Железный Феникс 2 - Виктор Котович

откажется⁈

— «Кормушка», значит… — угрожающе начинаю я. И вдруг слышу посторонние звуки — какой-то гул, лязг и грохот.

Мгновенно настораживаюсь. Ещё сюрпризов не хватало! Вскакиваю на ноги, но сделать ничего не успеваю.

В сторону обелиска со свистом несётся шар, отчётливо видимый на фоне вечереющего неба. Бам! Приземляется неподалёку на две лапы, напоминающие по конструкции лягушачьи. Только тогда у меня получается как следует рассмотреть эти штуку.

Она явно рукотворная, скорее всего металлическая. Выкрашена в тёмно-серый цвет. Судя по размеру, внутри шара свободно может разместиться взрослый человек. Но никаких обзорных окон или чего-то подобного не видно. Беспилотник? Удивительно встретить в магическом мире подобный механизм.

Новая порция грохота — и позади первой машины приземляются ещё четыре. Одна из них втыкается в стену дома. Та разлетается обломками, а вот шарообразной «лягушке» хоть бы что.

Стоит новым машинам приземлиться, как тут же оживает самая первая. Шар опускается до самой земли и открывается. Из него, поправляя развевающиеся из-за поднявшегося ветерка светлые волосы, появляется женщина.

Она производит странное впечатление. С одной стороны — длинная, до пят, юбка, светлая накидка на голову наводят на мысли о скромности. С другой — внушительное декольте и самодовольная ухмылка меняют впечатление на прямо противоположное. Ещё и цвет волос странноватый — светло-розовый, будто кукольный.

У Эфении, конечно, шевелюра ещё ярче, но она-то фея, ей можно.

Женщина выбирается из своего странного средства передвижения и дружелюбно мне улыбается.

— Мы опоздали, да? — её голос такой нежный и сладостный, что у меня аж в печёнке засвербило. Я бы больше поверил, если бы она гаркнула тоном заправского сержанта.

— Смотря куда вы торопились, — пытаюсь выглядеть дружелюбным, но сжатые кулаки меня выдают.

Женщина оглядывается по сторонам. Её взгляд падает на тело Вилиса. Он вроде дышит, но рост вернулся к первоначальному, рога втянулись, а одежда приобрела изначальный вид. Разве что побурела от крови и почернела из-за сажи.

— Бедняга Вилис, — без тени сочувствия произносит новоприбывшая. — Слабость разума порождает чудовищ.

— Вы его знаете? — возвращаю внимание к себе. Нападать на меня вроде не собираются. Значит, есть вероятность, что они не из одной шайки.

Дама кивает:

— Когда-то он служил Церкви второго пришествия. Но продал свой талант в дурные руки.

А у церкви вашей руки, получается, не дурные? Ой ли…

Но вслух я этого, разумеется, не говорю. Возвращаюсь к более важному вопросу:

— Зачем вы здесь?

Женщина смотрит на обелиск, брезгливо поджимая губки.

— Вероятно, затем же, зачем и вы, — говорит, чуть помедлив. — До Собора святейших дошла весть о безобразиях, которые он учиняет.

— Вот как. Главное, вовремя, — не могу сдержать сарказма. — Он там за десять лет не меньше сотни человек законсервировал. А до всех только «слухи дошли».

Женщина не отвечает, только улыбается ещё дружелюбнее. Так, что помимо воли возникают мысли о том, что пришли-то они как раз вовремя, чтобы увидеть результаты эксперимента. Хотя, может, я это сам придумал и наговариваю на хороших людей.

— Как вас зовут, юноша? — наконец интересуется незнакомка.

— Макс. А вы у нас кто?

Дама удивлённо вскидывает брови, но всё же отвечает:

— Святая Жаслин, к вашим услугам.

Просто киваю. Очередное ничего не говорящее мне имя и должность. «Святейшие», «чистейшие» — этого добра тут пруд пруди. Любят они в этом мире пафосные титулы.

— Что вы собираетесь с ним делать? — киваю в сторону Вилиса.

Жаслин задумывается на мгновение:

— Заберём и будем судить по церковным законам.

— А люди? — указываю в сторону открытого подвала. — Что с ними?

Святая скалится совсем не по-доброму:

— Какие люди? Несчастные порченные существа, которые угодили в лапы еретиков? Единственное, что можно для них сделать, — это предать земле.

— Ну нет, — усмехаюсь. Ишь ты, какая прыткая святоша! Пришла на всё готовое, и ещё распоряжается. — Только после того, как всё тут осмотрят мои коллеги.

— Служба надзора за правопорядком здесь ни при чём, — настаивает подрастерявшая свою самоуверенность Жаслин. — Это внутрицерковное дело!

Равнодушно развожу руками:

— Вот вы это начальству моему и расскажете. Они сейчас как раз подвал осматривают.

Не по своей воле, конечно. Но ведь хоть немного осматривают, так? Вряд ли сидят в своих «банках» с закрытыми глазами.

— Думаю, вы сейчас лжёте, Макс, — медовым тоном выдаёт святая. — Поэтому мы вынуждены задержать вас до выяснения.

Да что ж такое! Сегодня буквально каждый первый встречный стремится меня задержать до какого-то непонятного «выяснения». Пальцы сами собой складываются в старый добрый шиш, а рот открывается, чтобы сообщить Жаслин моё мнение по поводу её ни разу не выгодного предложения.

И тут землю, на которой стоит деревня, заметно встряхивает.

Только притворявшийся мёртвым Вилис подскакивает вверх и бросается на святую.

— Ни за что! Ни за что! Ни за что! — истошно орёт он.

Размахивая руками, достаёт скрюченными пальцами до Жаслин — над её белой грудью появляется грязная, набухающая кровью царапина. Тёмные глаза святой полыхают белым пламенем — и тут же им вспыхивает причинившая ей вред конечность. Но Вилис, у которого, кажется, совсем поехала крыша, будто не чувствует боли.

— Скоро тут всё взлетит на воздух! — истерически вопит он. — Пресвятым клопам ни хрена не достанется!

А вот это уже плохо! Сам не замечаю, как бросаюсь в сторону подвала, по дороге подхватывая одну из оставшихся от монтажа накопителя деталей. Меня никто не останавливает — Вилиса, видимо, решено взять живым, а он не даётся.

— Куда ты? — пищит на ухо феечкин голосок. — Выход в другой стороне!

— Лети отсюда, — в этой суматохе я совсем про неё забыл. — Позже встретимся, своих только вытащу.

— Не успеешь! — злится мелочь. — Брось их!

Она пытается преградить мне дорогу, но я торопливо её отодвигаю — будто отмахиваюсь от жука.

— Не мешай! Либо все, либо никто!

Чуть ли не кубарем скатываюсь вниз по лестнице.

Ёмкости, в которых сидят Гайла и Райт, по-прежнему на месте. Разве что девушке удалось расколотить свою, и жидкость, которая должна была её заполнить, медленно вытекает из многочисленных трещин. И тут же испаряется. Но всё равно Гайла уже в ней по грудь.

А вот Райт в своей ёмкости плавает целиком.

Опоздал…

Но предаваться раскаянию некогда —