Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Умывшись холодной водой и изобразив приличное выражение лица, какое только смогла в себе обнаружить, она вернулась в Ганину комнату, и, наскоро побросав в наволочку какие-то Владиковы вещички, взвалила на себя и ее, и Владика. Тот продолжал спать, сладко уронив щеку Нине на плечо. Перед уходом она осмотрелась: после обысков во время ареста Андрея и переезда на дачу в этой комнате брать было нечего. Взяла только Ганин шарфик: он пах вереском. Захлопнув дверь, навьюченная Нина вышла из коридорной части, спустилась вниз и, не чувствуя мороза, на цыпочках, как будто боясь кого-нибудь разбудить, прошла к своему подъезду.
Дома она уложила Владика в постель и распахнула окно, чтобы он не взопрел. Оставаться было нельзя: они знают, как ее зовут, и еще придут – не сегодня, так завтра. Генриха дома не было: праздновал с руководством, и это к лучшему. Нина вытащила чемодан и быстро начала собираться. «Передам сообщение через Евгешу», – думала она, сваливая в чемодан что попало: кофты, брюки, юбки и зачем-то кимоно. Никакой системы в этом не было – хаос рос внутри Нины, как река, вышедшая из берегов. Она выскочила, оставив окно открытым.
В опустевшей комнате стало тихо, с шорохом падал и таял снег. Выбравшись из теплого чулана, Натка прыгнула на подоконник и долго водила носом, вдыхая морозный звенящий воздух. Потом прицелилась – и растворилась в ночи, полоснув по воздуху рыжим хвостом.
Будущее
Владика она положила на саночки – ноги свисали, но ничего, чемодан вдоль путей тащила волоком. Он цеплялся за снег: не хотел уезжать, как Ганя. Это сравнение снова обожгло Нину, но она приказала себе держаться. Сейчас она должна думать только об одном: как спасти Владика. Нина знала, где ночуют извозчики, и пошла туда. До вокзала можно было бы и пешком, но сил не осталось. Из повозки, придавленная чемоданом и санками, Нина чуть не выпала в грязный снег, и какой-то случайный не очень трезвый человек подхватил ее и помог войти в здание вокзала. Торжественность Курского на этот раз не восхитила ее, а накрыла щемящей тоской; Нина села на дальнюю лавку, слившись с пейзажем из росписей. Ей нужно было найти кого-то из знакомых, чтобы передали Генриху устное сообщение, чтобы посадили на поезд.
Оставить Владика и пойти в Наркомат Нина не могла, пойти в Наркомат с Владиком не могла тоже. После ареста Андрея она знала, что верить нельзя никому: любой, кому ты доверял еще вчера, мог предать, подставить, сдать. Нина до сих пор помнила лицо того товарища с дачи – трудно представить, чтобы он, именно он через пару месяцев донес на Андрея. Ганя говорила, они были друзьями еще со школы – она никак не могла поверить. Нина – могла, и то не слишком уверенно.
Через какое-то время она заметила между лавками суетливо бегающую знакомую фигуру: значит, Евгеша, вернувшись из праздничных гостей, нашла ее записку. Нина радостно замахала руками. Евгеша с живым обеспокоенным лицом – как же Нина сейчас была ему рада! – тащила наволочку с Владиковыми вещами – в суматохе Нина, разумеется, все забыла – и кое-какую еду.
– Вот, собрала, матушка, – тяжело дыша, сказала Евгеша. – Что ж вы не предупредили меня, я бы помогла и собраться, и доехать. К чему такая спешность?
– Не могу объяснить, – сказала Нина. – Но мне очень нужна ваша помощь. Во-первых, добегите до особняка Толстого, квартира четыре. Разбудите Арсентьева, скажите, что Нина Беккер послала с просьбой: нужен билет на ближайший поезд, куда угодно подальше. Потом, когда Генриха увидите, скажите ему, что Ганю забрали, и я увезла мальчика.
– А куда же вы едете, матушка?
– Откуда ж я знаю, мадам? – Нина засмеялась привычной Евгешиной тугодумности. – Это Арсентьев скажет.
Евгеша кивнула и, повторяя шепотом «квартира четыре, Арсентьев, квартира четыре, Арсентьев», выбежала из здания вокзала.
Владик спал. Нина завидовала крепкому детскому сну, детской же безмятежности, вспоминала себя ребенком – чудесное было время. Ни о чем не нужно думать, нечего бояться, мир – одно сплошное открытие и приключение. Владик в пальто вспотел, Нина убрала взмокшие пряди со лба и подумала, что нет большего счастья, чем этот мокрый прохладный лоб – после того, как спа́ла температура или долго бежал от радости.
Вскоре вернулась запыхавшаяся Евгеша, а с ней заспанный Арсентьев, тоже взмокший, в пальто поверх пижамы и в шляпе набекрень.
– Ниночка! – бросился он к Нине с обеспокоенным раскрасневшимся лицом. – Что стряслось? Почему ночью?
Нина отвела Арсентьева в сторону.
– Беда, Алеша. Мне нужно увезти мальчика. Посадите нас, пожалуйста, на поезд.
– Но Ниночка! Кто этот мальчик? Где Гена? Не можете же вы поехать в любом неизвестном направлении!
– Почему же в неизвестном? – улыбнулась Нина. – Вот куда уходит поезд, который сейчас подали на перрон?
Арсентьев, прищурившись, посмотрел на часы.
– В Таганрог, – сказал он растерянно.
– Вот видите. – Нина отряхнула быстро тающий снег с его воротника. – Направление известно.
Алеша совершенно растерялся, и Нина поспешила его заверить:
– Алеша, так нужно. Сказать ничего больше пока не могу. Но вы ведь друг мне?
Он кивнул.
– Тогда просто поверьте: так нужно. Гена все узнает и найдет меня. Все будет в порядке.
– Понял, – сдался Арсентьев. – Так, значит, Таганрог?
– Почему бы и нет? – сказала Нина. – Я еще никогда не бывала в Таганроге.
Можно ли доверять Алеше? Нина смотрела на него, о чем-то беспокойно говорящего с начальником поезда, крупного, сутулого, невероятно доброго, и выбирала верить. Невозможно подозревать каждого, думала она, но и доверять в наше время рискованно. Но был ли у нее выбор? Выбора не было.
Наконец Арсентьев кивнул Нине и, подхватив чемодан, быстро занес его в вагон. Нина несла на руках Владика, она уже начала беспокоиться, нормально ли, что ребенок спит, несмотря на все, что произошло в эту ночь, но решила, что так проще: не нужно ничего объяснять.
Евгеша занесла в вагон мешок с провизией и даже поплакала у дверей купе.
– Долгие проводы – лишние слезы, – сказала ей Нина. – Пожалуйста, сообщите Генриху все, о чем я вас просила.
Евгеша кивнула:
– Все, все передам, матушка. А если что, к нему вот направлю за разъяснениями, – и она указала на Арсентьева.
– Я Гене сам все
- Освободите площадку! Лечу-у-у!.. - Александра Богданова - Социально-психологическая
- Вторжение - Генри Лайон Олди - Биографии и Мемуары / Военная документалистика / Русская классическая проза
- Вероятно, дьявол - Софья Асташова - Русская классическая проза
- Ковчег-Питер - Вадим Шамшурин - Русская классическая проза
- Стихи не на бумаге (сборник стихотворений за 2023 год) - Михаил Артёмович Жабский - Поэзия / Русская классическая проза
- Время – иммунная - Валерия Чухряева - Попаданцы / Социально-психологическая
- Когда уходит печаль - Екатерина Береславцева - Путешествия и география / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Избранная - Алета Григорян - Социально-психологическая
- Любовь и свобода - Андрей Лазарчук - Социально-психологическая
- Мужик и камень - Анна Александровская - Рассказы / Прочее / Русская классическая проза