Самая желанная - Натали Андерсон

до боли хотел соблазнить ее. С каждым днем это желание усиливалось. Она интриговала его, открываясь очень медленно, по частям. Искры юмора, сила ее духа восхищали Алека. Он хотел испробовать силу химической реакции, превращавшей в кашу его нервные клетки, мешающей ему думать и заниматься делами.

Ему предстояло выдержать долгое пиршество, на котором присутствовали сотни гостей.

Он покосился на жену и увидел ее бедра и изгиб ягодиц, и его пронзило такое острое желание, что пришлось замереть. Он хотел, чтобы она потянулась к нему и приоткрыла свои роскошные сексуальные губы. Он желал познать все страсти, таившиеся под ее сдержанной внешностью.

Он отвернулся и посмотрел на экран планшета.

Мир определенно сходил с ума. Их фотографии были во всех газетах и журналах. И в Интернете тоже. Одна фотография — сразу после поцелуя — транслировалась каждую секунду. По крайней мере, ему так казалось.

Когда она улыбалась ему, это было как откровение — блистательная красота. К тому же платье облегало ее словно вторая кожа — затянутое в талии и плавно стекающее по округлым бедрам. Хестер была воплощением женственности. Она не была плоской, словно доска, принцессой, а скорее состояла из округлостей, даже слишком сексуальных для создавшихся обстоятельств. Каблуки делали ее немного выше, но даже с ними она едва доставала до его плеча. Ее волосы, свободно падающие на плечи, — пышная, слегка волнистая красота. А тонкая тиара, усыпанная бриллиантами, довершала облик настоящей принцессы. Как он мог думать, что она не слишком красива?

— Что это? — Хестер подвинулась, и Алек повернул планшет, чтобы она могла видеть их тоже.

Она оценивала картины молча, критично, не показывая явных эмоций, однако Алек был уверен, что она чувствует и думает. Ему очень хотелось знать, что именно. Его сердце все еще колотилось с утроенной скоростью. Эти два поцелуя были самыми целомудренными в его жизни — и одновременно самыми эротичными, поэтому он нарушил договор и поцеловал ее в третий раз. Не смог сдержаться. И теперь он думал только об одном — как бы оказаться с ней наедине подальше от всех.

Они, конечно, одни, но за стеклом.

Он плотнее стиснул в руке планшет, стараясь справиться с прокатившей по телу волной желания. Хестер была самым изысканным искушением, тайной, как окрестила ее пресса. Тем не менее, контракт между ними включал правила и ограничения. Их все Алек хотел нарушить здесь и сейчас. Это было ужасно, он и представить себе не мог, что она настолько завладеет его воображением.

— Даже удивительно, что могут сделать удачно подобранная одежда и квалифицированно нанесенный макияж, — пробормотала Хестер, просматривая фотографии. — Я, пожалуй, выгляжу неплохо.

Платье и косметика всего лишь подчеркнули ее естественную красоту.

— Я думал, тебе все равно, что думают окружающие. — Алек чрезвычайно зауважал самого себя, поскольку ему удалось даже насмешливо улыбнуться.

— Я не хотела подвести себя.

— Значит, тебе не все равно, что я думаю? — спросил он резче, чем намеревался.

Она сделала паузу, и Алек знал, что она придумывает достойный ответ. Лицо ее при этом оставалось непроницаемым.

— Я привыкла хорошо работать.

— А это для тебя все еще работа? Только работа? — Алек не хотел в это верить. Отказывался.

Он сражался с желанием привлечь ее к себе, увидеть, как она смущается и краснеет.

Он хотел почувствовать, как она дрожит и бьется в экстазе. Услышать ее крик наслаждения. Он хотел сломать оболочку, которую она воздвигла вокруг себя, и выпустить тепло, бывшее — теперь Алек в этом не сомневался — у нее внутри.

Следуя обратно по проходу в королевской часовне, они разделяли близость, но не физическую. И Алек не сумел справиться с желанием поцеловать ее так, как ему хотелось. Только после третьего поцелуя он ощутил жар ее ответной реакции.

Теперь она старалась восстановить свои личные барьеры, вернуть на место изрядно поврежденную оболочку, чтобы скрыть бушующие в ней чувства, которые она не желала проявлять. Только она все равно не сможет отрицать их существование слишком долго. Алек чувствовал жар, клокотавший внутри ее.

— Прости меня за эту статью, — потупившись, сказала она.

— Это же не ты, а твои кузены. — Он знал, кого она имеет в виду. — Они говорили, что ты больше напоминала им не человека, а привидение, что ты эмоционально отгораживалась от них. — Алек увидел, что она напряглась, и поспешил успокоить ее: — Хестер, я никогда не верил тому, что написано в средствах массовой информации, и не собираюсь этого делать.

— Но это правда.

Как же ему сейчас хотелось защитить ее, сделать так, чтобы больше никто и никогда не омрачал ее жизнь.

— Значит, у тебя были причины, — уверенно сказал он.

В ее глазах блеснули слезы и попали ему прямо в сердце.

— Это было глупо, не правда ли, ждать, что они будут заботиться обо мне только потому, что нас связывают кровные узы?

Алек не сразу осознал, что она сказала. Они не заботились о ней — они не хотели ее. А она была так несчастна, что сбежала и заперлась в университетской башне, где тихо помогала студентам, жившим более полной жизнью и имевшим меньше желания учиться, чем она.

— Я не думала, что они станут говорить с прессой, — прошептала она. — Я считала, что, если приглашу их… — Она тряхнула головой. — Мне надо было быть умнее.

— Они пошли по пути «друг семьи», — с изрядной долей цинизма сказал Алек, хорошо зная, как действуют средства массовой информации.

Хестер заглянула ему в глаза, и он увидел в них боль.

— Мне жаль, если из-за них возникли проблемы. — Она стиснула губы. — Я должна с ними увидеться?

— Будет приветственная процессия, — сказал Алек. — Там будет много других глаз и ушей, зато никаких камер. Это пройдет быстро. Я буду все время находиться с одной стороны от тебя, а Фи с другой.

— Она сегодня великолепна.

— Она понимает, что это такое. — Алек кивнул, но его лицо осталось напряженным.

— Она сказала, что хочет остаться в Штатах, — пробормотала Хестер.

Алек понял, что ей необходимо отвлечься.

— Да. Я хочу, чтобы она делала то, что ей нравится. Она кажется немного растерянной, но сказала, что это из-за какого-то сложного проекта.

— Она очень способная, — согласилась Хестер. Она снова подняла глаза на супруга. — А что бы ты выбрал? Я имею в виду, какое занятие?

— Меня выбрала корона, — вздохнул он. — Поэтому мы здесь.

— А если бы ты был свободен? Если бы ты не был королем?

— Я хотел изучать медицину, — выпалил он.

— Ты хотел стать доктором? — У нее открылся рот, потом она его