Избранница колдуна - Алеся Лис

проницательно уточняю.

Служанка не отвечает, лишь нервно мнет подол платья.

В этот момент в комнату влетает Фрира.

— Ну, что готово? — смотрит на нас всполошенная рыжуха.

Окидываю ее злобным взглядом. К моему глубокому удивления девушка виновато краснеет и плотно прикрывает дверь за собой.

— Леди Кассия, — кусает губы Фрира. — Я не хотела. Простите. Вы же видели… Я отпустила вас, — моляще смотрит на меня.

Молчу. Лишь брови иронично вздергиваю.

— Мне жаль, — только и добавляет она.

Девушки помогают мне умыться, заплетают красиво косы и прикалывают на макушку фату, которой закрывают мое лицо.

Становится все равно. Шанс, что колдун явится и спасет в последний момент, ничтожно мал. Эмоции покрываются пеленой безразличия. Я словно и чувствую их, и понимаю, что происходит. Но все настолько кажется отдаленным, неважным, будто за толстым бронированным стеклом.

Мои реакции слишком заторможены, слишком отрешенны, чтобы быть естественными. Видимо, эта оница имеет не только снотворный, но и успокаивающий эффект. Но и этот факт не вызывает особо острых чувств. Оцепенение охватывает сознание, позволяет покорно идти за служанками и даже не пытаться вырваться.

Маленькая часовенка примыкает стеной к поместью. Нам даже не нужно проходить двор. Мы попадаем в нее через боковой вход, скрывающийся в одном из ответвлений коридора на нижнем этаже.

Каор уже там. Его хищный взгляд проходится по моей фигуре. Глаза вспыхивают злым блеском, а по лицу расплывается настоящее торжество.

Обреченно окидываю взглядом зал, ровные ряды скамеек, ярко красную дорожку, ведущую к главному входу, статуи богов, алтарь и незнакомого мне жреца. Наш, который годами служил на благо паствы поместья Отгриф, тоже скончался. Только и успел, что отпеть родителей и брата с сестрой. Мэтр Гвеневит был стар. Не удивительно, что он и отмучился так быстро. Даже няня его пережила. На несколько часов, правда.

Меня подводят к жениху и оставляют. Гостей, я так поняла, на этом празднике жизни не предусмотрено.

Пытаюсь осторожно пошевелить пальцами. А что если схватить огромный ритуальный кубок и ударить Каора. От напряжения закусываю губу — хорошо, что фата закрывает мое лицо — но рука тяжелая, словно камень. Я и пошевелить ею не могу. Как же тогда удается стоять. Чем меня опоили? Видимо, не только оницей… А может еще и магию какую-то применили…

Жрец что-то монотонно бубнит, Каор повторяет клятвы… Я стараюсь согнуть хотя бы один палец. Не могу я сдаться просто так. Не могу и все. Даже, несмотря на апатию и безразличие, что-то живое, отчаянное, свободолюбивое бьется на задворках сознания.

От меня не требуют ни ответов, ни клятв. Мужчины все решают между собой. Вспоминают обо мне, когда звучит страшный призыв.

— А теперь, дабы навеки скрепить ваш союз, поцелуйте невесту! — Торжественно возвещает жрец.

Дурнота накатывает волной. Меня берут за плечи, мягко, но настойчиво поворачивают к себе. Длинные унизанные кольцами и перстнями пальцы тянутся к кромке вуали. А я даже не могу отклониться, дать отпор, защитить себя.

Неужели все вот так закончится. В душе поселяется понимание, что жить мне осталось недолго. Опекун наиграется и бросит желанную добычу на произвол судьбы. Получит что хотел — эротическую фантазию в постель, контроль над источником, богатые земли, транспортную компанию… И все…

Кайма вуали все выше и выше, ткань уже открывает мои искусанные в отчаяние губы. Горячее дыхание опекуна отдает вином и чем-то тошнотворно-сладким.

Дверь часовни с жутким скрипом распахивается. Отвратительный скребущий звук ножом проходит по и так напряженным нервам.

В белом, залитом ярким дневным светом, проеме темнеет огромная мужская фигура. Слепящий свет мешает разглядеть вошедшего. Но от незнакомца веет такой мощью и силой, что слышно и за версту.

— Остановите обряд! Немедленно! — разносится по святой обители.

Голос пришедшего подобен грому. Уверена, именно таким голосом должен говорить Тор, бог грозы.

Моя вуаль вновь падает вниз, скрывая лицо. Каор резко разворачивается к незваному гостью.

— Позвольте поинтересоваться, по какой же причине? — раздраженно произносит жених, издевательски выгнув бровь.

Его рука ложится мне на талию, притягивая к мужскому телу, впечатывая в него.

Вспыхнувшая было, надежда гаснет, словно лучи закатного солнца. Мое волнение выдают лишь пальцы, сжавшие подол ненавистного мне подвенечного платья.

— Леди Кассия обручена. И никак не может выйти замуж за вас, — копирует издевательский тон жениха пришедший. Он шагает вглубь храма, и мое сердце от страха камнем ухает вниз. — Леди Кассия моя невеста! — уверенно заявляет незнакомец.

Глава 22

В ушах начинает шуметь. Словно морской прибой накатывается на песчаный берег.

Рука на талии сжимается сильнее. Где-то под ребрами ноет и пульсирует боль.

Незнакомец делает шаг вперед. И мне невольно хочется отступить. Но стальная хватка Каора и оница полностью контролируют тело.

Следом за мужчиной в храм вваливается несколько стражников в легких кожаных доспехах и плащах, явно не цветов южных земель. Среди них я вижу парочку наших, но тех, кого помню еще со стражи отца Кассии, а не новых, привезенных опекуном.

— Проводите лорда Каора! — Приказывает новый «жених».

Каор еще пытается что-то доказать, гневно вопит, размахивает руками, наконец, отпустив меня на свободу, тычет под нос вошедшему договор об опекунстве, который дрожащей рукой протянул ему жрец. Но незнакомец в ответ демонстрирует тоже какой-то документ.

Каор в бессильной злобе скрипит зубами. Жрец пристально изучает новый свиток.

Шум в голове становится громче. Сила, которая меня удерживает на ногах, понемногу рассеивается. Колени начинают дрожать и подкашиваться, а сознание заволакивает густым туманом.

— Приступайте к обряду, — резко говорит незнакомец, занимая место Каора.

Самого же опекуна мягко, но настойчиво уводит стража. Он кидает злобный взгляд на нашу пару и возмущенно выдергивает свою руку из захвата одного из стражников. А я лишь хлопаю глазами.

— Назовите ваше имя вслух перед ликами наших богов, уважаемый сэр, — недовольно скрежещет жрец, опять открывая огромный талмуд, в котором написаны брачные клятвы.

— Сивард Раора Киндлоу, — бросает мужчина.

Внутри что-то обрывается. Осторожно смотрю на нового жениха и нервно сглатываю. Вовсе он не старец. Ни капли. Чуть младше самого Каора. Огромный. Мрачный. Светлые волосы выбриты на висках, а на затылке собраны в хвост. Тело покрыто странными татуировками, которые напоминают скандинавские руны и какие-то обереги. В серых глазах застыл ледяной холод.

Этот холод, словно скользкая каракатица, охватывает своими щупальцами мое сердце. Я хочу воспротивиться, сказать «нет» очередному жениху. Но могу лишь безучастно смотреть на разворачивающуюся вокруг меня сюрреалистичную картину и отчаянно надеяться, что лорд Торнед знал, кому отдает в жены свою любимую дочь.

Жрец снова озвучивает брачные клятвы, колдун