Попаданцам предоставляется общежитие! (СИ) - Макарова Алена

Глава 9

О жадных зомби и поэзии.

От всех этих мыслей я совсем расклеилась… Последний раз со мной такое было, когда только попала в новый мир и осознала, что это – навсегда. Страшное для меня время, его я точно вспоминать не хочу.

Хорошенько поплакать и пожалеть себя (как единственную надежду всех попаданцев этого мира) помешала явившаяся в кабинет Ольга. Ведьма и мертвым-то покоя не давала, постоянно их души вызывая, о живых - и говорить нечего. В руках у нее была здоровенная глиняная бутылка с запечатанным горлышком – с вином, наверное. Или со свежепойманным джином… Или с каким-нибудь фирменным зельем – от нее всего ожидать можно.

Мне было уже все равно, я с одинаковым безразличием выпила бы бордо и цикуту. И даже джина… если не найдет мне немедленно пропавших.

-- Давай экзамен праздновать! Или с горя пить. Я у зомби вино отобрала! – жизнерадостно сообщила подруга, - А то на душе так муторно.

Тон ее никак не соответствовал заявленному настроению, и я заподозрила неладное.

-- Он жив?!

-- Нет, конечно! – все так же весело призналась ведьма. Сердце рухнуло куда-то ниже пола, на глаза навернулись невыплаканные слезы. – Зомби, они ж как-то по-другому существуют или нет? Ни черта с этим красавчиком не разберешь! Но бутылку сам отдал, я только спросила.

Я облегченно перевела дух: если еще и Дейва потерять, то для меня и каторги мало будет! Знаю я, как Ольга спрашивает: под ее угрожающе-прищуренным взглядом даже то, чего нет найдешь. И отдашь без сожалений, поняв, что на редкость легко отделался.

-- За что ты его так? Друзей-то зачем грабить?

-- А ни у кого другого вина не было. Я всех спрашивала.

Ну вот, стоило только на полчаса уйти в себя и депрессию, как ведьма все чужие запасы спиртного перетрясла. А потом постояльцы жаловаться будут, что их живительной влаги лишают.

Ну, и ладно, было б кому жаловаться, а остальное переживем!

-- Ну, давай праздновать. С горя…

Если вино дал Дейв, то оно точно хорошее, очень вкусное и безумно дорогое. Других у него просто не водится. Имущества у шулера было не много, но все имевшееся отличалось изумительным качеством и потрясающей воображение ценой. Интересно, каков на вкус напиток, стоимостью в мою месячную зарплату? Все равно ведь сейчас от Ольги отделаться не получится – не отстанет!

***

-- Ннннее, ты мне прям в лицо скажи, ты мня уважжжуешь?

-- Ага…

-- Как ведьму? В пок-кколении?

-- Угу…

-- И я тебя! Как камен-ннда…, как коминннду… Как друга! Вот хошь, я тебе прям счас Пушкина вызову? Льва нашего Николаича… Слышь, он что, отчество поменял?

-- Кто, лев? Неее… у него отчества нету, он животное…

-- Сс-ссама ты животная! А Пушкин стихи писал! Белеет парус, где же кружка… Рыбка, петушок - все из золота! Умели люди раньше…

-- Не, петуха не надо, рыбка лучше. Она вкуснее! Зря ты у Дейва еще и закуски не взяла.

-- Он жадный. У него не было…

Я вздохнула. Судя по сгустившимся за окном сумеркам, давно уже вечер наступил. А никому в приюте и дела нет, что начальство у них голодает. Сами, небось, в столовую сходили, про меня же и не вспомнили.

Не, ну стучались там в дверь… раз пять – десять… Кричали еще вроде… Но Ольга как раз про камыш пела – громко так, душевно, вот я ничего и не расслышала. Могли бы просто ужин принести, без всяких церемоний! Правда я дверь изнутри на ключ заперла, чтоб не мешали, но это – мелочи. Хотели б накормить – выломали!

Окончательно расстроившись от бесчувственности окружающих меня существ, я решительно заявила: -- Выпьем с горя!

-- Нету! Я ж грю, жадный он. Закуски не дал, вина -- на один глоток…

Ведьма печально подтолкнула лежащую перед ней двухлитровую глиняную бутыль, та легко покатилась, демонстрируя свою неоспоримую и совершенно возмутительную пустоту.

Да что ж это за место такое, - все в нем постоянно пропадает?! Мясо, постояльцы, вино, кружка у Пушкина. Поэта было особенно жалко…

-- Но красиииивый, зараза.

-- Пушкин?

-- Не, зомби… Иззззга… изззгню… прибью я его скоро, помяни мое слово! Чтоб своей рожей не искушал! А Пушкин – это стихи…

-- Не надо его прибивать, -- запротестовала я. – Он хороший. И мой друг.

-- Ладно, не буду. Поэт все-таки… талантище! Петушок, русалка, цепи… все из чистого золота!

Пораженная внезапной Ольгиной покладистостью (отобранное у Дейва вино оказалось не только вкусным, но и почти волшебным), я обвела взглядом поверхность стола – может и она меня чем-нибудь порадует? Напрасно, ничего съедобного или выпиваемого на ней не оказалось. Поворошила стопки отодвинутых к краю бумаг – с тем же результатом.

Несколько неосторожно задетых листочков медленно спланировали на пол. В качестве ужина они не годились, но поднять, наверное, надо…

Стоило мне только привстать, как жесткий стул коварно боднул прямо под коленки, а стол подтолкнул своим тяжелым дубовым боком. Раньше моя мебель столь агрессивным поведением не отличалась! Она вообще ни на кого не нападала! Стены кабинета тоже задвигались, закачались, начали куда-то уплывать… Ну вот, сейчас еще и они пропадут!

Не желая смиряться с новой потерей, я попыталась поймать одну из беглянок и… совершенно неожиданно, очутилась на полу. Он что, тоже озверел?! Но холодная каменная плитка вела себя смирно: не толкалась, не брыкалась, улетать не собиралась… Да и стены сразу опомнились, вернувшись на положенные им места. Качались, правда, немножко, но это ерунда.

Ольга немного потаращилась на опустевшее место за столом, попыталась сфокусировать разбегающийся взгляд на моем лице (одним глазом это получалось хорошо, а двумя – не очень), плюнула и решила просто присоединиться. Пара неуверенных шагов, одно падение, и вот она уже лежит рядом.

Помянув нечто очень не магическое (и совершенно нецензурное), ведьма приподнялась на четвереньки и… совершенно неожиданно заорала, глядя кна что-то за моей спиной. Я в ужасе обернулась…

Как тяжело в приюте по утрам...

За моей спиной ни чиновников магистрата, ни каких –нибудь других монстров не обнаружилось. Даже вездесущей Йожки не было. Стены тоже пока не разбежались. Привычный и совершенно ничем не примечательный угол комнаты, в который запихнули весь найденный при поиске пропавших хлам. Старая вешалка, бочонок, зеркало, какая-то коробка… Чего тут пугаться?

Ольга продолжала смотреть прямо перед собой, пристально и немигающе. Я бы, на месте мебели, почувствовала себя под таким взглядом не слишком уютно. Может, там какой-нибудь особо редкий вид нечисти засел? Или Пушкин все-таки за кружкой пришел?

Мне показалось, что в старом зеркале мелькнул чей-то смутный, расплывчатый силуэт. Неясная светлая фигура приблизилась, увеличилась, приобрела объем, почти выступая из рамы. Что за чертовщина? Я потрясла головой, моргнула… и странное видение, будто испугавшись моих гримас, растворилось в зеркальной дымке. Полированная поверхность снова отражает противоположную стену и кусочек заваленного бумагами стола. Странно… Наверное, именно этот призрак и привлек внимание ведьмы.

В дверь снова затарабанили, и сразу несколько голосов потребовали немедленно отпереть засов, а заодно и признаться, какое именно чудище нас тут доедает? Вежливое уточнение Дейва: «Кому из вас двоих требуется помощь?», наводило на мысль, что отданное нам вино сменило хозяина не слишком мирным и совершенно недобровольным образом. Если в опасности будет Ольга, то, судя по безукоризненному тону зомби, группа поддержки немного запоздает. Часов эдак на десять…

Я послала любопытствующих куда-нибудь подальше (в управу, на уборку, к упыревой матери – на выбор) и заверила, что надеяться им не на что – мы точно живы. И на нас даже никто не нападает (про голодную смерть без ужина я упомянуть забыла). А сама попыталась понять: что во вполне обычной (и сотню раз виденной ею) обстановке кабинета, могло так поразить подругу?