Волшебный напиток - Михаэль Энде

И в эту минуту он увидел, что котишка повис и болтается в воздухе, уцепившись за водосточный желоб передними лапами. Якоб подлетел к нему, ухватил клювом за шкирку и из последних сил втащил на желоб.

Чтоб из меня чучело сделали! — сердито прокаркал он. — Уронили меня, видно, в детстве, то есть яйцо уронили, которым я тогда был. Вот с тех пор, видать, непорядок с головой, ясное дело.

Но тут ворон почувствовал, что окончательно выбился из сил. Пребывание в мусорном баке и для него не прошло даром. Якобу стало худо, хоть плачь.

— Все, дальше не полечу, каркнул он. — Буду сидеть тут и точка. По мне, пускай лучше мир гибнет. А я больше не могу. Если взлечу, так аккурат ухну вниз камнем, ясное дело… — Он посмотрел вниз. Далеко-далеко внизу мерцали огоньки — там лежал город.

Началась новая фаза колдовского эксперимента, и теперь руководство взяла на себя Тирания. Дело в том, что инструкция, следуя которой надо было придать пуншу волшебную силу, была составлена на ведьмовском жаргоне. Это был довольно замысловатый язык. Он состоял из слов самого обыкновенного человеческого языка, но использовались эти слова совершенно по-дурацки. Каждое слово означало совсем не то, что оно означает в нормальном языке. Например, «мальчик» значит «глобус», «девочка» — «бочка», «гулять» — «лопнуть», «сад» это «чемодан», «смотреть» значит «щипать», «собака» значит «кусок», «рыжий» значит «шустрый». Вот и выходит, что предложение: «Мальчик и девочка гуляли в саду и увидели там рыжую собаку» надо понимать так: «Глобус и бочка лопнули в чемодане и ущипнули шустрый кусок».

Тирания владела ведьмовским жаргоном в совершенстве. Для тех, кто по-ведьмовски не понимал, рецепт пунша выглядел абсолютной абракадаброй:

Мастер на славуварит отраву,Каплет какао в табак,Шарит в карманаху тараканов,Жарит на масле башмак.Ухает ухоГлухо, ух, глухо.Туфля уткнулась в трубу.Тюкают хрюшкиКлювами плюшки,Клюква малюет клюку.Слон желторотыйВ волнах компотаБодро уходит на дно.Стриженый финикЩиплет полтинникСивой синице назло.Лебедь в беретеЕдет в карете,Свежие скрепки жует.В клетке на веткеТлеют объедки,Сельдь серенады поет…И так далее…

На самом деле инструкция была в пять раз длиннее, но в качестве образчика нам с вами хватит и небольшого отрывка.

Тирания сделала перевод с ведьмовского. Затем все огни в лаборатории были погашены и в полном мраке тетка и племянник пустились колдовать наперегонки, стараясь перещеголять друг друга. Словно в дурном сне, из мракаявлялись фантастические видения, они то набрасывались друг на друга, то шли в атаку, то отступали и наконец исчезали, а на смену являлись все новые и новые.

Вот завертелись в воздухе огненные смерчи, они кружились, рассыпали искры и вдруг выросли в огромные столбы пламени, потом уменьшились до размеров светлячка, и тут их склевал чей-то клюв, хотя никакой птицы не было видно. Надвинулась серая туча, из которой свешивался, уцепившись хвостом, скелет собаки. Вдруг собачьи кости превратились в огненных змей — они сплелись в клубок и покатились по полу. Оскалил зубы и страшно заржал лошадиный череп с пустыми глазницами. Крысы с человечьими головами пустились плясать и водить хоровод вокруг чаши с пуншем. Громадный синий клоп, на спину которого уселась верхом ведьма, бросился бежать наперегонки с огромным желтым скорпионом, которого оседлал колдун. С потолка дождем посыпались розовые пиявки, и тут появилось гигантское, высотой с человека черное яйцо, оно треснуло, на пол высыпало множество маленьких черных рук, — пятерни забегали по лаборатории, как пауки. Показались песочные часы, в которых песок бежал не вниз, а вверх. В черном мраке проплыла огненная рыбина. Крохотный робот на трехколесном велосипеде поразил копьем каменного голубя, и тот рассыпался в прах. Бритоголовый гигант с торчащими голыми ребрами сжимался, как гармошка, и снова вытягивался во весь свой огромный рост…

Этому не было конца — видения все быстрее сменяли друг друга, и все они исчезали, нырнув в чашу с волшебным пуншем, и всякий раз ее содержимое вскипало и шумно бурлило, словно в него погружали раскаленное железо.

Но вот видения промчались в последнем бешеном вихре, и прогремел взрыв — кунштюк-пунш в чаше из Холодного пламени вспыхнул желтым огнем.

Бредовред включил электрическое освещение. В результате столь тяжких трудов они с Тиранией вконец вымотались. Нужно было подкрепиться — принять особые волшебные таблетки, чтобы выдержать последнюю и самую трудную процедуру. Но они не могли позволить себе роскошь — сделать перерыв для отдыха. Ведь время мчалось неумолимо.

Четвертая, последняя фаза, была совершенно особенной. Ее нельзя было произвести в нашем мире, то есть там, где существует то, что зовется временем и пространством. Колдун и ведьма должны были перенестись в четырехмерное пространство. А инструкция по перемещению была написана на трансгалактическом языке, который абсолютно непереводим, потому что выражает понятия и процессы, существующие только в четырехмерном пространстве, — в нашем мире их просто нет.

Эта последняя, невероятно трудная работа была необходима, чтобы придать пуншу способность делать все наоборот, выполнять все желания шиворот-навыворот, а не в прямом смысле.

Инструкция гласила:

Мордочарный трубогрохКвадромыро жвакни,Дурогадный умамрокТопозыро дрякни!Щипцарапни, звизварниРеживжиком пшишки,Уйло, юйло обдрыгни,Распохрясив хришки.Гнусозлыкцы-шпырьянцыЩурбят ва Пыхаре…Визоплеслые фрыксыЖвырят усь тутаре.Забуркочат грязьвейкиПлюйко, флозетливо,Сжахнут чухло пустеркиАс фумос щихливых.Глобожор ды, гладнопрорв?Хра! — забрызло хвакнетМордочарный трубогрохХи подзырбо дрякнет!

Сначала ни Бредовред, ни Тирания не знали, как расшифровать эту инструкцию. Но они знали, что и читать, и говорить на трансгалактическом можно, лишь находясь в четырехмерном пространстве. Так что выхода не было — колдун и ведьма отправились в четырехмерное пространство.

А оно существует не где-то далеко, а прямо тут, в том месте, где мы находимся. Просто мы его не воспринимаем — ведь наши глаза устроены с расчетом на трехмерное пространство.

Тирания, будь она одна, ничего не придумала бы, но ее племяннику был известен способ перемещения из трехмерного пространства в четырехмерное.

Он извлек откуда-то медицинский шприц и маленький причудливой формы пузырек, в котором булькала бесцветная жидкость. «Люциферский Сатанинский Допинг» было написано на этикетке.

— Вот это нужно ввести в кровь, — сказал Бредовред.

Тирания кивнула:

— Наконец-то я вижу, мое золотко, что не напрасно платила денежки за твое обучение. А ты испытал на себе действие этого вещества?

— Да, тетя, было такое. Пару раз. Я, знаешь ли, совершал с его помощью небольшие такие путешествия… Отчасти с исследовательской целью, ну и ради удовольствия.

— Тогда — в путь!

— Погоди, тетя. Я должен предупредить тебя, что это путешествие небезопасное. Очень важно правильно рассчитать дозу.

— Что ты хочешь сказать?

Бредовред усмехнулся так, что ведьме сделалось очень, очень не по себе.

— Я хочу сказать, милая тетя Тираша, что мы с тобой можем очутиться неизвестно где. Если доза будет хоть чуточку меньше, чем надо, ты, тетя, провалишься в двухмерное пространство. А там ты станешь совершенно плоской, как кинокадр. Задней стороны — и той у тебя не будет, один перед останется, вот какой ты сделаешься плоской. А главное, без посторонней помощи ты не сможешь вернуться обратно. И придется тебе навсегда — понимаешь? — навечно остаться двухмерной плоской картинкой, бедная ты моя старушенция. Если же доза окажется слишком большой, ты улетишь в пятимерное или шестимерное пространство. А там, в пяти и шести измерениях, творятся такие диковинные вещи… Ты и сама-то забудешь, из каких частей когда-то состояла. Вот и вернешься обратно не вся, а только частично. Или обретешь новый облик — твои части могут сложиться по-новому, кто его знает, как… Да и вернешься ли вообще?

В течение нескольких минут колдун и ведьма молча глядели друг на друга.

Тирания знала, что до поры до времени племянник нуждается в ее помощи. Пока катастро-фанархисториязвандалкогорючий кунштюк-пунш не готов, Бредовред у без помощи тетки было не обойтись. И Бредовред знал, что она это знает.

Оба усмехнулись одинаковой зловещей усмешкой.

— Хорошо, — с расстановкой заговорила Тирания. — Уверена, ты сделаешь все стопроцентно правильно. Я целиком и полностью полагаюсь на твое себялюбие, золотко.