Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

Вдруг в темноте за окном кто-то негромко свистнул и спросил:

— Мануэль, вы что-то долго возитесь! Мы устали ждать.

— И не забудьте отрезать у девушки мочку уха, иначе наше пари будет считаться не действительным! — добавил кто-то еще.

Женька замерла, чувствуя, как похолодели пальцы.

— Надо кликнуть Луи-Жана или за стражниками послать! — вскочила Шарлотта.

— Нет, погоди.

Фехтовальщица, снова схватила кинжал и сделала то, на что в другое время никогда бы не решилась, — она откинула длинные графские волосы и отсекла де Жуа мочку уха, причем проделала это так быстро и точно, будто открыла баночку «Пепси». На воротник вельможи брызнула кровь.

— Ай! — отшатнулась Шарлотта. — Что вы сделали, госпожа?!..

— Мануэль, где вы? — снова донеслось с темной улицы. — Вышли все сроки! Возвращайтесь! Мы ждем ваш трофей!

Женька встала и кивнула потрясенной Шарлотте.

— Давай!

Девушки затащили тело вельможи на подоконник, перевалили через него и сбросили вниз. Он, как куль, тяжело скользнул по лестнице и шлепнулся вниз. Отшатнулась в сторону чья-то фигура в черном плаще…

— Дьявол!.. Что это?

— По-моему, это вернулся Мануэль, господа! — засмеялся кто-то.

— Он мертв?.. Посвети, Жильбер!.. Нет, он жив!.. Что это? Посмотрите!

— Здесь кровь!.. О, боже! Мануэлю отрезали пол уха! Вот так штука!..

— Кто-нибудь, подайте платок!.. Где тут найти лекаря?..

— Быстрей, Жильбер! И несите его в мой экипаж!

— Вот комедия!

Следом за графом Женька выбросила его шляпу, плащ и перчатки.

— Заберите и это, господа! — предложила она.

— А если мы сейчас поднимемся к тебе все вместе, девочка? — угрожающе крикнули снизу.

— Только попробуйте! У меня шпага!

— Шпага? Ха-ха!.. Шпага! Вы слышали, де Брюс?

— Уходите прочь, господа! Госпоже де Бежар покровительствует герцогиня де Шальон! — крикнула Шарлотта.

Она захлопнула створку и задвинула засов, после чего выпучив глаза, уставилась на фехтовальщицу.

— Вы сумасшедшая, госпожа де Бежар!.. Вы сумасшедшая!

Некоторое время девушки молча прислушивались к звукам с улицы. Никто не ломился.

— Я пришлю вам Луи-Жана, госпожа. Он хоть и дурачина, а помахать кулаками может. Вы только покажите, кого бить. Он к вам не заходил?

— Нет.

— Вот дуралей! Я же велела вынести горшок, а то пахнет у вас тут… А это еще кто? — увидела Жан-Жака и Люссиль Шарлотта.

— Это… это бедные дети.

«Бедные дети» метнулись мимо Шарлотты и в мгновенье ока выскочили вон. Дочь Бушьера возмущенно вскрикнула и бросилась за ними следом, но в дверях столкнулась с Луи-Жаном. Он молча вошел, достал из-под стульчака горшок и, открыв окно, выплеснул его содержимое наружу. Девушки замерли и переглянулись, но за окном было тихо.

— Наверное, повезли графа к лекарю, — шепнула Шарлотта.

Девушки подбежали к окну и глянули вниз. Лестница, по которой забрался де Жуа, так и осталась стоять под окном, а рядом со стеной свисала с крыши веревка Жан-Жака.

— Что это? — посмотрела вверх обеспокоенная Шарлотта.

— Это дети, — призналась фехтовальщица. — Они побоялись зайти с главного входа и спустились по веревке. Она, наверное, привязана к трубе.

— Не нравится мне это. Луи-Жан, иди на крышу и убери эту веревку. Или нет, не ходи, а то еще свалишься. Иди лучше лестницу затащи в конюшню.

Луи послушно пошел выполнять новое задание.

— Да не сворачивай никуда! — крикнула вслед Шарлотта и обеспокоенно покачала головой. — Что же с этой веревкой-то?

Фехтовальщица, недолго думая, обрезала веревку дагой и отдала Шарлотте.

— Возьми. В хозяйстве пригодится.

— А зачем эти дети пришли к вам, сударыня? — спросила та.

— Я привела их накормить.

— Беднякам дает бесплатные обеды госпожа Клементина, а сюда не надо приваживать.

— Что за Клементина?

— Дочь барона де Лавуа. Говорят, она была влюблена в короля, но когда его женили, дала обет безбрачия и теперь помогает бедным. Я позову Гретту. Она приберет здесь. Отдайте ей вашу порванную одежду. К утру она все поправит. На ночь у двери ляжет Луи-Жан. Если что начнется, обязательно поднимите шум, госпожа. Все-таки вас знает сестра короля, и эта банда может ответить за свои шуточки, вот только вы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что «я»?

— Как бы граф не подал иск в суд. На вашем месте я бы уехала, госпожа.

— Не дождутся!

— Утром я разузнаю, что там, — пообещала Шарлотта и качнула головой. — Ох, как вы отхватили пол уха этому де Жуа! Ей богу, такого у нас еще не было.

Последние штрихи

Утром, памятуя события прошедшего вечера, фехтовальщица подспудно ждала их продолжения, но суета начавшегося дня была мирной. Внизу бойко командовала Шарлотта, стучали каблуки постояльцев, спускающихся к трапезе, за окном поскрипывали колесами экипажи и покрикивали хозяйки близлежащих домов. Их волновало все то же — дети, мужья и цены.

Оставшись временно без платья и нижней сорочки, Женька расхаживала по комнате в корсете и панталонах, которые по понятиям своего времени считать нижней одеждой не могла. Корсет был похож на обыкновенный, только тугой топ, а панталоны на летние бриджи, разве что одетые на голое тело, поэтому, когда в комнату зашел Эжен, девушка не смутилась и не сделала ни малейшей попытки прикрыться. Одетый тоже более чем вольно, то есть, в плохо застегнутые штаны и по пояс голый, нормандец попивал что-то из кружки, которую держал в руках, и улыбался.

— Отменная ночь! — сказал он. — Эта Шарлотта просто ягодка! А вы как спали, госпожа?

— Я? Тоже великолепно.

— Какая вы крепенькая, однако.

Эжен подошел ближе.

— Что у вас за повязка на руке? — спросил он.

— Дурак один стрелял.

— Так вас могли и убить!

— Могли.

— Хотите вина?

— Не хочу.

— А меня?

Нормандец поставил кружку на стол и притянул девушку к себе.

— Ты что?.. — уперлась в его голую грудь фехтовальщица, но, словно получив, не рассчитанный на них заряд, «клеммы» ладоней сдвинулись и поползли.

Не чувствуя больше сопротивления, Эжен прижал девушку собой… Его губы были нагловаты и пахли вином…

— Я сейчас закрою дверь, — шепнул он, но Женька остановила его.

— Не нужно.

— Почему? Никто не узнает, если ты не захочешь.

И нормандец опять поцеловал ее в смягчившийся податливый рот.

— Нет, не нужно, — окончательно решила девушка, сама плохо понимая, почему она отказывается.

Дверь, в самом деле, можно было закрыть, отцовские запреты остались в другой жизни, и Эжен ей нравился, однако что-то было не то и чего-то не хватало, какого-то последнего довода. Женька не сильно, но решительно оттолкнула парня от себя и отошла.

— А, я понял, — усмехнулся он. — Я ведь сын сапожника, солдат, а не граф какой-нибудь!

— Ты дурак! Граф был вчера.

— Вчера? Ну и что? Было весело?

— Еще как! Я отрезала ему пол уха и выкинула в окно.

— В окно?.. Пол уха?.. Врешь!

— Спроси у Шарлотты. Она все видела. Еще под кроватью лежит его оружие — шпага и дага. Теперь они мои.

Эжен вынул оружие из-под кровати и присвистнул.

— Вот чертова невеста!.. Отличные вещички!.. А зачем тебе оружие?

— Подарю брату. Он скоро приедет в Париж и будет заниматься фехтованием.

Эжена история с де Жуа невероятно развеселила. Он как будто даже забыл, зачем пришел.

— Де Жуа? — все переспрашивал он. — Вот наехал! Ухо! Надо будет рассказать де Санду!

— Э, ты не очень-то болтай! Шарлотта сказала, что граф может в суд подать.

— В суд? После такого? Его ж засмеют!

Эжен перестал напрямую лезть к фехтовальщице, однако из комнаты не уходил и продолжал общаться с ней, если не фривольно, то довольно свободно. Она же, воспитанная в другом времени, тоже не запрещала ему подходить очень близко, трогать себя за плечи и сидеть рядом на неприбранной кровати. Шарлотта, видимо, считала иначе. Зайдя к Женьке с новостями о графе, она немедленно выгнала нормандца из комнаты, а госпоже де Бежар посоветовала не портить свою карьеру началом любовной жизни с наемником.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})