Смерть в доке Виктория - Керри Гринвуд

Фрину пропустили за занавеску в полутемную комнату, в центре которой возвышался огромный стол, окруженный стульями, лишь два из них были свободны. Фрина села и оглядела соседей.

Рядом с ней сидела толстуха в цветастом платье и накрахмаленном ситцевом чепце, напоминавшем горшок. Она была сильно накрашена, и волосы у нее были неестественного оттенка. Толстуха робко улыбнулась Фрине и прошептала:

– Правда, все это захватывает?

Рядом с ней сидела добропорядочная вдова, потом Мария Алиена (или Эванс) и два молодых человека, переговаривавшихся вполголоса. Перед ними лежали блокноты и карандаши, видимо, они приготовились что-то записывать. Во главе стола находилась кабина медиума, завешанная плотными черными занавесями. Рядом – два электрических фонаря. С противоположной стороны от кабины сидели двое прилично одетых мужчин, очевидно, служащие. От них исходил весьма спиритический аромат, и Фрина подумала, что знает, из какой он бутылки. У мужчины, сидевшего по соседству от них – седоватого, средних лет, – было незапоминающееся лицо, и, похоже, сидеть ему было неудобно. Фрина решила, что это и есть ее похититель. Кудрявая девушка, судя по всему, иностранка, расположилась по другую сторону от Фрины.

– Вы здесь впервые, дорогуша? – поинтересовалась толстуха.

– Да. А что нам надо делать? – осведомилась Фрина.

– Подождать, пока мадам Стелла закончит приготовления, а затем взяться за руки и спеть гимн.

– Гимн?

– Да, дорогуша, чтобы изгнать злых духов. А потом ждать, когда появится Яркое Перо, он приведет других.

– Яркое Перо?

– Ее посредник. Он краснокожий индеец. Ш-ш!

Мадам Стелла вошла в сопровождении коренастого мужчины в университетской мантии. В длинных темных одеждах с широкими рукавами – в таких удобно прятать необходимые предметы – она казалась величественной. Фрина откинулась на спинку стула и наслаждалась столь умело созданной атмосферой. Здорово придумано: зрителей заставили ждать в темноте, наполненной магическими предметами и светящимися рисунками, которые со временем начинали вызывать световые иллюзии.

– Да благословит вас Господь, – начала мадам Стелла ровным невыразительным голосом.

– Да благословит вас Господь, – откликнулись собравшиеся.

– Соедините руки, мы споем вместе «Пребудь со мной».[42]

Фрина подхватила со всеми, хотя и не очень любила этот гимн. Анархисты воздержались от пения, видимо, по политическим убеждениям.

Пребудь со мной, уж меркнет свет дневной,Густеет мрак, Господь, пребудь со мной.Когда лишусь опоры я земной,О Бог всесильный, Ты пребудь со мной.

Этого, конечно, вполне достаточно, чтобы все злые духи отправились домой, на Елисейские поля, подумала Фрина, пытаясь ослабить хватку иностранки, которая накрепко вцепилась пальцами ей в руку. Ну же, когда же спектакль начнется!

Мадам Стелла откинулась назад в своем кресле и тяжело задышала. Фрина считала вдохи и выдохи: пять, десять, пятнадцать, затем глубокий голос возвестил:

– Яркое Перо уже здесь. Оу!

Голос напоминал индейца из циклов радиопередач о ковбоях, которые случалось слышать Фрине. Она закусила губу, чтобы не рассмеяться, но на собравшихся это появление произвело электризующее воздействие. Фрина почувствовала, как по цепочке пробежала восторженная дрожь. Кто-то учащенно задышал.

– Здесь много духов, – заметил Яркое Перо. – Том хочет поговорить со своей матерью. Она здесь?

Толстуха всхлипнула от облегчения и воскликнула:

– О, Том, у тебя все хорошо?

Фрине вдруг стало очень жаль соседку. Медиум на миг замерла, а потом изобразила другой голос: молодого юноши.

– Мама, у меня все в порядке. Здесь хорошо. Не плачь, мама, и не горюй. Скоро и ты будешь со мной.

– О Томми, – запинаясь, проговорила женщина. – О мой дорогой сыночек! А как там у вас?

– Кругом музыка и цветы, и бабушка тоже здесь. Помнишь Билла? И он тут. Много друзей. Цветы…

Голос оборвался. Толстуха вцепилась в руку Фрины и зарыдала.

Яркое Перо снова подал голос:

– Пожилой господин вызывает свою жену. Он поседел, согнулся и ходит с палочкой. Он говорит, что его жену звали Фелисия. Ты здесь, Фелисия?

Фрина недоумевала, почему Яркое Перо не знает, кто ждет контакта с потусторонним миром.

– Это ты, Джек? – грустно проговорила вдова.

– Привет, Лис, наконец-то я пробился. – Голос был трескучий и вялый. – Тут много друзей. Я принес тебе подарок.

Сверхъестественным образом в воздух бесшумно взлетел рупор и подплыл прямо к вдове. Потом накренился, и что-то выпало на стол.

– Ты ведь потеряла это, верно, Лис? Ты всегда была такая рассеянная, – проскрипел старческий голос.

Вдова расплакалась.

– О, Джек, это ты! Я вчера потеряла обручальное кольцо. Не представляю, где.

Фрина догадалась, где это случилось. Да тут же, в книжном магазине, когда женщина покупала билет. Фальшивые медиумы вынуждены использовать любые эффекты, которые им подвернутся.

– Как там у вас? За занавесом? Ты скучаешь по мне?

– Здесь хорошо. Мы целыми днями поем, кругом цветы и музыка. И никакой работы.

– Джек, Джек, а ты встречался с Иисусом?

Но Джек уже исчез. Начиналось что-то новенькое. Тамбурин взлетел в воздух и словно сам в себя ударил, разразившись звоном. Загудела труба. Занавес кабины медиума зашевелился, будто от внезапного порыва ветра.

Фрина была впечатлена. Мадам Стелле приходилось часами репетировать, чтобы добиться подобного эффекта.

На встречу с двумя служащими явился какой-то мужчина, их старинный приятель, он был сбит омнибусом, которым управлял пьяный водитель.

– Привет, привет, кто у нас тут? Вы ведь никогда не верили во всю эту чепуху, парни!

– Это он! – воскликнул один из друзей. – Скажи ему что-нибудь.

Фрина вдруг явственно вспомнила сцену из «Гамлета». «Он ждет вопроса. Спрашивай, Горацио!»[43] Молодой человек не знал, что сказать.

– Ты в порядке, приятель?

– Конечно, здесь хорошо. Тебе понравится. Надеюсь, шофер горит в аду. Это он меня сбил, вы знаете. Пьян был в стельку.

– Я думал, весь гнев ты должен был оставить на земле, – пробормотал его друг.

Тогда снова вмешался Яркое Перо, пресекая попытки духа просветить своих друзей о том, что гнев может пережить человека.

– Ему пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он попал на небеса, – строго сказал Яркое Перо. – Многие духи не могут разделаться с земными страстями, даже оказавшись в Счастливых Охотничьих Угодьях. Я вижу, как подручные уводят его. А вот еще молодой человек. Он погиб в огне. Он желает говорить с Казимиром, Карлом, Максом, Ниной и Марией. Они здесь?

– Мы здесь, – раздался серьезный голос.

Медиум снова изменила голос. Фрина заметила, что женщина начала уставать. Пришествие анархиста сопровождалось еще более поразительным представлением. Из темноты выплыло марлевое полотнище, красное, с революционными серпом и молотом. Фрина поймала его губами, когда оно беззвучно проплывало над столом, и принюхалась.

На ткани была слюна медиума. Фрина выплюнула знамя.

Дух заговорил звонким голосом. Это был голос юноши, он говорил по-латышски. Фрина обратила внимание на публику. Она все еще держала за руки своих соседок. Толстуха тихо всхлипывала. Иностранка сосредоточенно слушала.

Один из двух молодых людей что-то записывал, карандаш царапал бумагу, когда он писал имена и даты, и, как надеялась Фрина, время и место. Порой дух произносил нечто такое, что вызывало у латышей удивление.

– Что он сказал? – шепотом спросила Фрина.

– Он рассказывает о том, как погиб, – ответила девушка. – Он был в осаде. Говорит, что застрелился, прежде чем дом сгорел дотла. Мы этого не знали.

И до сих пор не знаете, подумала Фрина. Вернулся Яркое Перо, и Фрина уже собралась разомкнуть руки, как вдруг голос с ирландским акцентом произнес:

– Ну что, старушка, не забыла старого «Пекаря Фокса Эйбла»?

Глава девятая

Прощай, блаженный край!Привет тебе, зловещий мир!

Джон Мильтон «Потерянный рай»[44]

Фрина похолодела от ужаса. Откуда им известно о «Пекаре Фоксе Эйбле»? Так звался самолет, на котором она во время эпидемии испанки девятнадцатилетней девушкой летела на Гебриды к больным фермерам и везла с собой доктора Макмиллан. Ирландец Майкл оказался единственным человеком на всем аэродроме, где она пыталась раздобыть самолет. Этот голос был голосом Майкла; но его не стало в 1921 году, когда летчик разбился в авиакатастрофе.

– Как тебя зовут? – промямлила она.

– Майкл, как же еще, крошка, Ирландец Майкл – кем был, тем и остался. Приятно снова с тобой повстречаться, девочка моя. А у тебя дела идут в гору.

– Как ты погиб?

– Мой самолет упал с неба, крылья отвалились, и он рухнул вниз. Но мертвым быть не так уж плохо, macushla,[45] не стоит этого бояться. Мне бы следовало успокоиться много лет назад, но я все еще не утратил интереса к земным делам…