Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ"

— Ну  здравствуй, человечка!

Темнота расцветилась огнями, вспыхивая ярко-ярко. Раздался знакомый резкий шелест, сменившийся скрежетом.

Огромные крылья распахнулись прямо перед носом, обдавая потоком воздуха.

— Вы?!

Сделала шаг назад. Сон во сне? Видение?

— Нет, это всего лишь моя реальность. И здесь я господин и владыка. Все, кто попадают сюда, не могут выйти без моего разрешения.

Хотел напугать? Только я уже свое  отбоялась.

— Так что вы хотели? — Усмехнулась криво. — Сделать из меня новую игрушку, господин ар-ани?

Крылатый в лице не изменился, но от него прилетело неуловимое ощущение  раздражения от моей иронии.

— Слишком смела стала, смертная?

Крылья сомкнулись вокруг тисками. Одно чиркнула по руке — и я вдруг ощутила совершенно реальную боль.

Дрогнула. Неужели это действительно не мой сон, не дурацкое воображение?

— Нет, — космический демон успокоился быстро. Холодная строгая красота, как  и в первый раз, ударила  под дых, заставляя любоваться им почти против воли.

Медово-янтарные волосы. Лицо — совершенное творение скульптора, словно вырезанное из камня умелой рукой. Тонкие сильные пальцы, оканчивающиеся когтями.

— Нравлюсь? — Спросил без капли самодовольства.

— Вами можно любоваться вечно, господин, — уважительно склонила голову, — но полюбить — невозможно.

Думай, кому  и что говоришь! Вот же, так  и не научилась держать язык  за зубами.

Меня цепко ухватили за подбородок сильные пальцы хищной птицы.

— Мне нравится, твоя честность, — глубокий голос древнего звенел тысячью осколков, вонзаясь в сердце. Слушая его, я словно забывала себя, — и нравится, что ты любуешься мной. Однако, в одном ты не права, человечка. Скоро ты полюбишь меня. Как своего создателя. Как своего отца. Так, как будет правильно…

У него была ядовитая улыбка. Опасная, как стилет, направленный в сердце.

— О чем вы? И что все  это значит?

Я дернулась — но разве мои силы сопоставимы с могуществом демона? Если это, тем более, действительно его реальность.

Тьма расступилась, сползла клоками, отдергивая свою завесу, и я сжала зубы, глядя на темнеющую лабораторию с множеством установок  и яркими синими лампами, придающими всему вокруг оттенок мертвечины.

Этот сон становится совсем невеселым.

— Не буду говорить, что это будет не больно, — пропел крылатый. Крылья его исчезли. Тело болезненно ныло, а глаза — слипались вопреки всему.

— Пока можешь поспать, — милостиво разрешили, укладывая  на стол.

Если это сон — почему спине так холодно? И куда делись все мои вещи?

— Чтоб вам…

— Не говори того, о чем пожалеешь, — рассмеялись в ответ, добавляя надменно — я делаю тебе великое одолжение.

— А предоставить меня самой себе не пробовали, господин?   — Яростно сверкнула глазами.

Я не привыкла сдаваться!

— Красавица, — острый коготь почти нежно прошелся по щеке, а потом… — но мне жаль, что ты так медленно соображаешь. Не будь меня — и тебя бы хоронили в тот день, когда ты упала в древние тоннели, переполненные чуждой тебе пси-энергией. Не будь меня — вы никогда бы не ушли от погони. Хочешь знать, что тебя  ждало?  — Прошипели мне в лицо.

Вспыхнул экран. Казематы. Тяжелые цепи, блокирующие энергию, энерго-оковы и миска воды на полу. Никакой одежды, кроме робы. Никакого личного пространства. Редкие прогулки под надзором тюремщиков, адская боль под скальпелем ученых, пытающихся усилить дар пленницы для Таэру.

В голове помутилось от какого-то слепящего животного ужаса.

— Хватит!  - Закричала.

— Нет, ты все ещё не понимаешь, — спокойный шелест древнего.

Новая картина. Совет. Я — в бесцветном серебряном комбинезоне с плотной металлической лентой ошейника на шее, в которую встроен индикатор самоуничтожения в случае попытки побега.

Я — на шаг позади высокого седого инопланетянина, равнодушно смотрящая  на то, как пытают рыжеволосого псионика, оказавшегося имперским шпионом. Янтарные глаза с дикой яростью смотрят на пленителей — он сражается до последнего, не позволяя себя подчинить, а меня заставляют ломать его волю. Его  — и других заключенных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поощрительный обед в дорогом ресторане. Собственная комната. Почти всесильная  рабыня Совета.

Я очнулась, чувствуя, что по щекам впервые за долгие годы текут слезы. Самое ужасное, боялась я не за себя — в жизни всякое бывало. За других. И ещё — в душе подняла свою безобразную голову злость. И ярость.

— Вот теперь ты действительно поняла, — глаза-воронки уставились на меня, — это будущее, которого не будет — благодаря мне. Умей быть благодарной, — в негромком голосе прозвучала очевидная  угроза.

— Так чего вы хотите  от меня? — Омерзительное чувство беспомощности!

— Не бойся меня. И… не закрывайся. Может быть больно, может быть ужасно, мерзко, отвратительно. Но помни — ради чего ты живешь. Я не самое доброе существо. Не самое порядочное. В нашей жизни было много жестокости и крови. Но никогда мы со своими же не обращались вот так. Мы и с врагами так не обращались, кроме кровников.

Удивительно, что он снизошел до объяснения. Был непривычно серьезен и… открыт?

И я решилась. Лучше  уж принимать все изменения с удовольствием. Как  говорится — расслабьтесь, и…

— Хорошо, — голос звучал чуть хрипло. Спросить или нет?  — а вы не знаете?

— О твоей крови? Знаю. Но нет смысла сейчас  об этом говорить. Пока это не имеет значения, — он снова  тихо рассмеялся.

Я кожей ощущала азарт экспериментатора с почти безграничной силой. Сказать, что было не по себе — значит, ничего не сказать.

— Хорошо. Хорошо, я поняла, ар-ани аэрто, — чужая ладонь почти нежно утерла мои слезы.

— Не плачь, девочка. И ничего не бойся. Я не позволю тебе пострадать.

Воодушевляющее обещание. Мир погрузился во тьму.

И он был прав — это действительно было не слишком приятно. Что бы со мной ни творили. Но все когда-нибудь кончается — и закончилось и это, принося в ответ отблеск чего-то нового. Невероятного. И загадочного.

Глава 6. Маленькие секреты.

Призраки водятся везде. Все дело в том, что они следуют за нами, живыми. И существуют лишь благодаря нам.

Из наблюдений псионика Совета

Будильник орал над головой песней популярного исполнителя. Исполнителя я терпеть не могла всей душой. Голос у него отсутствовал, как и мелодия у “песни”, но это и помогало проснуться.

Тело ломило так, что в первый момент хотелось завыть. Так, а ну-ка живо вспомнила те чудные времена, когда приходилось ночевать в подворотне, и не то, что кровати и будильника — не было нормальной одежды! И встала! Что же вчера было-то?

Пришлось вставать. Медленно, с неохотой, “со скрипом”, как говорится. Ледяная вода в душе помогла взбодриться. Я замерла, осматривая в зеркале собственное лицо. После  этого пришлось осторожно прислониться к стене, чтобы не выдать ошеломления. Каэртан уверял, что я изменюсь, но, во имя космоса, эта молодая женщина с холодным прищуром ртутно-серебристых глаз и точеными скулами, с отросшими волосами, которые стали заметно гуще и приобрели странный фиолетовый отблеск, ничем не походила на прежнюю простоватую студентку-заучку.

Не было неземной красоты — но было ощущение скрытой силы. Уверенности. Той жесткости и умения себя поставить, за которым идут, не рассуждая. И в этом было что-то от того ар-ани из моих снов…

Давясь завтраком внизу, в зале отеля, не раз и не два я помянула древнего добрым словом. В самом прямом смысле, честное комическое! Любая боль стоила таких впечатляющих результатов. Я слышала, как переговариваются на кухне официантки. Как встревоженный начальник охраны говорит о том, что некто пытался проникнуть в номер 313 на третьем этаже. Постойте-ка, в мой номер?

— От двери соседнего номера  остался только пепел. Вот только ничего не тронули — залезли на балкон соседнего номера и оставили там два цветка.