Графиня - Кэтрин Коултер

Хотя горничная мне не так уж нужна, я всегда могла послать Стеллу за капелькой бренди, чтобы унять головную боль.

— Доброй ночи, Энди. Завтра я покажу вам Черную комнату. Она действительно выкрашена в черный цвет. Самое устрашающее, что я о ней слышала, — это история дворецкого, убитого графиней. Он угрожал рассказать ее мужу, что был ее любовником.

— О Боже, я дрожу при одной мысли об этом. Теперь мне еще больше хочется увидеть Черную комнату. Кстати, наконец-то вы назвали меня по имени. Спасибо. Уверена, вы к нему привыкнете, как, впрочем, все окружающие, включая вашего дядю по мужу.

— Увидимся утром.

— С нетерпением ожидаю встречи. И не стоит волноваться сразу обо всем. Меня вам бояться нечего, я самое добродушное создание в мире.

— Постараюсь, — пообещала Амелия, рассматривая свои изящные белые руки, но тут же вновь сорвалась:

— Почему в таком случае вы не поселились в спальне графини, которая примыкает к покоям дяди Лоренса?

— Не будьте слишком любопытной, Амелия, — посоветовала я, погладив ее по плечу. — Что ни говори, а это вас не должно касаться. Если у вас и есть вопросы, оставьте их на завтра.

— Я волнуюсь за дядю Лоренса. Он уже немолод. Что, если вы его завлекли и обманом заставили жениться?

— Вы считаете его дряхлым, выжившим из ума человеком?

— Конечно, нет, но он так давно жил один! А вдруг вы причините ему зло? Никто из нас не хотел бы видеть, как он страдает. Ну вот, я откровенно высказала все, что меня мучит.

— Тогда все в порядке. Я желала бы, чтобы между нами была полная откровенность, как бы тяжела ни оказалась правда. Спокойной ночи, Амелия. Поверьте, я вряд ли осложню вам жизнь.

Но она уже не могла остановиться:

— Очень на это надеюсь. Но все это странно. Вы молоды и красивы. А если при этом честны и питаете только добрые намерения, то почему вышли за дядю?

— Он мне нравится.

— Но зачем ему жениться на вас? На девушке гораздо моложе его, получившей столь эксцентричное воспитание, что она свистом дает знать, когда пора встать из-за стола?!

— Скажем, у него безупречный вкус. Доброй ночи, Амелия. Хватит разговоров на сегодня. Даю слово больше не свистеть за столом. Вы правы, свистеть за столом неприлично.

— В таком случае…

Я буквально вытолкала ее за дверь.

Амелия — страдалица, подумала я, поплотнее закрывая дверь. Должно быть, в каждой семье есть такие. Хотя приятно, что она так симпатизирует и сочувствует своему дядюшке.

Я не сделала и трех шагов к кровати, когда горничная Стелла, женщина, с которой мне не хотелось бы повстречаться в темном переулке, неожиданно возникла в дверях и приветствовала меня сухой улыбкой и легким реверансом. Средних лет, с темными седеющими волосами, стянутыми в узел, куда выше, чем я, — правда, это немудрено, — и такая тощая, что казалось, кости сквозь кожу выпирают, и в довершение всего с небольшими усиками над верхней губой.

Очевидно, она здесь не по своей воле. Я не ее хозяйка, и она не желает меня обслуживать.

— Спасибо за помощь, Стелла, — вежливо сказала я. — Пожалуйста, принесите мне стаканчик бренди от головной боли, а потом можете идти спать.

Густые черные брови недоуменно поднялись. Она едва заметно кивнула и удалилась.

О Господи, ну и особа! Неужели помчится на кухню и объявит всем, что новая госпожа еще и выпивоха? Возможно. Что ж, по крайней мере им будет о чем посудачить, пока не станет ясно, как бесконечно невинна их хозяйка.

Оставшись одна, я подошла к окну и раздвинула шторы. Стояла непроглядная тьма, тусклый серпик полумесяца едва освещал летящие тучи. Вдали виднелись неясные тени — наверное, силуэты деревьев. Все спокойно и тихо, ни малейшего движения.

Я метнулась к гардеробу вишневого дерева, которому было не меньше двухсот лет, вынула красивый алый плащ, подбитый горностаем, и завернулась в него. Дорогой Джордж, наверное, мечется в нетерпении. Не хватало только неприятностей в первую же ночь в новом доме!

В этот момент снова появилась Стелла с моим бренди, то есть с полным до краев стаканом, который она и вручила мне с плохо скрытой ухмылкой. Едва она убралась, я сделала несколько глотков, набрала в грудь побольше воздуха и велела головной боли затихнуть.

Несколько минут спустя я легонько постучала в дверь спальни мисс Крислок. Услышав ее голос, открыла дверь и увидела, что Джорджу в самом деле не терпится выйти во двор. Увидев меня, он поднял страшный шум и не унимался до тех пор, пока я не взяла его на руки и не принялась теребить уши.

— Ты готов к вечерней прогулке?

Как только удостоверилась, что мисс Крислок устроена хорошо, я нежно пожелала ей спокойной ночи, поцеловала в щеку и утащила Джорджа. К счастью, пока мы не вышли из дома, он ни разу не залаял. Но, взглянув на мрачное небо, на незнакомый дом и окрестности, жалобно тявкнул и прижался к моей ноге.

— Все хорошо, — утешала я, гладя его. — Это наше новое жилище. Почти такое же, как Дирфилд-Холл. Сегодня мы не можем все осмотреть, уже слишком поздно, и у меня голова буквально раскалывается. Обещаю, что завтра мы будем гулять до упаду. А сейчас найди подходящий кустик, Джордж, я подожду тебя тут.

Ночь выдалась холодной, хорошо еще, что дул лишь легкий ветерок. Я поплотнее закуталась в плащ и стала наблюдать за Джорджем, которому, очевидно, не нравился ни один кустик. Он медленно шел вперед, но ничего достойного его внимания не попадалось.

— Когда же он наконец выберет?

Это Джон! И я наедине с ним! Но это не важно. Он мой племянник по мужу, и мне нечего бояться.

— Его рекорд — одиннадцать кустов и одно тощее дерево. Насколько помню, в тот вечер было особенно тепло. А сейчас почти зима, и он вряд ли замешкается.

Так и вышло. Пятый куст вполне удовлетворил Джорджа. Посеменив назад, он увидел Джона и принялся оглушительно тявкать, пока тот не подхватил его.

— Никогда не видела, чтобы Джордж так подлизывался к кому-то!

— Я уже говорил при первой встрече, что животные от меня без ума.

— Верно, но все-таки отдайте мою собаку. Доброй ночи, Джон.

Он не произнес ни слова, за что я была крайне благодарна ему, только буравил взглядом мне спину. Я чувствовала это, пока поднималась по лестнице с Джорджем на руках, но не оборачивалась. Это вместо меня сделал Джордж и дружелюбно фыркнул. Значит, Джон все еще внизу.

Пока я переодевалась в ночную рубашку, Джордж исследовал Синюю комнату. Обнюхал каждый угол, каждый предмет мебели, даже посидел перед камином, наблюдая, как взрываются и умирают крохотные оранжевые искры, взлетая над пляшущими языками пламени. Потом подбежал ко мне и тявкнул.

— Странно все это, правда? Так, незнакомо! Ну ничего, мы с тобой молоды и уступчивы. Приспособимся как-нибудь.