Глаз голема - Джонатан Страуд

– Да, мэм.

– Не подведите меня, Джон!

Она постучала в окошко. Слуга бросился к машине и распахнул дверцу. Госпожа Уайтвелл и Натаниэль вместе поднялись по невысоким каменным ступеням и вступили в холл замка. Здесь музыка звучала громче, лениво струясь среди тяжелых портьер и восточной мебели. Временами она накатывала волной и тотчас вновь затихала. Казалось, источник звука где-то рядом, однако музыкантов было не видать. Впрочем, Натаниэль и не рассчитывал их увидеть. Сколько раз он ни бывал в Ричмонде, тут всегда играла такая музыка. Она словно бы следовала за тобой, куда бы ты ни шел, постоянно подчеркивая прелесть замка и его окрестностей.

Лакей провел их через анфиладу роскошных покоев, и вот наконец они миновали высокую белую арку и вступили в длинный, просторный, озаренный солнцем зал. Очевидно, то была оранжерея, пристроенная к дому. По обе стороны тянулись бурые клумбы, аккуратные, пустые и чинные, усаженные замысловато подстриженными розовыми кустами. Там и сям незримые садовники разравнивали землю граблями.

Воздух в оранжерее был теплый и неподвижный, под потолком сонно покачивался веер. Внизу, на низеньких тахтах и кушетках, расставленных полукругом, восседали премьер-министр и его свита. Они прихлебывали кофе из крошечных византийских чашечек и слушали жалобы чрезвычайно толстого мужчины в белом костюме. Когда Натаниэль его увидел, у него засосало под ложечкой: это был Шолто Пинн, в одночасье лишившийся своего магазина.

– На мой взгляд, это мерзко и возмутительно, – говорил мистер Пинн. – Вопиющее оскорбление. Я понес такие убытки…

Ближайшая ко входу кушетка была пуста. Госпожа Уайтвелл опустилась на нее, и Натаниэль, слегка поколебавшись, последовал ее примеру. Он проворно обвел взглядом тех, кто находился в комнате.

Во-первых, Пинн. Обычно Натаниэль относился к торговцу с подозрением и неприязнью, поскольку тот был близким другом изменника Лавлейса. Но вина Пинна так и не была доказана, а в данный момент явно именно он был стороной пострадавшей. Пинн продолжал изливать свои жалобы:

– …Что не уверен, сумею ли я когда-нибудь снова встать на ноги. Вся моя коллекция уникальных реликвий погублена! Все, что осталось, – это фаянсовый горшочек с какой-то бесполезной засохшей массой! Я едва способен…

Сам Руперт Деверокс развалился на диване с высокой спинкой. Премьер-министр был среднего роста и телосложения. Когда-то он был хорош собой, но теперь, из-за многочисленных и разнообразных излишеств, слегка расплылся в талии, и щеки у него обвисли. Пока он слушал Пинна, на лице у него непрестанно сменяли друг друга выражение скуки и досады.

Мистер Генри Дюваль, шеф полиции, сидел поблизости, скрестив руки на груди и положив на колени свое серое кепи. Он ходил в форме «Серых Спин», элитного подразделения ночной полиции, которой он командовал: белая рубашка с оборками, серая, под цвет городского смога, отутюженная куртка с ярко-красными пуговицами и серые брюки, заправленные в высокие черные сапоги. На плечах, точно когтистые лапы, сидели блестящие латунные эполеты. В этом костюме шеф полиции, и без того массивный, казался еще крупнее – даже сейчас, когда он сидел и молчал, казалось, будто он заполняет собой все помещение.

Кроме него, присутствовали еще три министра. Скромный мужчина средних лет, с жидкими белокурыми волосами, сидел, изучая свои ногти, – то был Карл Мортенсен, министр обороны. Рядом с ним, зевая напоказ, сидела Хелен Малбинди, весьма скрытная и вкрадчивая дама, министр информации. Министр иностранных дел, Мармадьюк Фрай, славившийся своим неумеренным аппетитом, даже не пытался делать вид, будто слушает мистера Пинна, – вместо этого он громко отдавал распоряжения почтительному лакею.

– Шесть картофельных крокетов и стручковую фасоль, нарезанную вдоль…

– …Сорок пять лет собирал я свою коллекцию! Каждый из вас не раз прибегал к моим услугам…

– …И еще один омлетец с тресковой икрой, сдобренный черным перчиком – но в меру.

На том же диване, что мистер Деверокс, но отделенный от него внушительной грудой персидских подушек, восседал невысокий рыжеволосый джентльмен. На нем был изумрудно-зеленый жилет, черные штаны в обтяжку с блестками, и на лице его играла широкая улыбка. Судя по всему, он от души наслаждался, внимая этой беседе. Натаниэль на миг задержал на нем свой взгляд. Квентин Мейкпис был автором двадцати с лишним пьес. Все они имели большой успех, а последняя, «Лебеди Аравии», побила рекорды кассовых сборов повсюду в империи. Его присутствие было несколько неуместным, но не сказать, чтобы неожиданным. Все знали, что Мейкпис – ближайшее доверенное лицо премьер-министра, и прочие министры терпели его присутствие, относясь к нему с осмотрительной любезностью.

Мистер Деверокс заметил, как вошла госпожа Уайтвелл, и поднял руку, приветствуя ее. Теперь он скромно кашлянул. Мистер Пинн тотчас прекратил свои излияния.

– Благодарю вас, Шолто, – сказал премьер-министр. – Мы вас прекрасно поняли. Мы глубоко сочувствуем вашему горю. Быть может, как раз сейчас мы узнаем хотя бы часть ответов на ваши вопросы. Сюда прибыла Джессика Уайтвелл вместе с юным Мэндрейком, которого все вы наверняка хорошо помните.

Мистер Дюваль иронически хмыкнул:

– Ну конечно, кто же не знает великого Джона Мэндрейка? Мы с большим интересом наблюдаем за его карьерой, а в особенности за его усилиями в борьбе с этим назойливым Сопротивлением. Надеюсь, он наконец-то принес новости о том, каких успехов ему удалось достичь.

Все обернулись к Натаниэлю. Он отвесил короткий, сдержанный поклон, как того требовали правила этикета.

– Добрый вечер, леди и джентльмены. Кхм… Никаких достоверных сведений я пока сообщить не могу. Ведется тщательное расследование, и в скором времени…

– Я так и знал! – воскликнул шеф полиции, возмущенно брякнув всеми регалиями, что болтались у него на груди. – Слышали, Шолто? «Никаких достоверных сведений»! Это безнадежно.

Мистер Пинн воззрился на Натаниэля сквозь свой монокль.

– В самом деле. Это большое разочарование.

– Давно пора отстранить департамент внутренних дел от этого расследования! – продолжал Дюваль. – Мы, полиция, управимся с ним куда лучше. Сопротивление пора стереть в порошок!

– Вот-вот! – согласился мистер Фрай, на миг оглянувшись в их сторону, – и снова принялся терзать лакея: – А на десерт – клубничный рулет…

– Это правда, – сурово подтвердила Хелен Малбинди. – Я и сама понесла некоторые убытки – у меня не так давно похитили ценную коллекцию африканских масок.

– Ряд моих помощников, – добавил Карл Мортенсен, – тоже подверглись ограблению. А сегодня ночью подожгли склад торговца, поставляющего мне персидские ковры.

Мистер Мейкпис невозмутимо улыбнулся из своего уголка:

– По правде говоря, большая часть этих преступлений чрезвычайно мелкомасштабна, не правда ли? Они не причиняют нам подлинного ущерба. Члены Сопротивления – изрядные глупцы: все эти взрывы только отталкивают простолюдинов – народ их попросту боится.

– Мелкомасштабна? – возопил мистер Дюваль. – Да как вы можете так говорить? Разорена одна из самых престижных улиц Лондона! Наши враги со всего мира разнесут по домам хорошие новости: Британская империя настолько слаба, что не способна предотвратить нападения у себя дома! Я заранее предвижу, как порадуются этому известию в дебрях Северной Америки! Да еще в самый День Глэдстоуна!

– Кстати, этот праздник – смехотворная нелепость, – заметил Мортенсен. – Пустая трата средств. Не понимаю, зачем мы чтим память этого старого дурака.

– Не думаю, что вы решились бы повторить это ему в лицо, Мортенсен! – хохотнул мистер Мейкпис.

– Джентльмены, прошу вас! – встрепенулся премьер-министр. – Не будем ссориться. Генри прав. День Основателя – дело серьезное и требует тщательной организации. Мы делаем все, чтобы пустить населению пыль в глаза пустой роскошью. Казна тратит миллионы на организацию забав и дармовой кормежки. Мы даже задержали отправку в Америку четвертой флотилии ради того, чтобы лишний раз разнообразить зрелище. И все, что может испортить эффект – и к тому же наносит ущерб мистеру Пинну, – необходимо немедленно ликвидировать. В настоящее время расследование подобных преступлений входит в обязанности департамента внутренних дел. Джессика, не будете ли вы так любезны представить свой доклад…

Госпожа Уайтвелл указала на Натаниэля:

– Мистер Мэндрейк расследует это дело вместе с мистером Тэллоу. Он пока не успел доложить мне о достигнутых результатах. Я предлагаю выслушать его вместе.

Премьер-министр благосклонно улыбнулся Натаниэлю:

– Что ж, рассказывайте, Джон.

Натаниэль сглотнул. Его наставница предоставила ему выкручиваться самостоятельно. Ну что ж, ладно.

– Говорить о том, что именно вызвало произошедшие сегодня разрушения, еще слишком рано… – начал он.