Рассвет - Вирджиния Эндрюс

– Все в порядке, мама.

– Вот и будь хорошей девочкой, Дон, – сказала она. – Теперь мы можем приступить к ужину.

Ее руки дрожали, но я не знала, отчего – от ее кашля или от напряжения в комнате.

– Ты пришел домой рано, папа? – спросила я. Я надеялась успокоить его и Джимми.

– Я уехал немного пораньше. Это не имеет значения. Я не так уж схожу с ума по этой работе, как думал, – сказал он к моему удивлению. Может быть, ему стало известно о том, что девочки сделали со мной? Могло бы это настроить его против школы?

– У тебя не было столкновения с миссис Торнбелл, папа? – Я подозревала, что его темперамент снова сыграл с ним злую шутку.

– Нет. Просто там многое надо сделать. Посмотрим. Он взглянул на меня так, что я поняла, что больше об этом говорить папа не хочет. С тех пор, как папа стал работать в «Эмерсон Пибоди», эти взгляды и его вспыльчивость исчезли. И вдруг все вернулось, это меня напугало.

Ночью, когда Ферн уложили спать и мама и папа тоже отправились в постель, Джимми укутался одеялом и повернулся ко мне.

– Я ничего не сделал, чтобы разозлить их и заставить беспокоиться от того, что ты отправилась кататься с Филипом. – Темные глаза Джимми молили меня поверить ему. – Я только сказал папе об этом и мы сразу поспешили домой. Честно.

– Я верю тебе, Джимми. Думаю, они просто волнуются. Нам больше не нужны никакие проблемы, – сказала я.

– Конечно, меня не волнует, что ты больше не будешь кататься с Филипом. Все эти богатые ребята избалованы и всегда получают то, чего хотят, – он с горечью смотрел на меня.

– Есть много плохих людей и среди бедных тоже, Джимми.

– Для них, по крайней мере, есть оправдание, Дон. Будь осторожна.

Джимми отвернулся и отодвинулся так далеко от меня, как только это было возможно. Я долго не могла заснуть, думая о том, что я больше не смогу выезжать с Филипом, даже просто покататься. Эта мысль заставила меня зарыться глубоко в подушку, чтобы выплакать слезы, я бы не удержалась, если бы рядом не было Джимми.

Почему я не могла позволить себе то, чего мне хотелось? До сих пор этого было так мало в моей жизни! Но я желала сохранить счастье моей семьи, чтобы улыбка снова появилась на лице папы. Как же они могут отнимать это у меня?

Филип – это что-то особенное. Я вновь переживала его поцелуй, прикосновение его губ и возбуждение, которое охватило мое тело, когда его пальцы касались моей груди. Одна только мысль об этом согревала меня, и снова будто бабочки запорхали по моей коже.

Мне так хотелось побывать с ним на том холме ночью: огни под нами, звезды над нами. Я закрыла глаза и представила, как он в темноте придвигается ближе, снова подносит свои руки к моей груди и приближает свои губы к моим. Этот образ был таким явственным, что жар охватил мое тело, будто я погружалась в горячую воду.

Когда я опустилась по шею, я застонала, не осознавая этого.

– Что такое? – спросил Джимми.

– Ничего.

– О'кей. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказала я и отвернулась, пытаясь заснуть и все забыть.

Глава 5

Хранительница моего брата

Филип приехал на следующее утро в школу очень рано, чтобы встретить меня прежде, чем заявятся все остальные ученики. Папа пошел прямо на работу решать какие-то проблемы с электричеством в гимнастическом зале, а Джимми и я, как обычно, направились в его кабинет. Через несколько минут в дверях показался Филип.

– Доброе утро, – сказал он и улыбнулся в ответ на наши изумленные взгляды. – Я должен был рано утром зайти в библиотеку и подумал, что стоит заглянуть сюда: здесь ли вы?

– Библиотека не открывается так рано, – ответил Джимми, разбивая вдребезги неуклюжую попытку Филипа оправдаться.

– Иногда открывается, – настаивал Филип.

– Мне тоже нужно зайти в библиотеку, – сказала я, – с тобой.

Джимми насупился, когда я встала.

– Увидимся позже, Джимми, – я направилась к лестнице вместе с Филипом.

– Я много думал о тебе этой ночью, – сказал Филип. – Я хотел звонить тебе каждые пять минут, чтоб узнать, как ты там. Вы скоро поставите себе телефон?

– О, Филип! Я не думаю.

Джимми бы возненавидел меня за то, что я говорю все это, но я должна быть правдивой.

– Мы очень бедная семья. Только благодаря нашему папе, который получил эту работу, Джимми и я попали в эту школу. Вот почему я ношу эти простые платья, а Джимми носит все время дангари и рубашку. Он надевает одну и ту же рубашку, по крайней мере, дважды в неделю. Я должна стирать все, как только снимаю, чтобы это можно было снова надеть. Мы живем не временно в этом уродливом месте. Это самое лучшее помещение, в каком мы когда-либо жили! – выкрикнула я и пошла прочь.

Филип быстро догнал меня и схватил за руку.

– Эй, – он развернул меня к себе. – Я знал все это.

– Ты знал?

– Конечно. Все знают, как вы попали в «Эмерсон Пибоди».

– Они знают? Конечно же, знают, – с горечью осознала я. – Я уверена, что мы уже в списке сплетен, особенно у твоей сестры.

– Я не слушаю сплетен, и мне нет дела: ты здесь потому, что твой отец богат, или потому, что он работает здесь. Я просто счастлив, что ты здесь, – сказал он. – Что же касается этого заведения, то ты достойна его больше, чем все избалованные дети. Я знаю, что твои учителя довольны, что ты здесь, а мистер Мур вообще витает в облаках, потому что наконец имеет очень талантливую ученицу, с которой он может заниматься. – Филип выглядел таким искренним. Его глаза сияли решительностью, а взгляд был таким мягким и теплым, что я задрожала.

– Возможно, ты говоришь мне все эти приятные вещи только для того, чтобы я почувствовала себя лучше, – тихо сказала я.

– Вовсе нет, правда. – Он улыбнулся. – Вот те крест и готов провалиться в колодец, полный шоколадного соуса. – Я засмеялась. – Вот так-то лучше. Не будь такой серьезной все время. – Он огляделся вокруг и подвинулся ближе, фактически, прижавшись всем телом к моему телу. – Когда ты и я снова поедем покататься?

– О, Филип! Я больше не смогу кататься с тобой, – произнести эти слова мне было очень трудно, но я не могла не подчиниться маме и папе.

– Но почему? – глаза его стали маленькими. – Что, моя сестра или ее подруги еще что-нибудь рассказали тебе обо мне? Но все, что бы они не говорили, это ложь.

– Нет, дело не в этом, – я опустила глаза, – я обещала папе и маме не делать этого.

– Да? Как это случилось? Кто-нибудь что-нибудь сказал твоему отцу обо мне?

Я покачала головой.

– Дело не в тебе, Филип. Они думают, что я еще слишком молода и что я не должна этого делать. У нас и так слишком много проблем.

Он грустно посмотрел на меня, потом неожиданно улыбнулся.