Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна

— Но вы же хотели… — растерялась я. — И потом, Себастьен, вы же только что сказали, что хотите…

— Вас, — подсказал он с усмешкой. — Но помилуйте, Марго, зачем же для этого жениться?

Дыхание, близкое-близкое. Комок в горле, мешающий думать и говорить. Его губы, почти накрывшие мои. И глаза напротив — незнакомые, никак не могущие принадлежать другу Шарля. Целовать меня он все же не стал: ждал ответа.

— Себастьен, как вы можете такое предлагать?

— Это неприлично, да? — усмехнулся он. — Марго, выбирайте: приличие или брат.

Вместо ответа я треснула по наглой физиономии, и треснула бы еще, но он схватил меня за руки и удержал. Хватка была уверенной. Надо же, не так давно боялся моей корзинки для рукоделия, а сейчас для него важнее жажда мести. Но пусть не думает, что это сойдет ему с рук. Я попыталась его пнуть, но Венсан лишь усмехнулся и столь плотно прижал меня к двери, что я спиной прочувствовала ее всю, а в особенности — ручку, неудачно оказавшуюся возле моей талии.

— Я пожалуюсь в Совет магов.

— И что?

— Они заставят вас помочь Шарлю.

— В самом деле? Заставят применить запрещенное заклинание? Марго, неужели вы глупее, чем я думал? Они скорее позволят умереть вашему брату.

— И вашему другу, — попыталась я воззвать к его совести. — Отпустите же меня… Пожалуйста…

Близость Венсана беспокоила намного сильнее, чем представлялось раньше. Почему-то подумалось, что поцелуй он меня сейчас, возражать не стану, и даже не потому, что хочу помочь брату, а потому что…

Он чуть сдвинулся в сторону и открыл дверь. Вниз я бросилась, как давеча кошка из гостиной.

— Не так уж вы и любите своего брата, Марго, — донеслось вслед.

ГЛАВА 12

Патрик сидел в гостиной, меланхолично постукивая по подлокотнику кресла. Чай ему еще не принесли. И немудрено: не так уж долго я отсутствовала.

— Мы уезжаем, — чуть дрогнувшим голосом сказала я. — Немедленно уезжаем.

— Маргарита, не знаю, чем вас так обидел мой кузен, — растягивая слова, ответил Патрик, не торопясь подниматься и идти из этого негостеприимного дома, — но предлагаю до отъезда нанести ему хоть какой-то урон.

— Урон? — я невольно заинтересовалась. О да! Моя душа жаждала мести. — Какой урон?

— Объесть как можно больше, — невозмутимо предложил Патрик, вызвав тем самым огромное желание стукнуть его чем-нибудь посильнее. — Другого ничего не получится.

Такую идиотскую идею я не собиралась поддерживать, тем более что в данном случае урон можно нанести в первую очередь себе, что я и попыталась донести до своего спутника.

— Боюсь, пока в этом доме не было прислуги, часть продуктов испортилась. Хозяину дома выбросить их жалко, а вот гостям можно и скормить.

— Марго, я не столь мстителен, — нагло заявил вошедший Венсан. — Уверяю вас, все продукты прибыли с прислугой. Гостей травить не собираюсь. Что мне за радость, дорогая, если у вас случится несварение желудка?

Он больше ничего не добавил, но так намекал всем своим довольным видом о случившемся в кабинете, что я вскипела от злости и процедила:

— Кто знает, что вам доставляет радость, Себастьен?

— Непохоже, чтобы вам это хотелось узнать, — ехидно ответил он. — Во всяком случае, мне так показалось во время нашей беседы, короткой и малоинформативной. Или вы передумали, Марго?

— Не дождетесь.

Я смерила его презрительным взглядом и повернулась к Патрику. Мне казалось, что если пробуду в этой гостиной еще хоть немного, то взорвусь на тысячи мелких Маргарит и буду служить вечным укором хозяину дома, если, конечно, его это хоть немного расстроит, в чем я лично очень сильно сомневаюсь.

— Либо вы отвозите меня сейчас, либо я иду домой пешком. Тоже сейчас.

Патрик с тяжелым вздохом поднялся, показывая, какую жертву приносит ради меня: он встал с мягкого кресла, а еще отказался от чая непонятно с чем. Да он меня благодарить должен, что избежал опасности отравления: в этом доме все пропитано ядом. И еда, и вода, и сам воздух! А больше всего — сам хозяин дома. Гадкая ядовитая гадина!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Извини, Себастьен, в другой раз.

— Ничего страшного. Буду рад видеть вас как вместе, так и поодиночке, — с явным намеком сказал Венсан. — В любое время дня или ночи.

Наверное, ночью даже предпочтительнее. Я не повернулась, даже чтобы сказать «до свидания», молча прошла мимо чуть посторонившегося Венсана. Патрик же задержался, многословно прощаясь и намекая, что ему очень-очень жаль, что не удалось насладиться чаем в столь прекрасном доме и в столь прекрасной компании. Слушать я не стала, вышла на крыльцо, где предстояло еще ждать пролетку, за которой уже отправился слуга Венсана.

— Зря вы так, Маргарита, — укоризненно сказал вышедший Патрик. — Если вам что-то нужно от Себастьена, то лучше быть с ним поласковей. С таким отношением своего не добьетесь. Он же к вам со всем уважением…

— Патрик, я не хочу сегодня ничего слышать о Себастьене.

Со всем уважением, надо же! А что он предлагает тем, кого не уважает? Даже страшно представить. Нет, положительно нужно было брать Люка: уж он-то не советовал бы быть поласковей с Венсаном, а действовал в соответствии с моими нынешними желаниями. Заблокировали бы магию этому гаду и выяснили бы все, что нужно. Я представила, как Люк направляет атакующее заклинание на лишенного магии Венсана, и чем-то мне эта сцена не понравилась. Своей нечестностью, наверное.

С другой стороны, разве можно говорить о нечестности по отношению к инору, ведущему себя столь отвратительно? Нет, если Люк решит его пытать, я не буду выступать против, я лично стукну чем-нибудь Венсана. По наглым губам, которые ко мне тянулись. И не дотянулись.

Я постаралась выбросить из головы все ненужное. Мечтать будем потом. Главное, что выяснилось из сегодняшнего разговора: брата можно вытащить, и Венсан знает как. Возможно, он сделал столь неприличное предложение не всерьез, а в качестве мести за мой отказ? Я приободрилась. Да, нужно будет поговорить с ним еще раз. Я оглянулась на дверь столь негостеприимного дома. Она была пренебрежительно закрыта. Нет, сейчас я не в состоянии продолжать этот разговор. Потом, когда успокоюсь и продумаю, как его вести. Венсан был в меня влюблен и точно не остался равнодушным, а значит, я смогу заставить его сделать то, что хочу.

Подали пролетку. Патрик помог мне туда забраться, подхватил вожжи у слуги, направил лошадь к воротам и невозмутимо сказал:

— И все же выходит, что вы опять меня обманули, Маргарита.

— В чем? — опешила я.

— Вы запретили говорить на эту тему.

— На тему обмана?

— Нет, на тему хозяина дома, в котором мы были в гостях.

— Он подлечился. Но шрам на носу все равно есть, — хмуро ответила я.

— Не заметил. Наверное, нужно слишком близко к нему стоять.

В его словах мне почудился неприличный намек. Но нет, откуда Патрику знать, что случилось между мной и Венсаном?

— Нужно знать, куда смотреть.

За воротами нас ожидал сюрприз: мрачный Люк в экипаже иноры Мюрре, почти перегораживающем дорогу.

— Маргарита обратно едет со мной, — тоном, не допускающим малейших возражений, заявил он. — Заодно и объяснит свой некрасивый поступок. А с вами, инор, мы поговорим позже.

Тон был менторский, как у гувернера, присматривающего за неразумными детишками. Поэтому неудивительно, что не только я не посчитала нужным послушаться, но и Патрик резко щелкнул кнутом и на приличной скорости обогнул незадачливого командира, которому даже ничего не сказал.

— А ну стоять! — заорал Люк.

Вряд ли бы он нас догнал: кучер иноры Мюрре не стал бы гонять карету ради прихоти гостя. Но у Люка в запасе были умения, позволяющие не рассчитывать на скорость тетушкиных коней. Лошадь Патрика остановилась как вкопанная, заклинание задело и пролетку, иначе остался бы мой спутник без средства передвижения: инерцию-то никто не отменял. На нас она и подействовала. Я чуть не вылетела из пролетки, еле успела ухватиться за дверцу. Рядом клацнули зубы Патрика, после чего последовала громкая и выразительная брань. А в мои ноги ткнулось что-то мягкое, и раздался еле слышный писк. Я испуганно отдернулась и завизжала. Громко и выразительно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})