Любовник королевы - Филиппа Грегори

Она оглянулась на придворных, успевших переместиться из передней в приемную и теперь жавшихся к стенам. Мимолетный взгляд королевы подействовал на этих личностей обоего пола, как ветер на молодые пшеничные колосья. Всего один взгляд – и они уже затрепетали, ожидая ее внимания.

Дадли негромко рассмеялся и цинично заявил:

– Это я могу вам рассказать и так. Час тратить не понадобится.

Елизавета наклонила голову. Роберт зашел с другой стороны, согнулся и принялся что-то шептать ей на ухо. Сесил видел, как она стреляет глазами в придворных и подносит руку ко рту, удерживая смех.

– Тсс! Да вы просто клеветник, – сказала королева, ударяя Дадли перчатками по тыльной стороне ладони.

Он немедленно перевернул ладонь, словно просил ударить вторично. Елизавета отвернулась и спрятала глаза за темными ресницами.

Роберт вновь наклонился и продолжил шептать.

Королева хихикнула и заявила:

– Мой главный советник, вы должны отослать сэра Роберта. Он слишком сильно отвлекает меня.

Сесил вежливо улыбнулся Дадли и сказал совершенно искренне:

– Я только приветствую такие отвлечения. Ее величество слишком усердствует в делах. Королевство за неделю не преобразить. Надо еще многое сделать, но со временем. – Он помедлил. – Многие вещи требуют осторожного подхода, ибо они для нас новы.

«Поэтому ты чуть ли не всегда пребываешь в растерянности. – Роберт мысленно усмехнулся. – Я бы знал, что делать. Но главный советник королевы ты, а я – всего лишь ее шталмейстер. Пока удовольствуемся тем, что имеем. Она согласилась кататься, и это уже хорошо».

Вслух он сказал совсем другое, сопроводив свои слова улыбкой:

– Вот и договорились! Ваше величество, едемте кататься. Нам вовсе не обязательно охотиться. Возьмем с собой пару конюхов, и вы проверите, каков шаг у этого гнедого.

– Через час, – пообещала Елизавета.

– Французский посол может поехать вместе с вами, – предложил Сесил.

Роберт Дадли мельком взглянул на него. Естественно, он догадался, что Уильям навязывает ему сопровождающего. Лицо главного советника сохраняло привычную невозмутимость.

– Разве в ваших конюшнях не найдется для него подходящей лошади? – спросил Сесил, косвенно поддев Роберта вполне невинным вопросом.

– Разумеется, найдется, – с прежней учтивостью ответил Дадли. – Я могу предложить ему на выбор целую дюжину лошадей.

Королева обернулась к придворным, улыбнулась одному из них и любезно сказала:

– Ах, это вы!.. Как я рада видеть вас при дворе.

Купаясь во внимании королевы, осмелевший придворный выступил вперед.

– Я привез вашему величеству подарок по случаю восхождения на престол.

Елизавета просияла. Она любила подарки и жадностью к ним могла соперничать с сорокой. Роберту стало скучно. Он догадывался, что за вручением подарка последует просьба разрешить вырубить лес, прирезать кусок общественной земли к своим владениям, освободить от каких-то податей или наказать строптивого соседа. Роберт поклонился, задом попятился к двери, там согнулся еще раз, после чего вышел и отправился на конюшню.

Помимо французского посла Сесил навязал королеве и других сопровождающих: пару лордов, каких-то персон из мелкой знати, двух фрейлин и, конечно же, полдюжины гвардейцев для охраны. Тем не менее Дадли почти на всем протяжении верховой прогулки удавалось ехать рядом с Елизаветой, сохраняя разрыв между ними и свитой. Кто-то из мужчин вполголоса посетовал, что королева оказывает «этому Дадли» слишком много благосклонности, однако Роберт пропустил упреки мимо ушей, а королева вообще этого не слышала.

Их путь лежал в западном направлении. По улицам они двигались медленно, достигли пожелтевших зимних лужаек парка Святого Якова и лишь там пустили лошадей быстрой рысью. За парком жилые строения сменялись садами и огородами, кормившими ненасытное чрево Лондона, далее начинались поля, переходившие в почти пустынную местность. Охотничий конь – ирландский гнедой жеребец – не торопился подчиняться власти ее величества, и первое время все внимание Елизаветы было сосредоточено на приноравливании к нему. Поводья, натянутые слишком туго, заставляли его взбрыкивать, но стоило их отпустить, и он начинал мотать головой, недовольный тем, что им не управляют.

– Его еще школить и школить, – с некоторым разочарованием произнесла королева.

– Мне хотелось, чтобы ты посмотрела, каков он в своем естестве, – невозмутимо ответил Дадли. – А дальше решим, как его воспитывать. Конь хорош для охоты, сильный и быстрый, как птица. Но он и для процессий сгодится. Смотри, какой статный, и цвет красивый. Если он тебе нужен для таких целей, соответственно, другим будет и воспитание. Я научу его стоять спокойно и выдерживать присутствие толпы. Я заметил, что твой серый конек пугается, когда люди обступают его тесным кольцом.

– Попробуй тут не испугаться! – вступилась за коня Елизавета. – У него перед самой мордой размахивали флагами, а под копыта бросали лепестки роз!

– Я знаю, – улыбнулся ей Дадли. – Это будет повторяться снова и снова. Англия любит свою принцессу… Теперь уже королеву. Тебе понадобится понятливая и послушная лошадь, способная, если надо, остановиться и замереть, как на живой картине. Она не должна переминаться с ноги на ногу, пока ты наклоняешься и принимаешь от восторженного ребенка букетик цветов. Конь королевы не может пугливо озираться по сторонам, напоминая деревенскую клячу, вдруг попавшую в Лондон. Он обязан двигаться легкой рысью, с гордо поднятой головой.

Его советы были на удивление точны.

– Ты прав, – сказала Елизавета. – И собравшийся народ, и лошадь требуют одинакового внимания. Мне пока трудно совмещать одно с другим.

– Не хочу, чтобы твою лошадь вел под уздцы конюх, – решительно заявил ей Роберт. – Или чтобы ты ездила в карете. Люди должны видеть, что ты одинаково твердо держишь в руках бразды правления и поводья своей лошади. Каждый твой выезд должен показывать, что ты становишься выше, сильнее и величественнее.

– Меня должны видеть сильной, – согласилась Елизавета. – Это моя сестра любила называть себя слабой женщиной. Насколько помню, она вечно хворала.

– Между прочим, этот конь тебе под стать, – весьма дерзко заметил ей Дадли. – Ты сама у нас светло-гнедая.

Такая дерзость понравилась Елизавете.

Она тряхнула головой, засмеялась и спросила:

– Думаешь, он тоже из династии Тюдоров?

– Если и нет, то характером точно в них, – сказал Роберт.

Дворец в Хатфилде, где до недавнего времени томилась Елизавета, когда-то служил детским садом для нее, Роберта, его братьев и сестер. Все Дадли не раз испытывали на себе яростные вспышки и выплески тюдоровского характера Елизаветы.