Страсти по Филонову: Сокровища, спасённые для России - Александр Мосякин

Физиогномически это был интереснейший тип, весьма похожий на французского комика Пьера Ришара, только ростом поменьше, да еще глаза — бегающие, плутоватые, в них прямо читалось слово "мошенник". На допросах в КГБ Поташинский держался "до последнего патрона", а когда уликами его прижимали к стене, говорил следователю сакраментальную фразу: "Ну вы же умный человек", — что в переводе означало: "Я готов колоться". Будучи неплохим психологом, Поташинский без труда находил тропки к сердцам и душам нужных людей. Среди них оказалась и научный сотрудник ГРМ Татьяна К., которая согласилась "на время" выносить Поташинскому из музея работы русских художников — то есть пошла на должностное преступление.

Мне об этом нелегко писать, потому что я хорошо знаю эту женщину — в 1980-е годы мы вместе учились на искусствоведческом факультете Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина в Ленинграде. Я бывал у нее дома — в коммунальной квартире на улице Салтыкова-Щедрина (ныне Кирочной), возле станции метро "Чернышевская". В 1988 году она первой рассказала мне историю про филоновских двойников и познакомила с Ковтуном, Селизаровой, а также другими посвященными в это людьми.

Бытовую атмосферу, в которой жила Татьяна, комфортной не назовешь. Коммунальная кухня, общие ванная и туалет, пьяница сосед, постоянные склоки — и так год за годом. Это травмировало психику горделиво-красивой ("многих кровей"), образованной женщины-искусствоведа, вынужденной ежедневно переживать ужасающий контраст между этой "бытовухой" и музейным "миром горним". И выносить это становилось все тягостней. Появились мысли об отъезде из убогого "совка", лишь бы зажить нормальной человеческой жизнью.

Кроме того, Татьяна одна растила красавицу дочь. Она в ней души не чаяла и хотела обеспечить девочке счастливую жизнь. В советские времена, худо-бедно, была некая стабильность, постоянная зарплата, возможность как-то планировать свою жизнь. Но на исходе "горбастройки" все полетело в тартарары, стало рушиться на глазах. А у Татьяны — взрослеющая дочь, которую надо было ставить на ноги. Ну а где взять деньги?

Тут-то и появился на ее жизненном пути Моисей Поташинский. Этот ловкий мошенник, словно змей-искуситель, влез в душу к несчастной женщине, убедив ее, что деньги достать очень просто. Ведь работая хранителем отдела графики в Русском музее, Татьяна, по его мнению, буквально сидит на деньгах. Любой рисунок известного русского художника можно дорого продать за валюту. Покупатель всегда найдется. Нужно только вынести из музея несколько рисунков, заменив их копиями. Продажу подлинников и изготовление двойников Поташинский брал на себя. И Татьяна клюнула на эту удочку.

* * *

Первые рисунки Маковского и Репина Татьяна вынесла Поташинскому в 1989 году. Затем последовали работы разных мастеров, заявки на которые делал "змей-искуситель". Потом на следствии Поташинский утверждал, что это не он Татьяну, а она его подвигла на эти деяния и именно она была организатором преступной группы. По гнилому своему нутру Поташинский спасал себя, топя других. Но прозрение насчет Моисея Залмановича пришло к Татьяне — увы! — слишком поздно. Поначалу их "творческое сотрудничество" складывалось весьма удачно и сулило многое. Даже скандал с филоновскими двойниками, получивший широкую огласку в 1990 году, не остановил процесс. И ясно почему. Тогда весь музей перетирал сюжет с "близнецами", а того, что творилось рядом, не замечали.

Но в 1992 году сотрудники отдела дореволюционной графики ГРМ обнаружили, что два числящихся в музее рисунка Константина Маковского, и среди них "Лесничий с ружьем", являются выполненными на скорую руку фальшивками. Эта новость просто ошарашила всех сотрудников музея, которые и без того еще не оправились от филоновских "страстей". Была назначена музейная проверка, в том числе фонда Филонова, которая вскрыла пропажу акварели "Мужчина и женщина", позже найденной в одной из московских квартир. Это был шок, поскольку акварель была украдена из музея после 1990 года, ведь раньше она там была. Значит, хищения продолжаются! На сей раз дирекция музея не стала медлить и сообщила о ЧП в компетентные органы. А те, не мудрствуя лукаво, скрытно установили в музейном помещении, где могло произойти хищение, видеокамеру.

Мне доводилось бывать в той комнате. Там сразу, как входишь, справа за дверью, — большое окно. Напротив — стеллажи с папками, где хранятся рисунки. А возле окна стоял рабочий стол, на который папку с рисунками клали для просмотра или отбора. Видеокамеру "дяди с Литейного" замаскировали в верхней части окна. При высоте помещения больше трех метров ее трудно было заметить, зато камера, направленная на стол, видела всё. И было зафиксировано, как Татьяна К., войдя в комнату и положив на стол папку с рисунками, производила манипуляции, заменяя один рисунок из папки на другой, который она приносила с собой.

Это вызвало подозрения, потому что Татьяна приносила и выносила рисунки в мешочке, с какими ходят в магазин. За Татьяной К. установили наружное наблюдение, а ее телефоны были поставлены на про-слушку. Вскоре оперативникам удалось зафиксировать контакт объекта наблюдения с Поташинским, которого в Большом доме знали как облупленного. Там его наглости удивились: вышел по милости органов на свободу, и на тебе — взялся за старое! Но классики правы: если человек глуп, то это надолго. Глупцом Поташинского сделала алчность, ибо, погнавшись за дармовыми деньгами, он потерял бдительность, ему изменил даже инстинкт самосохранения. Он встречался с Татьяной К. совершенно открыто, провожая ее от метро мимо гостиницы "Европейская" до работы! А их прогулки с деловыми разговорами снимали на видеокамеру с дистанционным микрофоном доблестные чекисты. Так было выявлено лицо, совершавшее в Русском музее кражи с подменой подлинников. А установив слежку за Поташинским, чекисты выявили подельника Моисея Залмановича, который покупал у него похищенные в ГРМ произведения искусства и сплавлял за границу. Им оказался некто Тимофеев — человек из "околобогемной" среды с дипломатическими контактами и связями в криминальном мире.

Круг замкнулся, начались аресты. Первой чекисты взяли Татьяну К., начав со слабого звена, и не ошиблись. Внезапное задержание подействовало на женщину ужасающе. Разговор с нею был откровенным. Доводы следователя с показом "кино" убедили Татьяну, и она решила сделать чистосердечное признание. Это позволило следователям выстроить схему похищения рисунков из музея и понять масштабы случившегося. Как выяснилось, в отделе дореволюционной графики ГРМ были подменены рисунки не только Маковского, но и других классиков русской реалистической школы. Процесс был поставлен на поток. Стало известно и имя копииста. Им оказалась давняя знакомая Поташинского — художница Татьяна Шнайдер. Во время бесед с оперативниками она не скрывала, что по просьбе Поташинского неоднократно делала копии с работ известных русских художников, включая рисунки Репина, Маковского и Филонова.

Теперь можно было выписывать ордер на арест мошенника-рецидивиста, который, ничего не подозревая, коротал время на своей даче в Эстонии. 14 мая 1995 года телефонным звонком через знакомых Поташинского вызвали в Петербург. На эстонско-российской границе его задержали и передали сотрудникам ФСБ. И в тот же день с санкции прокуратуры был проведен обыск на его питерской квартире. В ходе обыска были изъяты два пистолета, патроны, большое количество картин, включая работы Филонова, а также блокнот с ценами на похищенные произведения искусства.

Обыск длился до трех часов ночи. Операция была засекречена, поэтому в местном УВД о ней ничего не знали. А бдительные соседи, услышав возню и шум в квартире Моисея Залмановича, вызвали милицию. И когда сотрудники ФСБ стали выносить на улицу изъятое в ходе обыска, то у подъезда "грабителей" накрыл ОМОН с автоматами. Их положили на капот, но до стрельбы, слава богу, дело не дошло. Оперативники показали красные "корочки", ситуация прояснилась, а собранные при обыске вещдоки той же ночью были доставлены в Управление ФСБ.

* * *

Показания Татьяны К., Шнайдер и Поташинского позволили следствию полностью установить картину действий организованной преступной группы, которая с 1989 года занималась кражами в Русском музее. Поначалу Татьяна К. выносила Поташинскому рисунки дореволюционных русских художников, с которых Шнайдер делала разного качества копии. Потом эти копии через Татьяну К. поступали в ГРМ, а подлинники Поташинский через Тимофеева продавал за границу. Деньги делили по договоренности. Схема работала, так как Татьяне К. не составляло особого труда выносить из музея рисунки, числившиеся у нее на хранении.

Однако потом Поташинский стал требовать на "заклание" работы Филонова, потому что на мировом художественном рынке они стоили гораздо дороже рисунков Маковского. Но сделать это было куда сложнее, ведь фондом Филонова заведовала другая сотрудница музея — Татьяна Свенторжецкая. И все же Татьяне К. это удалось сделать. Тайно вскрыв шкаф, она вынесла из музея три работы Филонова: "Мужчина и женщина", "Две женщины и царь" и одну из лучших картин художника — "Пир королей". Копии с них были изготовлены столь тщательно, что после обнаружения первой пропажи — акварели "Мужчина и женщина" — музейная проверка подмены других работ не выявила.