Джон Леннон навсегда - Руди Бенциен

Теперь Джон, познавший сладость славы, гонял своих партнеров совершенно безжалостно. Он готов был выложиться до последнего. Прежде чем у них от истощения начнут падать из рук гитары, он распределял прелудин.

С Полом он устраивал на сцене откровенные дуэли, стремясь непременно быть лучшим. Пол не возражал. Опять между ними возникло соперничество, оба стремились показать все, на что были способны.

Тони Шеридан на вопрос, как бы он охарактеризовал тогдашние отношения между Джоном Ленноном и Полом Маккартни, ответил: «Первое, что я тогда заметил, было обоюдное признание, которое они высказывали вопреки своему соперничеству. Оба хорошо дополняли друг друга. Почти каждый сказал бы, что Леннон был боссом, но, по-моему, это было не совсем так. В том, что касалось музыки, — а музыка была всем — боссом был Пол. На развитие группы он повлиял больше, чем Джон. От него исходили инициативы, он настаивал на упорной репетиционной работе, потому что знал — это единственный путь, чтобы стать лучше, чем другие. Леннон был энергией, мотором, человеком, который не мог ждать, который правил на сцене шоу с шутками и сарказмом».

Большая сцена «Топ Тена» заставляла их выкладываться еще больше, чтобы оправдать ожидания публики.

Безудержная самоотдача при сольном исполнении порой придавала их голосам звучание терки. Поэтому вскоре им снова пришлось вспомнить о групповом пении, которое они открыли для себя в «Кайзеркеллере».

Джон чувствовал, что они по душе публике. Но довольным он все же не был. Карьера означала для него мировую славу. Джордж, Пол и Пит хотели того же.

Стюарт был менее амбициозен. И хотя он играл с ними охотно, для него не было ничего важнее, чем остаться наедине со своей возлюбленной Астрид.

Для Джона дружба со Стюартом Сатклиффом имела особое значение. С ним он мог говорить обо всем, даже о своих чувствах. Его отношение к Стью не осложнялось конкуренцией, как это было с Полом. Его тщеславие не распространялось на Сатклиффа. Ради дружбы он мирился даже с далеко не мастерской игрой Стью на бас-гитаре.

Именно от Сатклиффа последовал совет пригласить на пасху в Гамбург Синтию. Никто, кроме Астрид и Джона, не нашел эту идею хорошей. Пол и Пит опасались, что это может кончиться скандалом. Во всяком случае их распутная жизнь давала для этого основания, а разрыв между Джоном и Синтией мог бы повлиять на климат внутри группы.

Синтия приехала, и Джон был рад, что она с ним. В эти дни его настроение оставалось ровным, исчезла его обычная лихорадка. Он сдерживал честолюбивый напор, с каким постоянно стремился вырваться на первый план.

Астрид заботилась о Синтии, оставила ее жить у себя, показывала городские достопримечательности. Вечерами обеих видели в «Топ Тене».

«Битлз» в Гамбурге (1961).

Астрид Кирххер вошла в историю «Битлз» еще и как фирменный парикмахер: однажды она занялась прической Стюарта. Она вымыла ему волосы, гладко расчесала их на все стороны и подстригла вокруг на одинаковую длину. Уши при этом скрылись под волосами.

Так родилась знаменитая прическа «грибная шляпка», ставшая позднее фирменным знаком «Битлз».

Едва лишь Стью показался в новом обличье перед друзьями, те покатились со смеху. Но уже через три дня Джордж поддержал новую моду, Джон и Пол последовали за ним, и только один Пит Бест оставался верен старой стрижке. Ни Астрид, ни ребята тогда и не подозревали, что создали моду, которой будет суждено стать мировой.

В начале второго гамбургского «пришествия» битлзов отношения между Стюартом и Полом все больше ухудшались. Чтобы задеть товарища за живое, Пол то и дело отпускал сомнительные замечания по адресу Астрид. Однажды дело зашло так далеко, что Стюарт в ярости бросился на обидчика, что, впрочем, для физически более слабого Стью закончилось плачевно.

Как прежде, Сатклиффа не оставляла мысль об интенсивных занятиях живописью.

Астрид требовала, чтобы он изучал искусство в гамбургском университете. Она устроила так, что работы Стью посмотрел Эдуардо Паолоцци (им восхищался молодой художник), который в то время находился в Гамбурге. Мэтр был очарован картинами Сатклиффа, занялся его приемом в университет и даже позднее выхлопотал для него стипендию города Гамбурга.

Тяжелые времена настали для Стюарта. Целыми днями он рисовал, как одержимый, или сидел на лекциях, а потом до глубокой ночи играл на сцене «Топ Тена». Юноша почти не спал, держался на ногах с помощью таблеток и алкоголя. Нередко он страдал от мучительных головных болей, которые все время усиливались и от которых порой не помогали никакие средства. Случалось так, что он просто физически не был в состоянии прийти на концерт, и тогда Пол брал на себя басовые партии.

Джон заботился о друге, понимая, что Стюарт не сможет долго выдерживать такие нагрузки. Он охотно отговорил бы его от учебы в университете, но он знал, чем была для Стью живопись. Поэтому Джон оставил это намерение. К тому же он неожиданно был отвлечен совсем другими обстоятельствами.

Представился новый шанс шагнуть по дороге наверх.

Берт Кэмпферт, композитор, лидер одной из групп и продюсер, возымел желание записать на фирме грамзаписи «Полидор» несколько песен с Тони Шериданом. А тот, в свою очередь, предложил группу Джона в качестве аккомпанирующего ансамбля. Композитор прослушал «Битлз» и пригласил их для записи.

Джон надеялся, что Кэмпферта заинтересует пара песен, которые он сочинил вместе с Полом. Однако то, что услышал маститый автор, его не воодушевило. Суждение было однозначным: это все звучит не так, как того требует мода.

В актовом зале гимназии имени Гумбольдта были записаны песни «My Bonnie Lies Over The Ocean» (Charles Pratt/Bertie), «When The Saints Go Marching In» (traditional) и «Why» (Tony Sheridan/Bill Crompton).

Потом Кэмпферт дал «Битлз» еще один шанс. Он записал с ними две вещи «экстра». Пол по-новому аранжировал песню «Ain't She Sweet», которую они каждый вечер играли в «Горячей десятке», и Джон спел ее.

Хотя к тому времени Леннон и Маккартни сочинили уже более ста песен, Кэмпферт решился лишь на запись инструментальной пьесы, которую Джордж и Джон придумали за одну ночь. Мелодия называлась «Cry For A Shadow» («Взываем к призраку») и была пародией на Клиффа Ричарда и его ансамбль «Шедоуз».

Эта запись принесла каждому из битлзов по 300 немецких марок.

Худо-бедно, но теперь они впервые «увековечились» на грампластинке. Но проглотить «каплю полынной настойки» им все-таки пришлось. Кэмпферт, которому не нравилось название «Битлз», перекрестил их в «Beat Brothers» («Бит-Братья»). Это имя и появилось на конверте диска.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});