великим генералом? — презрительно фыркнул император.— Наши шансы на победу девяносто процентов.

Так оно и было: французы имели 72000 человек и 246 орудий против 67000 человек и 156 орудий Веллингтона. Наполеон, истинный артиллерийский гений, прекрасно знал, что правильное размещение пушек гораздо важнее ударной силы вооруженных саблями и штыками людей. Он поднял это искусство на невиданные прежде высоты. Усовершенствование артиллерии, осуществленное на грани веков, изменило методику военных действий не менее радикально, чем штыковая атака, придуманная на полвека раньше Фридрихом Великим/ Разработанная императором тактика давала пушкам решительное превосходство над ружьями пехоты. Главную роль в создании технической базы этой тактики сыграл француз Грибоваль, бывший при Людовике XVI генеральным инспектором артиллерии. Его стандартизированные орудийные передки и лафеты позволяли наступающим войскам быстро размещать и вводить в действие свою артиллерию. Как французская, так и союзная армия применяли бронзовые, заряжаемые с дула пушки, по большей части — двенадцати- и шестнадцатифунтовые, стрелявшие ядрами или картечью — весьма эффективное оружие против плотного строя пехоты. Чтобы выстрелить из такой пушки, нужно было поднести тлеющий фитиль к запальному отверстию — узкой дырке, просверленной сквозь бронзовую стенку ствола.

Наполеон был одет в серую шинель, лиловый шелковый сюртук и белые рейтузы, заправленные в гусарские сапоги. Он выехал к войскам на низкорослом сером коне.

Войска были уже построены для смотра[97]. Chasseurs, fanatassins, hussards, dragoons, lanciers, cuirassiers, la Garde Imperiale[98]. В небо рванулся тысячеголосый крик: «Vive l' Empereur!»

Император повернулся к Нею.

— Если мои приказы будут должным образом исполняться, сегодня мы заночуем в Брюсселе.

И ведь это вполне могло произойти!

— Сир,— вмешался маршал Дрюо, очень способный артиллерист,— земля слишком мокрая, мы не сможем быстро развернуть мобильную артиллерию. Лучше отложить выступление на час.

К несчастью для Франции, Наполеон охотно последовал этому совету. Изнуренный своими болезнями, он удалился на хутор Кайу, где и проспал следующие два часа. Кроме всего прочего, он хотел дождаться подхода со стороны Вавра возглавляемых Груши резервов. Фатальная ошибка. К Ватерлоо спешил не ожидаемый Наполеоном Груши, а лучший из блюхеровских корпусов под командованием генерала фон Бюлова.

Падение с коня повредило физическому здоровью Блюхера, отнюдь не затронув его здравомыслия. Он надиктовал квартирмейстеру Мюфлингу следующее письмо, приказав, чтобы его доставили герцогу Веллингтону со всей возможной поспешностью:

Вавр, 18 июня 1815, 1/2 10 час.

Ваше превосходительство.

Как бы ни пострадало мое здоровье, я выступаю в поход во главе армии, чтобы связать первое крыло противника в тот самый момент, когда Наполеон предпримет враждебные действия против армии герцога Веллингтонского. Если же этот день пройдет без вражеской атаки, то, по моему сильнейшему убеждению, завтра мы сами должны будем объединенными силами атаковать французскую армию[99].

Герцог Веллингтон, чей наблюдательный пункт располагался на холме рядом с Брюссельской дорогой, еще раз осмотрел боевые порядки французской армии. Картина вселяла в него беспокойство и нерешительность. Этот хитрый лис Бонапарт неспроста разделил свою армию на две части. Можно не сомневаться, что Груши ударит по союзным силам с фланга. А может, отойти? Однако выбор — стоять или отойти — был вскоре сделан без его участия. Пока Наполеон спал, прусский посыльный на взмыленном коне доставил Веллингтону письмо фельдмаршала и такое устное сообщение:

— Ваша светлость, фельдмаршал Блюхер желает сообщить вам, что корпус генерала фон Бюлова выступил на рассвете, за ним следует корпус Пирха. Кроме того, он хочет довести до вашего сведения, что кавалеристы Цитена, а также первый и третий прусские корпуса будут находиться в резерве, готовые выступить по первому приказанию.

В довершение пруссак сообщал Веллингтону новость, настолько великолепную новость, что тот не сразу решился в нее поверить. Этот идиот Груши забрал все резервы Бонапарта и увел их на восток! Угроза флангового удара мгновенно исчезла. Это окончательно определило решение Веллингтона: он останется на занятых позициях и примет бой. Теперь оставалось молиться об одном: чтобы его драгоценные 156 орудий сумели сдержать массированную атаку вражеской пехоты до подхода пруссаков.

Маршал Блюхер, кряхтя и постанывая, вскарабкался на коня и обратился к своей армии:

— Дети мои, нам нужно выступать. Это кажется невозможным, но это должно быть сделано, так я обещал моему брату Веллингтону. Вы хорошо меня слышите? Вы же не хотите, чтобы я нарушил обещание?[100]

Прусские солдаты вскинули ружья на плечо и зашагали вперед.

* * *

Одиннадцать часов утра. Наполеон, чьего слова с нетерпением ждали генералы, обмяк в седле и резко побледнел. Сделав над собой усилие, он поборол дурноту и небрежно пожал плечами: «Секундное недомогание, и только». Затем император указал на видневшуюся вдали ветряную мельницу и сказал:

— Messieurs, вот ваш противник. Наша первая задача состоит в том, чтобы ликвидировать его опорные пункты в Угомоне и Ла Э-Сент. Мы не можем предпринимать сколько-нибудь крупных действий, пока не уничтожены эти фланкирующие бастионы.

В его памяти всплывали великие битвы прошлого, имена давно похороненных полководцев.

— Сир, кавалерия готова.

— Оставим ее пока в резерве. Первым атакует корпус Рейль. С поддержкой Жерома.

Наполеон задумчиво смотрел на одного из главных своих помощников. Ней — великолепный командир кавалерийского корпуса, несколько легкомысленный, но зато весьма и весьма решительный, получал сегодня под свое начало целый фланг, и кавалерию, и пехоту. Сумеет ли он справиться?

— Messieurs, возвращайтесь к своим войскам.

В 11.30 утра Наполеон подал сигнал к началу битвы. Дружно рявкнули 120 пушек Большой батареи, в тот же самый момент Второй корпус генерала Рейля пошел в атаку на замок Угомон, где держала оборону Вторая бригада Колдстримской гвардии под командованием полковника Макдоннелла. Вместо того чтобы разбить стены здания сосредоточенным огнем мобильной артиллерии, Рейль и Жером раз за разом бросали на него волны пехоты. Французские батальоны увязли в этой схватке, они несли большие