Биполярный волк: Наследие - Сергей Полев

чем-то начал объясняться с моей невестой. Я на всякий случай кивнул Елисею, чтобы он загородил дверь, и держал ее, на случай если «любимая» вдруг решит силой ко мне прорваться.

Пока мы в палате находились наедине, я решил теперь уточнить у охраняющего дверь слуги один уже ставший наболевшим вопрос.

— Слушай, Елисей, объясни мне. Я же наследник рода, почему никто из моих братьев и сестер меня ни во что не ставит? — спросил я.

— Так вы это, самый младший и слабый ведь в вашем поколении. А Полярные хоть и аристократический клан, но порядки здесь чем-то похожи на уклад в волчьей стае. Если вожак слабый, никто его слушаться не будет, да и свергнуть попытаются, — объяснил монах и чуть позже добавил для лучшего понимания. — Все ваши кузены беты, и альфу они в вас не видят. Вы для них такой же бета как и они, а хотя после ранений теперь уже может и омега.

— И что, в роду и вправду любой вот так может свергнуть главу рода? — удивленно спросил я.

— Не любой, а только член стаи. То есть бета-волк, который является членом того же поколения. Наш покровитель в таком случае передаст перстень главы рода новому главе, а формально тот, у кого главный перстень, тот глава. И остальной мир, в том числе имперская канцелярия, примет это.

Ясно, тяжело выдохнул я, пялясь на оскал в кольце. Значит рано радоваться, что я попал в тело будущего правителя рода и клана Полярных волков. Помимо меня есть еще четыре претендента на место.

Долго размышлять мне над своей участью не пришлось, потому что в это время в палату вновь вошел целитель. Он шел радостно улыбаясь, широко разведя руки. Радостный. С чувством выполненного долга.

— Переговорил я с вашей невестой. Все, ушла-с она-с, — сказал он с придурковатой лыбой на лице.

— И как ты ее спровадил?

— Все просто. Сказал, что вы в бою получили травму для мужского здоровья и сейчас находитесь на процедуре лечения этой деликатной проблемы. Будучи девушкой ей не положено видеть все это. Поэтому она покинула больницу, правда сказала-с, что завтра вернется-с.

Не понял. Деликатная проблема? Мои брови взлетели. Он что меня кастратом или импотентом представил перед будущей женой?

Я, молодой мужчина, в самом рассвете сил, и чтобы оказаться неспособным в постели?!!!

Слушая все дольше целителя, я чувствовал как начинаю закипать. С каждой секундой все сильнее. Ярость заклокотала в груди, я в любую минуту готовился вскочить и схватить этого гребаного недопереговорщика за шею.

— По вашему лицу вижу, что вы не понимаете, почему я указал такую причину? Но с другой стороны, ваше сиятельство, если вы так боитесь любовной болезни графини Виктории, то мужская неспособность для вас идеальное-с спасение-с, — еще раз улыбнулся Степан Ромашов, походу дела нахваливая себя. — Ай да я-с…

Ясно. Собрав себя в руки, я кое-как успокоился. В прошлой жизни такие деликатные проблемы были только у евнухов в моем гареме, но этот целитель все же импровизировал исходя из той вводной, которую я ему дал. А именно из того, что она меня, кхм-кхм, очень сильно хочет.

Ладно, спишем все на недостаточно детальную вводную, тем более что он все-таки справился со своей задачей, и я не встретился с Викторией.

— Благодарю, Степан, тебя за помощь, но больше, чтобы эту причину не повторял ни ей, ни кому больше, а иначе… у тебя самого возникнет деликатная проблема. В общем ты понял? Завтра скажи госпоже Виктории, что ты ошибся, и то, что поначалу показалось травмой мужскому здоровию, оказалось на самом деле ранением в печень.

— Так печень ведь совсем в другом месте находится.

— Я сказал печень, значит печень! Или ты не согласен?

— Согласен, — сглотнув, закивал головой целитель.

Вот теперь другое дело. Я успокоился.

Кстати, о ее завтрашнем визите. Даже если завтра снова получится спровадить Викторию, мы не сможем придумывать отговорки постоянно. Рано или поздно она зайдет в палату и увидит меня.

Значит нужно убираться из больницы.

— Степан Дмитриевич, мне кажется стало лучше, выписывайте меня, — приказал я.

— Но как же так? Вам ведь еще неделю показан постельный режим, с вашими-то ранами, — возразил целитель.

— Неважно. Выпишите мне какие лекарства принимать, сам долечусь. Елисей вези домой.

Дома будет легче искать причины не впускать ее ко мне.

— Господин, вы имеете ввиду ваше имение в Черемушках? — уточнил слуга.

В Черемушках? Деревня какая-то что ль, хотя слово имение обнадеживает, по крайней мере подходит графу, а значит это мой дом.

— Все верно, едем в Черемушки!

* * *

После недавнего выхода из больницы Виктория Черногорская медленно брела по городу. Одна. Без вечно сопровождающей ее служанки, которую она отчего-то вдруг решила оставить в имении, хотя раньше никогда этого не делала.

— Подайте на пропитание, подайте на пропитание… — просила милостыню, сидящая на улице старуха в лохмотьях.

Мимо проносились немногочисленные автомобили, доносились разговоры прохожих и прочий уличный шум — все это было где-то фоном. Виктория не замечала окружающий мир, погрузившись в свою задумчивость.

Полярный, этот паренек с упертым взглядом и дерзкими речами, никак не выходил у нее из головы. Время от времени она покручивала у себя на пальце перстень с изображением черного горностая, но вспоминала о волке.

Да что он только себе позволяет⁈

Назвать ее своей женщиной, нахал! Совершенно никаких манер. Она топнула в сердцах ногой и ускорила походку. Еще и гуавы эти, она посмотрела в сумку, в которой лежали заморские фрукты. Развернулась и подошла к старухе-попрошайке.

— Вот держите. Это не деньги, но все же пропитание, которое вы просили, — сунула девушка ей в руки свою ношу.

Старуха раскрыла сумку и удивленно посмотрела внутрь.

— Что это?

— Гуавы!

— Гуаво… что? Помилуйте, госпожа, как же