Катастрофа - Сергей Тармашев

Погоня продолжалась минут пять, но разделяющее их расстояние не изменилось. Тринадцатый остановился. Ромашка тоненько насмешливо захихикала. Ах, так! Он нахмурился. Нужны подручные средства. Боец пошарил по карманам больничной куртки. В одном был штурмовой пистолет, в другом пара ручных гранат. Из нагрудного кармана торчала рукоять боевого ножа. Странно, что он не заметил этого раньше. Ромашка испуганно поникла. Нет, всё это решительно не годится. Тринадцатый не собирался убивать цветок. Цветок надо было взять в плен, это же ежу понятно. Нужно что-то другое. Ромашка воспряла духом и снова захихикала. Нет, ну вот зараза, ещё и смеется. Внезапно откуда-то из детства пришла мысль. Рогатка! Точно, нужно сделать рогатку. Ромашка тоненько взвизгнула и пустилась наутёк. Ничего, от рогатки далеко не убежишь. Мысль была стоящей, но резать больничные штаны на рогаточную резинку не хотелось. Ладно, и так поймаю. Тринадцатый побежал вслед испуганному цветку, стремительно набирая скорость. Ромашка добежала до опушки и скрылась за деревьями. И это не страшно, пойдём по следам. Далеко не уйдёт, устанет. Цветы растения малоподвижные, к долгому бегу не привычные, выдохнется быстро.

Впереди раздался знакомый тоненький писк, затем треск кустов, и на поляну выскочил Шрецкий. В руках он сжимал вырывающуюся ромашку. Увидев прямо перед собой Тринадцатого, олигарх резко свернул в сторону и побежал вприпрыжку вокруг поляны, с криками: «Уволю! Уволю!». Бегать за ним не хотелось, и Тринадцатый подумал, что рогатку всё же придётся сделать. Вырывающаяся из рук Шрецкого ромашка одобрительно запищала.

— Сбоку заходи, слева! — Раздался над ухом голос Витька.

Тринадцатый обернулся. Витёк, держа в руках сачок для ловли бабочек угрожающих размеров, крался наперерез скачущему олигарху. Тот заметил Сорок восьмого и кинулся было назад, но там уже ждал Тринадцатый. Шрецкий попытался добежать до леса, но среди деревьев быстро бежать он уже не мог. Видя, что поимки не избежать, олигарх отбросил цветок, подпрыгнул и ухватился за солнечный луч. Луч, тащивший за солнцем Землю, не выдержал дополнительной тяжести и лопнул. По лесу прокатилось эхо жалобно звенящего звука. Все замерли. Но равновесие уже было нарушено. Тонкие струны лучей, не выдерживая нагрузки, начали рваться, и вскоре отовсюду лилась жалобная мелодия гибнущих лучей. Последний лучик лопнул, и солнце стало стремительно удаляться. Через мгновения оно исчезло совсем. Наступила темнота, стало холодать. Звёздное небо моментально затянули тучи, в леденеющем воздухе тихо зашуршали снежинки. Тринадцатый огляделся. Видимость ноль. Надо уходить к Бункеру, пока ещё можно. Но сначала нужно найти Витька, ведь не дойдёт сам.

Он пошёл сквозь темноту туда, где Витёк стоял в последний раз. Сбоку из темноты вынырнул силуэт Шрецкого. Олигарх сидел на пеньке, сложив руки на коленях, весь покрытый толстым слоем льда, словно замороженная во льдах лягушка. Тринадцатый, не останавливаясь, прошёл мимо. Шрецкий его не интересовал, нечего было луч рвать. Пускай теперь сидит, в воспитательных целях. Где-то здесь должен быть Витёк, вот его надо быстрее отвести в Бункер, его там дочки уже заждались поди. Но Сорок восьмого почему-то нигде не было. Тринадцатый точно знал, что стоит именно на том самом месте, где должен быть Витёк. Куда же он подевался? Боец сделал ещё шаг, и его нога наткнулась на что-то ещё мягкое, но уже холодное. Даже несмотря на непроглядную тьму, он точно знал, что это было.

Тринадцатый мгновенно вскочил с кровати. Остатки сна стремительно покидали сознание, вместе с ними блекли и таяли краски кошмара, секунду назад ещё казавшегося яркой полноцветной реальностью. Спустя миг всё встало на свои места. Он присел на кровать. Нет. Не всё. Тринадцатый прислушался к себе. Какое-то нехорошее предчувствие не оставляло его в покое. Боец задумался. Чутьё на опасность у него было редкостное. Друзья говорили иногда, что и дикий зверь так не чует беду. Может, потому и выжил он, один из всех, пройдя столько лет огня, боли и крови. Вот только работало это чутьё исключительно лишь там, где жизни угрожала опасность. И не было и следа его в мирной жизни, не предупреждало оно ни о подлости псевдодрузей, ни о предательстве любимой, ни о злобе завистников. В день мировой катастрофы на душе было неспокойно с самого утра. А тут... что может произойти здесь? И всё же что-то было не так. Что-то ускользало, нечто такое, что ещё совсем недавно было перед глазами, и сейчас оно тоже было где-то рядом, но уже невидимое, неслышное, словно растворившееся в воздухе.

Тринадцатый посмотрел на часы. Выходит, он заснул незаметно для себя и проспал возвращение экспедиции. Неудивительно: в пустой палате, словно в вакууме, минуты, часы, дни — все они похожи друг на друга, как близнецы, и тянутся эти близнецы подобно патоке, густой и липкой, как будто не хотят они уходить в лету и цепляются за тебя, за стены, за воздух, за всё, что попадаётся им на пути, в отчаянной попытке задержаться хотя бы на мгновение. Вполне вероятно, что на всём медицинском уровне он вот уже неделю был единственным пациентом. А если так засыпать во время прибытия спасателей, то можно остаться и единственным обитателем Бункера. Тринадцатый мрачно улыбнулся и взглянул на монитор системы оповещения. Никаких сообщений о результатах экспедиции не было. Ладно, скоро к врачу на осмотр, там и узнаем. А потом и Витёк примчится, как всегда выпалит всё на одном дыхании и умчится обратно. Вот ведь неуёмный, к нему надо генератор прицепить, пусть электричество вырабатывает. Причём в противостоянии Витёк — реактор у последнего шансов было не много. Тринадцатый взял полотенце и пошёл в душевые, гоня прочь чёрную тень, притаившуюся где-то в глубине подсознания.

Сорок восьмой закончил очередной плановый обход постов своей смены и сделал необходимые пометки в файле несения дежурств, после чего вопросительно посмотрел на оператора шлюза. Тот так же молча покачал головой. Ничего. Вот уже час как экспедиция должна была вернуться, но никаких сигналов от неё до сих пор не поступило. Прямую трансляцию на Бункер отключили по распоряжению Совета, и Сорок восьмой получил указание при первых же сигналах экспедиции оповестить специально организованную встречающую группу, в задачи которой входила дегазация, деактивация, медпомощь и прочие необходимые действия. Совет собрался ещё два часа назад и регулярно запрашивал экспедицию по радио, но эфир молчал. Через час закончится действие препаратов, повышающих сопротивляемость организма к радиации, и люди получат такую дозу излучения, что даже думать не хотелось о последствиях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});