Когда грабить банк и другие лайфхаки - Стивен Левитт

Чтобы не так раздражаться во время процедур досмотра, я воображаю себя террористом, пытаясь найти изъяны в системе безопасности и способы ими воспользоваться. Во время президентства Джорджа Буша я изыскал возможность пронести в Белый дом оружие и взрывчатые вещества. Но звали меня туда лишь однажды, поэтому шанса проверить свою теорию на практике у меня не было.

Недавно в Ирландии я узнал о новом способе борьбы с терроризмом. Персонал службы безопасности в Дублине требует вынимать из ручной клади не только ноутбук, но и — кто бы мог подумать! — зонт. Хоть убейте, не понимаю, какая опасность кроется в зонтике или, выражаясь точнее, что это за опасность, если ее можно предотвратить, поместив зонтик на ленту конвейера. Я спросил оператора досмотра, зачем это нужно, но ее акцент был столь сильным, что я ничего не понял. Кажется, там было слово «ткнуть».

И как теперь жить? Всякий раз, когда я совершаю полет в Соединенных Штатах, где к зонтам относятся весьма легкомысленно, я весь полет мучаюсь мыслью: а вдруг на борту оказался какой-нибудь зловредный зонтик?

Одно ясно: если я увижу, как во время полета пассажирка достает из сумки зонтик, я немедленно ее блокирую — а вопросы буду задавать уже потом...

«Пик нефтедобычи»: акулы нападают (Стивен Левитт)

Эта заметка была опубликована 21 августа 2005 года. Кто отважился бы тогда предсказать, что лет через десять технологический прогресс позволит Соединенным Штатам опередить в области нефтедобычи Саудовскую Аравию? Однако именно это и случилось.

Недавно Питер Маасс написал для New York Times Magazine большую статью о так называемом пике нефтедобычи. Ход рассуждений такой. Производство нефти, которое росло многие годы, вот-вот достигнет пика. Дальше — хлеще: иссякание запасов... трехзначные цены на баррель... всемирная депрессия невиданного масштаба... и, по формулировке одного сайта, «цивилизация, какой мы ее знаем, скоро подойдет к концу».

Казалось бы, вестники Судного дня должны охладить свой пыл. Ведь сколько уже было подобных ошибок: Нострадамус, Мальтус, Пол Эрлих[12] и т.д. Но история не учит.

Авторы апокалиптических сценариев не понимают, как работает экономика: люди реагируют на стимулы. Если цена на товар поднимается, спрос на него снижается; компании-изготовители думают, как изготавливать больше, а все остальные ищут заменители. Добавим еще развитие технологических инноваций (таких как «зеленая революция», контроль за рождаемостью и т. д.). Итог: рынки обычно находят способ решить проблему спроса и предложения.

Именно так обстоит дело с нефтью. О нефтяных запасах я знаю немного. И спорю не с тезисом о том, насколько упадет объем добычи и насколько возрастет спрос. Я говорю о другом: изменения в спросе и предложении носят медленный и постепенный характер — по несколько процентов в год. Рынки умеют реагировать на подобные ситуации: цены чуть-чуть повышаются. И это не катастрофа, а известие о том, что от каких-то вещей, возможных при низких ценах на нефть, теперь стоит отказаться. Скажем, некоторые люди пересядут с джипов на гибридные автомобили. Возможно, имеет смысл построить больше атомных электростанций или установить больше солнечных панелей на домах.

В статье из New York Times сплошные нелады с экономикой. Приведу лишь один пример:

Последствия дефицита нефти будут колоссальными. Если потребление начнет хоть немного превышать производство, цена на баррель нефти может стать трехзначной. Результатом заоблачных цен на транспортное топливо и товары, которые завязаны на нефтепродукты (то есть почти на все товары), станет спад в мировой экономике. Сильно изменится и американский образ жизни: много ли толку от ветродвигателя на автомобиле? Сейчас семьи в пригородах часто имеют по две машины, чтобы ездить на работу, по магазинам и отвозить детей в школу. Такой образ жизни будет не по карману, а при введении лимитированного расхода горючего и вовсе невозможен. Людям придется по очереди подвозить друг друга. И это еще пустяки в сравнении, скажем, с сильнейшим ростом цен на домашнее отопление (если, конечно, отапливаемые дома не станут приятным воспоминанием).

Да, если цены на нефть поднимутся, это ударит (немного) по карману потребителей нефти. Но ведь мы говорим о сокращении спроса лишь на несколько процентов в год. Ветряки на машины ставить не надо, а вот малоценные поездки можно сократить. Бежать из Северной Дакоты не придется, а вот установить зимой термостат градуса на два пониже не помешает.

Чуть дальше автор пишет следующее:

Может показаться, что саудовцы обрадуются трехзначным ценам на нефть: нефти будет все меньше, зато получать они будут за нее бешеные деньги. Однако это расхожая ошибка — считать, что саудовцам (и ОПЕК в целом) на руку высокие (и сколь угодно высокие) цены на нефть.

Хотя цена нефти $60 за баррель пока не вызвала мирового кризиса, она еще может его вызвать: чтобы высокие цены оказали разрушительное воздействие, должно пройти время. И чем выше $60 будут цены, тем более вероятен кризис. По сути, речь идет об инфляции: высокие цены на нефть поднимают стоимость практически всего — бензина и авиатоплива, пластмассы и удобрений. В результате люди будут меньше покупать и меньше ездить. И значит, начнется спад экономической активности. Но после короткого периода, удачного для производителей, цены на нефть пойдут вниз, потому что в условиях кризиса некогда прожорливые экономики будут потреблять меньше нефти. Цены на нефть уже падали, и это было недавно: в 1998 году цена уменьшилась до $10 за баррель после несвоевременного увеличения странами ОПЕК нефтедобычи и снижения спроса в Азии, где был финансовый кризис.

Здесь мы подошли к сути аргумента. Когда цена растет, спрос падает — а значит, цены на нефть снизятся. И где тогда «конец цивилизации, какой мы ее знаем»? Мы вернулись к $10 за баррель. Учтя базовые принципы экономики, автор, сам того не сознавая, опроверг центральный посыл собственной статьи.

Читаем дальше.

Высокие цены могут навредить производителям нефти еще по одной причине. Когда неочищенная нефть стоит $10 (или даже $30) за баррель, альтернативные виды топлива предельно дороги. Например, Канада располагает колоссальными запасами битуминозных песков, из которых можно добывать нефть, хотя это и недешево. Однако использование битуминозных песков и другие альтернативы вроде биоэтанола, водородных топливных элементов, жидкого топлива из природного газа и угля становятся перспективными в экономическом плане, когда текущий уровень цен за баррель превышает, скажем, $40, особенно если правительства стран-потребителей хотят предложить собственные стимулы и субсидии. Таким образом, даже если высокие цены не вызовут мирового кризиса, саудовцы рискуют уступить свою позицию на рынке конкурентам, в чьи нефундаменталистские руки американцы предпочли бы отдавать свои энергодоллары.