Нефритовый кубок - Джеральд Старк

– Может, те, кто делал ставки, назвались чужими именами, а настоящие Жебел, Лунда и прочие ни о каких скачках даже краем уха не слышали? – рискнул предположить Конан.

– Здравая мысль, – согласился Ши. – Кто, говоришь, называл эти имена? Осарк Ушастый? Тогда ты промахнулся, друг мой. Осарк знает, что говорит, и если у него или его подопечных делал ставку ювелир Жебел, значит, деньги ему совал Жебел собственной персоной. Знаешь, твоя история нравится мне все больше и больше… Пошли! – Ши внезапно вскочил.

– Куда? – насторожился киммериец.

– В захудалую таверну под названием «Бронзовая лилия», что прячется на задворках Мясного рынка, – нетерпеливо объяснил воришка. – Я желаю узреть дорогушу Раселима и верю, что у тебя достанет силенок, дабы выколотить из него признание: где он добыл деньги на ставку и почему внес их именно за ту лошадь, за которую внес. Ну чего ты расселся и таращишься, ровно зверь осьминог с Вилайета? Кто служит в Сыскной Когорте – я или ты?

– Сначала к Рекифесу, – твердо сказал Конан. – Чтобы не болтали, будто я спасаю своих дружков от заслуженной кары.

Ши закатил глаза, но возражать не решился. В конце концов, долги есть долги. Рано или поздно их приходится отдавать.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Сыскное рвение

– Что ты там такое напевал, про коня с тремя ногами? – спросил Конан, когда, основательно подкрепившись в гостеприимной «Оливковой ветви», они вышли на вольный воздух и направились в сторону Сыскной Управы.

– Это, друг мой, старинная и ныне почти забытая баллада, – ответствовал Ши, задумчиво ковыряя в зубах соломинкой. Съеденное и выпитое, как Ши выразился, «в порядке поправки душевного здоровья», настроило его на непоколебимо благодушный лад. – В ней рассказывается о благородном рыцаре, который защищал бедных и слабых, спасал девиц от чудовищ или наоборот, уж не помню. Ну, как у них, благородных, заведено. Как-то раз он возьми да откажи одной колдунье, которая к нему воспылала страстью нежной…

– И что дальше? – заинтересовался варвар.

– Оскорбленная колдунья решила отомстить и наложила на героя проклятие. С тех пор шляется он по бесконечным дорогам, не зная отдыха. Латы проржавели, конь охромел, алмазное копье обратилось в мокрый ремень. Вот что творит безответная любовь!

– Ту колдунью, случаем, не Дэркето звали? – предположил Конан. – Шуточка как раз в ее духе.

– Это навряд ли, – усомнился Ши. – Подумай сам: если Кэто Сладкобедрая предложит, каким дураком надо быть, чтобы отказаться? Я, например, нипочем отказываться бы не стал. Нет, это баллада про какую-то другую колдунью. Страшную, горбатую, у которой нос крючком и бородавки повсюду. А может, она кушиткой была. Черной, как сапог. Ежели б в тебя кушитка втрескалась, ты согласился бы иметь с ней дело?

– Ничего, справился бы как-нибудь. Ты вон таскаешься за Юнрой Тавилау, а она плоская, как доска. Не жестко? Или ты подушку с собой носишь?..

Так, мирно беседуя и подначивая друг друга, они вышли на широкий проезд, ведущий к воротам городской Управы. Случаю было угодно, чтобы первое встреченное приятелями лицо оказалось прекрасно знакомым. Тарбад, как видно дождавшись смены, праздно торчал у ворот и довольно поглаживал пухлый кошель, терзаясь выбором между кабаком и недорогим борделем. При виде Ши, спокойно шагающего рядом с долговязым киммерийцем, его широкая физиономия приобрела выражение туповатого недоумения.

– Ты что здесь делаешь? – обратился он к воришке. – Ему ж положено сидеть под замком в Крысином Садке! – вторая часть фразы предназначалась Конану. – Какого ляда ты притащил это ходячее недоразумение обратно?

Ши выжидающе покосился на приятеля: мол, сумеешь без посторонней помощи выдумать достойное оправдание?

– Мы тут поговорили, пока шли, – пустился в разъяснения киммериец. – С Алронгом придется обождать. Этот ворюга, конечно, отпрыск шелудивой ослицы и оскверняет своим видом белый свет, но знает кое-что полезное.

– Чего такого важного он может знать? – Тарбад с подозрением оглядел Ши, прикидывающегося страдающим и запуганным общением с представителями законной власти. – Слушай, Конан, не морочь головы занятым людям! Или запихай этого щенка в клетку, или немедля отведи в Колодец, пока я…

– Пока ты что? – сладчайшим голоском поинтересовался Ши, коему внезапно надоело изображать кроткую овечку. – Пока ты не побежал к уважаемому Рекифесу и не доложил ему, что за малую мзду позволил под честное слово выпустить уличенного злоумышленника?

Стражник запыхтел и начал наливаться дурной кровью.

– Между прочим, ты, уважаемый, уделил из полученного барыша хоть немного в городскую казну или хотя бы на нужды Сыскной Управы? – осведомился Ши, и не позволяя разгневанному Тарбаду вставить хоть полслова, продолжил заливаться соловьем: – Скажем, я осознал всю глубину своего падения и намерен в ближайшем будущем применять свои таланты исключительно на пользу обществу. А ты? Злоупотребляешь доверенной тебе властью, берешь взятки… И это наша опора и защита, я вас спрашиваю?!

– Ши, помолчи, а? – с трудом выговорил Конан, которого разбирал совершенно неуместный смех. – Тарбад, Рекифес не вернулся?

– Вернулся, – медленно выговорил стражник и вдруг свирепо рявкнул: – Пропадите вы оба пропадом! Тоже мне, молодые да ранние!

Он развернулся и зашагал вниз по улице, исходя праведным негодованием вкупе со стремлением выместить на ком-нибудь накопившуюся злость. Ши презрительно свистнул ему вслед и обратился к варвару:

– Сей отягощенный летами и при том совершенно немудрый муж прав: мы именно молодые, да ранние. Я смотрю, ты следуешь моему совету? Давать взятки уже научился, теперь сумей повернуть дело так, чтобы золото совали тебе. Простишь четверть долга? Тогда научу, как это делается…

– Выучись сперва не попадаться, – справедливо заметил киммериец, и Ши немедленно обиженно надулся.

На сей раз караульное помещение наполнилось под завязку. Стражники увлеченно распихивали по клеткам каких-то людей (среди задержанных, как углядел варвар, мелькали вполне благообразные физиономии туранского облика, могущие похвалиться приличными одеяниями и шелковыми тюрбанами), в углу за стойкой допрашивали некоего типа, поощряя извергаемый им словесный поток легкими зуботычинами, истошно верещала угодившая за решетку девица, имевшая вид дорогой шлюшки. Посреди царившей в «Зверинце» сумятицы возвышался с видом одержавшего историческую победу полководца Верховный Дознаватель Рекифес, распоряжаясь и выслушивая донесения подчиненных.

– Грозен, однако, – с легким испугом пробормотал Ши. – Может, ну его? Завтра договоритесь…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});