Тридцать четвертый мир - Борис Иванов

Капитан Вартанян твердым шагом дошел до дверей своего кабинета, запер их за собой, снял форменную фуражку, повесил на табельный крюк и только тогда позволил себе обтереть покрывший лицо и шею мелкий, бисерный пот безупречно чистым платком.

Платок он бросил в корзину утилизатора, подошел к капитанскому сейфу, отпер главную (большую) дверцу, потом – соответствующим числом поворотов и оттяжек – малую. В открывшуюся стальную полость – щель аккуратно забросил свою лицензию – сегодня его даже не попросили достать ее из внутреннего кармана, а ведь могла она и полететь ему в физиономию, разорванная на столько кусков, на сколько хватило бы зла у Федерального Следователя – и ни один апелляционный суд не аннулировал бы этот поступок чиновника такого ранга... Капитан Акоп запер эту малую дверцу на сколько положено щелчков и оборотов и открыл другую – рядом. Оттуда извлек поднос со стройной бутылкой, на этикетке которой сиял дорогой его сердцу Арарат – такой, каким он был до Алазанской катастрофы... Поднос украшал строгого хрусталя набор стопок, наряду с ними – регулярно сменяемый, тончайшими ломтиками нарезанный лимон и серебряное блюдечко с сахарной пудрой. Старый Акоп чуть приспустил галстук, выпил, закусил, привел содержимое сейфа в порядок, запер малые и большие дверцы и надавил клавишу интеркома.

Дождавшись, пока сэконд соблаговолит ему ответить, он коротко приказал передать на ближайшие двадцать четыре часа в распоряжение Объединенной Следственной Группы его – капитана Вартаняна – персональный планетарный шаттл.

И лишился его навеки.

3

ЛЕС НАКАНУНЕ

Голубой с белым, больше похожий на спортивный самолетик, чем на космический аппарат мини-шаттл словно и не думал двигаться – намертво завис над бездонной, сине-голубой пропастью, и, казалось совсем невероятным, что вот эти – терракотового отлива, полускрытые облаками извивы – эти высочайшие горные хребты и в бездну уходящие ущелья планеты не так уж и давно известные роду людскому, а там – в коричневатой тьме – глубокая ласковая лазурь еще покрытого теплой, влажной ночью Побережья – все это может быть чем-то иным, а не лишь прибежищем для жаждущей отдыха и покоя души.

Но там – внизу шла война. Не знающая отдыха и пощады. Целились из зарослей в изукрашенную маскировкой броню транспортеров партизанские базуки, шарили с вертолетов, выискивая в «зеленке» свои цели стволы крупнокалиберных пулеметов, тихо высыхал на свежеизготовленных стрелах, несущий мучительную смерть яд... И перекошенным многоугольником вонзался в истерзанную плоть Планеты Периметр. Невидимый еще с такой высоты, скрытый еще, быть может, за горизонтом, но столь же реальный и непреложный, как предстоящий восход Звезды.

Кораблик шел без пилота – в надежном автоматическом режиме, и никто не мешал его единственным двоим пассажирам высказать друг другу то, что они друг о друге думают.

– Мне не нравится, капитан Дель Рэй... – сказал Кай, рассматривая предутреннюю планету за иллюминатором. – Мне не нравится ваша самодеятельность. Я, конечно, не волен давать вам руководящие указания – но, как мне кажется, вправе был бы ожидать, что вы выполните мою дружескую просьбу...

– Вы извините меня, Следователь, – намертво застряли там со всеми этими идиотскими формальностями... А действовать сейчас надо оперативно: Охота пошла...

Кай выдержал паузу.

– По крайней мере, – продолжил капитан планетарной контрразведки, несколько сбавив обороты, – теперь я уверен, что мы прилетели в Колонию на одном кораблике с убийцей Посла...

– И мистера Джакомо Сфорца... – меланхолично добавил Федеральный Следователь. – А может, и еще кого... И еще теперь вы уверены, что ваш приятель Мацумото – вы ведь сохранили с ним приятельские отношения, после того, как вкатили ему производное диобеина? – так вот, вы теперь уверены, что это не он устранил с нашего с вами жизненного пути помянутого только что мистера Сфорца. Это – позитивная информация, капитан. Но огорчает меня, главным образом, ваш неосторожный поход в триста сороковую...

– Если подходить к делу формально, – слегка напрягая голос Гвидо почему-то – он сам не смог бы точно объяснить почему – капитан контрразведки силился оторвать взгляд Федерального Следователя от лениво вырастающего за стеклом иллюминатора, рельефа Планеты, – так вот, если подходить к делу формально, то вы попросили меня не соваться в это заповедное место в одиночку. Не более того. Именно так я и поступил...

– Ну да – вы доверили провести разведку боем вашему, да и моему, впрочем э... коллеге. Только и всего. И каков результат? Бедняга госпитализирован, по крайней мере, на сутки... В этом, конечно, есть своя положительная сторона... Но, скажу вам прямо, капитан Дель Рэй, я не поступил бы так на вашем месте...

– Когда он не появился оттуда через пять минут... И, потом, когда я услышал... эти... звуки... Я обнажил ствол и вошел в помещение сам. Ничего там не было... Каюта, подготовленная к сдаче администрации судна. Только Мицуи сидел на полу и нес... эту чушь...

– Еще там были картины, Гвидо. Довольно большие картины в ящиках. По предоставленной мне документации, в каюте во время перелета проживал некто Олбап Оссакип – миллионер, художник, коллекционер живописи и довольно примитивный шутник, на мой взгляд. Вез с собой еще массу всякого багажа. Но ни его, ни этих шмоток после вашего неосторожного к нему визита никто на борту найти не может...

– Ничего – никуда он не денется при высадке... Кстати, почему вы считаете его шутником?

– Почитайте внимательно как зовут нашего нового знакомого... Вы, надеюсь, интересовались живописью начала двадцатого века? И середины...

Кай развернул к собеседнику портативный дисплей.

– О, Господи, – раскусив глуповатый розыгрыш своего заочного партнера, воскликнул Гвидо, – всегда приходится иметь дело с претенциозными педерастами...

– Довольно опасными, замечу вам, капитан Дель Рэй. Довольно опасными... Вы ведь правильно заметили, что идет охота – причем самый опасный ее вид – охота на охотников. А вы вызвали огонь на себя.

Кай, наконец, повернулся лицом к собеседнику.

– Вас не удивляет, капитан Дель Рэй, что мы все еще живы? И выключите эту штуку, – он кивнул на надрывающийся динамик в спинке переднего кресла.

– Не могу, это «принудиловка». Прием. Повторяю, борт спускового модуля «Процион-ноль-ноль первый»... Прием.

– Периметр-три, Периметр-три!!! Борт Процион-ноль-ноль первый, отвечайте, мать вашу!!! Оглохли вчистую, что ли?

– Мы отвечаем вам, Периметр-три... В чем дело?

– Немедленно покидайте борт!! Вы слышите – немедленно!!! Ваш шаттл дает сигнал наведения...

– Черт, наш друг, кажется, подсунул нам на борт «пищалку»... – зло сказал Кай.

– Какую к хренам «пищалку»! – заорал Периметр-3. – Это у вас вирус такой – в софтвэре. Заставляет вашу электронику подманивать самонаводящийся «копперхэд»... Которым стрельнут из джунглей, как только вы войдете в зону действия... Это зеленые уроды выдумали... На них какой-то ублюдок в космонавигации работает... Вырубить сигнал можно только со всей навигационной системой вместе. Так тогда вы загремите и без «коппера»... Да что я тут распинаюсь, натягивайте шлемы и катапультируйтесь! И скорее, черт вас дери! Вы уже почти в зоне... Да – блоки связи повыключайте... А то вас по пеленгу – в упор крупнокалиберными в клочья разнесут... И автоматику вырубите на парашютах... Чем ниже вы их откроете...

Это сильно смахивало на конец.

Кай послушно выключил и пристегнул к поясу блок связи, рядом примостил переносной компьютер и откинулся в кресле – что еще надо для полного счастья сотруднику Федерального Управления, путешествующему по казенной надобности с целью расследования убийства особо важного лица?

– Прощайте, капитан Дель Рэй, – сказал он, опуская забрало легкого гермошлема и берясь за рукоять катапультирования.

– До свидания, – ответил, видимо более оптимистично настроенный Гвидо и тоже положил руку на красную рукоять.

Сам момент катапультирования, как и всякое резкое изменение судьбы, плохо отложился в памяти Федерального Следователя. Просто проплыли в памяти стихи, которые он пытался выучить, когда хотел осилить чужой язык на Святой Анне...

Самолетик жестянойКувыркается со мной.........Не успею, не смогу,Не увижу на бегуПредпоследнюю веснуПредвесеннюю тайгу...* [1]

Он отсоединил и бросил во вращающееся вокруг него пространство модуль автоматического открытия купола. Вцепился в кольцо ручного включения. Мини-стабилизаторы сделали свое дело – кресло прекратило свое вращение, и Кай летел теперь по крайней мере не вниз головой.

Вообще, если бы не свист ветра, то состояние его можно было бы назвать полным покоем. Величественный и грандиозный Лес надвигался снизу. На глазах теряло темную глубину, превращаясь в голубой шелковый полог небо чужого мира...