Россия - преступный мир - Исса Костоев

В зоне ему и в самом деле придется несладко. Известно, что там не любят насильников, особенно тех, кто насиловал несовершеннолетних. И разряд по бегу не поможет.

А студентки Волгоградского университета до сих пор боятся проходить через дендрарий. Поймать-то преступника поймали, но страх остался.

«АВТОБУСА НЕ БЫЛО, И МНЕ ЗАХОТЕЛОСЬ ЗАДУШИТЬ ДЕВУШКУ»

Много шуму наделало в восьмидесятых годах дело Михасевича. В общественном сознании он как бы явился предтечей Чикатило, с которым его многое роднит. И жуткие подробности преступлений, от которых стынет в жилах кровь и волосы становятся дыбом, и долгие поиски неуловимого маньяка.

«В 1971–1985 годах на территории Витебской области БССР были совершены убийства многих женщин, трупы которых обнаруживались, в основном, в различных безлюдных местах. Большинство из них было забросано ветками, хворостом, мхом, дерном, листьями, засыпано землей, а в зимнее время снегом…

Причиной смерти погибших являлась, как правило, механическая асфиксия, вызванная сдавливанием шеи жертвы руками, затягиванием на ней петель-удавок, в большинстве случаев из различных вещей потерпевших, и заталкиванием в полость рта кляпов из таких же предметов. На некоторых из жертв имелись признаки, указывающие на совершение половых актов. Почти всегда деньги, вещи и ценности, находившиеся у них, оказывались похищены.

Кроме того, имели место факты исчезновения на той же территории женщин, трупы которых обнаружены не были и их розыск не давал положительных результатов. Как было установлено, некоторые из потерпевших пользовались попутным транспортом».

Серийный убийца сам оставляет о себе сведения. Ведь в каждом конкретном случае он действует практически по одному и тому же сценарию, который постепенно оттачивается, отрабатывается и доводится до совершенства. Что и позволяет следователям говорить о «почерке» и по нему уже вычислять преступника. Но в данном случае ключ к поимке дал органам сам Геннадий Михасевич. Что толкнуло его на это? Ощущение безнаказанности, появившееся за долгие четырнадцать лет кровавой вакханалии? Или, напротив, желание замести следы, направить следствие по ложному пути? Но, как бы то ни было, психологи нередко отмечают подобные парадоксы: маньяк как бы бросает органам правопорядка вызов, словно бы искушает судьбу, не выдерживая длительной изоляции.

Итак, 16 августа 1985 года в редакцию областной газеты «Витебский рабочий» поступило по почте анонимное письмо, опущенное в городе в почтовый ящик. В нем сообщалось, что убийства женщин в Витебской области были совершены организацией «Патриоты Витебска».

А 27 октября 1985 года вечером в том же районе снова было совершено аналогичное преступление. На этот раз на шее жертвы была затянута импровизированная петля из ее же головного платка. Труп женщины был обнаружен на поле возле деревни Павловичи. В прямой кишке потерпевшей и на ее одежде экспертиза обнаружила сперму. В рот трупа была вставлена записка, в которой указывалось, что убийство совершено за измену. Ниже значилась все та же подпись: «Патриоты Витебска».

Почерковедческая экспертиза подтвердила, что и анонимка в газету, и записка сделаны рукой одного и того же человека.

Теперь уже поиски убийцы стали вопросом времени.

Кроме того, о загадочном маньяке следствие имело сведения, что в своих передвижениях он пользуется транспортом.

«Используя это обстоятельство, в результате проведения дальнейших следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий среди владельцев автомашин «Запорожец» красного цвета, был установлен житель деревни Солоники Полоцкого района Михасевич Г. М., который в 1981–1985 годах по роду своей работы в совхозе «Двина» пользовался также автомашинами «Автотехуход» и «Техпомощь»… При исследовании почерка Михасевича оказалось, что именно им и были исполнены эти письмо и записка».

9 декабря 1985 года Михасевич был взят под стражу. И на первых же допросах, признав свое авторство и почерк, выдвинул версию о том, что двое неизвестных лиц, которые заставили его помогать переносить труп, точно так же принудили написать под их диктовку и анонимное письмо, и записку, найденную во рту покойницы. Впрочем, уже через два дня, на втором же допросе, следствие камня на камне не оставило от вымышленных злодеев, и Михасевич сознался в последнем убийстве. Ну, а записка, как водится, была им написана, чтобы сбить следствие с толку, когда он почувствовал, что круг сужается.

Начав говорить, Михасевич уже не останавливался и, припертый к стене массой улик и доказательств, в течение декабря признался в убийстве еще восемнадцати женщин. В январе 1986 года он взял на себя еще четырнадцать жертв, а в апреле рассказал еще о пяти аналогичных преступлениях. Он не только рассказывал, но и показывал, где убивал, как, где зарывал тела, где прятал вещи… Михасевич ни разу не ошибся. Его признание не было самооговором. Более того, кроме уже известных жертв маньяка, в указанных им местах нашли останки еще пяти убитых женщин, пропавших без вести за последние годы.

И к прежнему уголовному делу добавились пухлые тома о 37 фактах убийств и одном покушении на убийство.

Пришлось в пожарном порядке пересматривать прежние дела, когда по тем или иным причинам к уголовной ответственности за совершенные Михасевичем преступления привлекались другие лица. В отношении их уголовные дела были прекращены. Зато было возбуждено уголовное дело по фактам нарушения законности.

Таков финал истории этого маньяка. А каким же было начало?

В далеком 1970 году Геннадий Михасевич по направлению совхоза «Дисненский» Миорского района поступил в Городокский техникум механизации сельского хозяйства. А в июне 1973 года он закончил его. За это время молодой человек не раз приезжал из поселка Городок к папе и маме в деревню Ист, под родимый, так сказать, кров. И за это же время совершил пять убийств и одно покушение на убийство. По-видимому, механизм удушения был еще недостаточно им отработан.

Свою самую первую жертву он нашел в Полоцком районе, в поселке Экимань.

«Это было давно, я задушил девушку… Встретил ее в темное время. Было это в мае. Девушка была загорелая, как будто она приехала с юга, а у нас к тому времени еще не загорали. При себе у нее были две сумки. Эту девушку я задушил прямо на дороге, потом оттащил ее в сторону, там было поле и посажены яблони. Вещи я забрал с собой. В сумке у нее была одежда, ее я бросил в Двину».

Девушка из поселка Экимань уехала в туристическую поездку по Краснодарскому краю, а домой не вернулась.

«16 мая 1971 года… в 48 метрах от грунтовой дороги, отходившей от шоссе Полоцк — Новополоцк, в борозде, вблизи посаженных в том месте яблонь, был обнаружен труп… ноги и туловище которого были покрыты кусками дерна, а лицо присыпано землей. От указанной грунтовой дороги до места обнаружения трупа вел след волочения, проходивший по пашне, а затем по лугу. В начале его находились туфли и брошка потерпевшей, а на шее трупа разорванная цепочка. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила в результате механической асфиксии, вследствие сдавления органов шеи руками. При этом отмечалось, что оно производилось правой рукой. Множественные ссадины на лбу, щеках и губах давали основания для вывода о том, что рот потерпевшей закрывался руками нападавшего. На руках в нижней их трети были обнаружены следы, свидетельствующие о привязывании в этих местах веревки, с помощью которой производилось перемещение трупа. Это подтверждается также наличием ссадин как на спине, так и на нижних конечностях».

Пусть читатель извинит за то, что приходится так обильно цитировать протокол. Но это первое дело очень важно. Уже здесь есть приметы «почерка» Михасевича. В частности, снятая с жертвы обувь. Почему он их разувал? Неизвестно. Но с большинства трупов были сняты туфли, сапоги, босоножки…

Это первое дело снова и снова возвращает нас к протоколам допросов, в которых Михасевич все подробней и подробней рассказывает о причинах, толкнувших его на убийство.

«В ночь на 14 мая 1971 года я как раз приехал из Витебска в Полоцк поздно, и автобусов в сторону Ист, где жили мои родители, не было. Тогда у меня было тяжелое состояние из-за того, что я порвал отношения со своей любимой девушкой Леной, я очень переживал это и даже хотел покончить жизнь самоубийством, для чего срезал в Полоцке бельевую веревку. С таким намерением я и пошел из Полоцка в ту ночь пешком в направлении деревни Экимань. Когда я проходил мимо фруктового сада, мне попалась навстречу девушка. Когда я ее увидел, то у меня тогда впервые и возникла мысль задушить ее».

Вот тебе и причина: не было автобуса, попалась девушка — почему бы ее не задушить? Оставим в стороне Лену, на которую Михасевич пытается свалить вину за свои людоедские наклонности: ее отношения с Геннадием были разорваны задолго до этого, еще летом 1970 года.