Реальный придуманный мир (СИ) - Денисова Анна Sun Summer

Я открыла было рот и вдруг вспомнила, как торговка обмолвилась, что она служительница храма.

- А вы из храма звёзд? - прямо спросила я.

- Я последовательница Ордена Жизни. Наш храм расположен на острове, недалеко отсюда.

Это не был ответ на мой вопрос, и я уточнила.

- Я слышала, в Храме звёзд исполняются желания.

- И чего же ты желаешь?

- Вернуться домой.

- Ты можешь пойти со мной. Наш Орден велик, ему многое подвластно.

Я решила пойти ва-банк и выпалила.

- Даже перемещение между мирами?

Её глаза сузились, но через секунду лицо приобрело привычное отстранённое выражение.

- Изначальная Мать способна творить великие чудеса. Для нее нет невозможного.

- Изначальная мать?

- Пойдём со мной, и я расскажу тебе.

- Сначала мне нужно найти друга.

Уголок её рта дёрнулся, когда она недовольно хмыкнула.

- У меня не так много времени, я не могу тебя ждать, - голос стал сердитым, она развернулась и двинулась в сторону узкой улочки.

Я провожала её спину и терзалась противоречиями. Как человек, которому предлагают выиграть миллион, нужно только перейти по ссылке; он на подсознательном уровне чувствует подвох, но всё равно кликает, в надежде на счастливый случай. Я бросила взгляд в сторону рынка, вспомнила слова торговки, что не каждый поплывёт на остров и устремилась за женщиной. Думала ли о Богдане? Думала. Надеялась, что когда окажусь в своём мире, он тоже отправится в свой. Откуда взялась такая уверенность? Уповала на слепую удачу.

Я практически догнала женщину, когда та сворачивала в переулок, как путь преградила старая нищенка. Изношенное платье истрепалось и за слоем грязи трудно было определить его истинный цвет. Её седые космы болтались по плечам безжизненной паклей; морщинистые щёки висели, как у бульдожки, а глаза напоминали выгоревшую на солнце когда-то цветную бумагу. Она ухватила меня за руку крючковатыми тощими пальцами так крепко, что сделалось больно.

- Простите, но я спешу.

Старуха разинула беззубый рот и зашипела. Я отшатнулась, когда заметила, что у неё отсутствует язык. Попыталась вырваться, но не удалось, слишком крепко она держала.

- А ну, пошла вон! - раздался громкий возглас.

Бесцветные глаза нищенки расширились от удивления, а спустя секунду в них вспыхнула ярость. Она оттолкнула меня, с такой силой, что я потеряла равновесие и шлёпнулась на пятую точку, больно ударившись о мостовую. Старуха издала не то рык, не то клёкот, в её руках появился костяной нож, и она кинулась на служительницу. Старуха выставила его перед собой, целясь женщине в грудь, но та даже не шелохнулась. Служительница спокойно опустила корзину на землю, а потом схватила себя за запястье и сжала так, что я услышала хруст. Старуха вскрикнула и выронила нож. Тот с глухим стуком ударился о каменную плиту, и кусок гарды отломился. Старуха прижала руку к груди, и я заметила, что её запястье сплюснулось, словно побывало в тисках. Служительница с силой ударила себя по лицу, и звон от пощёчины прокатился по улице. Голова старухи дёрнулась и на рассечённой губе появилась кровь. Я смотрела во все глаза, постепенно осознавая происходящее. Поняв, что схватка не равна, старуха подобрала нож и поспешила прочь с невероятной для своего возраста прытью. Я поднялась на ноги не сводя взгляда со служительницы. Она без слов подняла корзину, взяла меня под локоть и повела прочь.

- Что ей было надо?

- Городская сумасшедшая, кто её поймёт, - невозмутимо ответила женщина.

Мы петляли узкими закоулками, подворотнями, и не успела я опомниться, как мы оказались на мощёной брусчаткой набережной. У причала стояли несколько карбасов. Служительница прошла по дощатому пирсу и подошла к небольшому парусному судну. Мужчина в черном облачении заметил её, перестал возиться с парусом, бросил трос и принял из рук служительницы корзину. Она оглянулась на меня и вопросительно выгнула изящную бровь. На миг пробудилось сомнение, стоит ли доверять незнакомке, но желание вернуться домой пересилило. Я шагнула к лодке.

Я забралась следом за служительницей и села рядом на лавку. На море стоял штиль, и мужчина налёг на вёсла. Стоило отойти от берега, как единственный парус расправился наполняемый ветром. Словно невидимый великан пустил струю воздуха. Лодка набрала темп, мужчина поднял весла и расслабленно откинулся на борт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я бросила косой взгляд на женщину, та самодовольно улыбалась, подставив лицо бризу. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что я предаю Богдана, он никогда бы меня не бросил. Я оглянулась на оставшийся за спиной причал и вздохнула. Поздно каяться в грехах. Постаралась успокоить совесть тем, что я делаю это для нас обоих. Тоска сдавила рёбра, и в носу защипало. Я украдкой смахнула непрошеные слёзы. У нас изначально не было ни единого шанса. Я закрыла глаза, подставила лицо ветру и постаралась ни о чём не думать.

***

Лодка дёрнулась, наткнувшись на преграду, и я распахнула глаза. Монах перемахнул через борт, спрыгнул в воду, вцепился руками в нос судна, без малейших усилий вытянул его на песок. Служительница грациозно поднялась с лавки и сошла на берег. Монах взял корзину и протянул ей. Я выбралась следом, пока он возился с верёвкой привязывая её к длинной жерди, торчащей из песка. Женщина махнула рукой указывая на тропинку, окружённую низкими кустами, которая поднималась в гору. На вершине стоял светло-серый замок. Он было словно выдолблен в скале. Даже не так. Казалось его вылепил из глины великан и оставил застывать на солнце. Стены были гладкие, без единой острой грани. Над островом висело солнце с одной стороны, а с другой полупрозрачный месяц. Я инстинктивно полезла в карман за мобильным, посмотреть время, но вспомнила, его больше нет. Мысли переключились на Богдана и в груди засвербело чувство тоски и одиночества.

Пока мы поднимались на гору, женщина ни разу не обмолвилась. Нас догнал запыхавшийся монах, и я решила поинтересоваться у него.

- Это и есть храм звёзд?

Он испуганно покосился на меня и посмотрел в спину служительнице. Та, не замедляя шага бросила через плечо:

- Он не может говорить.

Я понимающе кивнула, предполагая, что он дал обет молчания.

- У него отрезан язык, - добавила женщина.

По спине пробежал неприятный холодок. Я вспомнила старуху.

- Каждый служитель Ордена Жизни приносит добровольную жертву.

Хотелось поинтересоваться, чем пожертвовала она, насколько можно судить, всё при ней. Но спросила о том ради чего прибыла на остров.

- Когда вы сможете вернуть меня домой?

Она остановилась и обернулась. Мне пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться.

- Для начала нужно будет пройти ритуал очищения. А перед ним необходимо набраться сил.

Служительница растянула губы в тонкую линию, но лицо по-прежнему не выражало ни единой эмоции.

- Корх проводит тебя в покои, где ты сможешь помыться, переодеться и отдохнуть. После мы поужинаем и поговорим.

Она развернулась и быстро зашагала вперёд, оставив меня на попечение молчаливого монаха.

Глава 9.

Корх завёл меня в мраморный белый зал и остановился, позволяя осмотреться. Благодаря множеству длинных окон свет проникал со всех сторон. Только смотреть было не на что: несколько скамеек вдоль стен и массивные каменные колонны, подпирающие высокий потолок. Я перевела взгляд и обомлела. На каменном помосте возвышалась статуя обнажённой беременной женщины с абсолютно лысой головой. Статуя отталкивала и завораживала одновременно. Полуопущенные веки и блаженная улыбка придавали красивому круглому лицу умиротворённый вид. Из полной налитой груди сочилось молоко, которое тонкими струйками стекало по бокам, бёдрам, ногам. Скульптор определённо был талантлив - выполненная в натуральную величину, статуя выглядела как живая. Впечатление портил живот, который она поддерживала тонкими руками с длинными пальцами, напоминающими паучьи лапы. Огромный живот - на самом деле, белый шар, который можно вытащить и вставить обратно. Интересно, что они с ним делают?