Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

Телеграмма эта дает интересное освещение этих событий.

«Омск, лично Главковерх, копии Административному совету, наштарм Сиб. 12/10 ст. Култук. 15 час. 35 мин.

Согласно переданного через наштаверха приказания, командирую Волкова для явки чрезвследком. Проверив личным обследованием деятельность Крутовского в Красноярске – в частности в Омске, приходится признать эту деятельность явно провокационной. Если бы Крутовскому, Шатилову, Якушеву удалось осуществить государственный заговор в Омске, то, несомненно, произошли бы катастрофические события. Выступление Волкова, может быть, юридически преступно, но в результате, несомненно, спасло положение. Единственно над ним тяготело преступление в убийстве Новоселова, за что я, будучи в Уфе и не посвященный в омские события, отрешил его от должности начгарнизона, заключив под стражу. По расследовании же событий я пришел к глубокому убеждению, что Волков к убийству Новоселова не причастен, почему я, принимая также во внимание, что следком не нашла нужным принять в отношении Волкова каких-либо мер пресечения против уклонения его от суда и следствия, освободил Волкова из-под стражи. Командируя Волкова по вашему приказанию в Омск, усердно ходатайствую перед вашим превосходительством не отказать войти в рассмотрение следующих моих соображений: 1) широкие общественные массы, сплоченные группы политических партий, за исключением крайних левых, считают Крутовского, Шатилова, Якушева и облдуму вставшими на путь государственной измены, вовлекшими в противогосударственный заговор иностранное чешское войско; 2) те же группы считают Волкова выполнившим свой государственный долг; 3) всякая репрессия со стороны следком в отношении Волкова, при условии оставления безнаказанными Крутовского, Шатилова, Якушева и принявшей участие в заговоре облдумы, может вызвать новую смуту. По изложенным соображениям, считаю пребывание Волкова небезопасным для государственного порядка. Докладывая изложенное, присоединяю усердное ходатайство предотвратить возможное неосторожное решение чрезвычайной следственной комиссии. № 60232 Командарм Сиб. ген.-майор Иванов-Ринов».

Комиссия Аргунова, в чрезвычайно запутанной обстановке Омска, оказалась гораздо более мягкой, чем предполагал Иванов-Ринов. Волков остался безнаказанным и через месяц с небольшим участвовал в аресте членов уже самой Директории.

Возвращаюсь к дневнику… Судя по телеграмме, Иванов-Ринов отлично держал себя с ехавшим в Иркутск японским генералом Мутто62. Видимо, и этот город входит в орбиту японских вожделений. Ездят, как по своей территории.

Появление в Омске адмирала Колчака. Связь с Архангельском

Омск. Вагон. 14 октября

Среди многих посетителей был адмирал Колчак, только что прибывший с Дальнего Востока, который, кстати сказать, он считает потерянным если не навсегда, то, по крайней мере, очень надолго.

По мнению адмирала, на Дальнем Востоке две коалиции: англо-французская – доброжелательная и японо-американская – враждебная, причем притязания Америки весьма крупные, а Япония не брезгует ничем. Одним словом, экономическое завоевание Дальнего Востока идет полным темпом.

Очень неодобрительно относится Колчак к деятельности «атаманов», особенно Семенова и Калмыкова.

Колчак объяснил цель своего приезда желанием пробраться на юг к генералу Алексееву. Он был будто бы крайне разочарован Востоком[12].

Вечером заезжал на благотворительный концерт. Неприятное впечатление63 произвел офицер, читавший довольно нелепые стихи «Молитва офицера», с подобострастным обращением к союзникам.

Омск. Вагон. 15 октября

Утром ездил смотреть головной эшелон английской морской батареи (шестидюймовые пушки). Команда, пять англичан, отлично одета и прекрасно вымуштрована. Это – первая реальная помощь союзников.

Был в министерстве путей сообщения[13], слушал доклад управляющего и принял представлявшихся высших чинов министерства. Поручил представить мне доклад о состоянии Северного морского пути и о возможности его использования.

Сегодня первый раз правительство заседало в новом помещении.

Посол во Франции В.А. Маклаков советует несколько налечь на Вильсона в смысле подачи на фронт американских войск, обещая поддержку французского правительства, кроме того, для правильной информации американского общественного мнения о России, предлагает послать в Америку Е.К. Брешко-Брешковскую. Устругов64 сообщил о решении союзников взять под свое покровительство всю сеть наших сибирских железных дорог. Руководить будет международный совет под председательством русского инженера (спасибо и за это).

Не исключена возможность и простого захвата японцами.

Может быть, первое предположение, как временное, было бы и хорошо. Собственными силами мы едва ли справимся при сильной пропаганде среди рабочих65. Угроза забастовок висит в воздухе.

В городе определенно ведется агитация против Временного правительства, в этом косвенно участвуют отряды типа Красильникова и другие представители монархизма66.

Направление к Уфе почти открыто. Первая чешская дивизия оставила фронт и преспокойно застопорила своими эшелонами железную дорогу. Сыровый меняет Чечека на Войцеховского. Пора постепенно убирать любителей. Галкина придется тоже взять на некоторый отдых.

Омск. Вагон. 16 октября

На Самарском фронте плохо. Чехи деморализованы, наши тоже. Опять появились офицеры – «беженцы». Очень тяжелое положение создается для Уральского войска и Оренбурга. Помочь почти нечем.

Послал телеграмму главнокомандующему союзными силами в Архангельске – английскому генералу Пулю[14], где сообщалось о принятом мною решении: искать связь с архангельской группой через Вятку, овладев предварительно районом Перми.

Беседовал с Колчаком по вопросу о назначении его военно-морским министром.

На заседании правительства слушали перебранку министров труда и путей сообщения. У первого те же повадки, что и у министров эпохи Керенского. Все еще продолжается идеология рабочих, потерявших вкус к труду.

Завтра прибывает Вологодский. Административный совет выезжает навстречу, видимо, желая настроить определенно до свидания с нами.

Поддерживающая Сибирское правительство омская газета «Заря» в своей передовице обнаружила явное недоброжелательство к нам67.

Дерзко68 ведут себя и отряды атаманов. Авксентьев рассказывал, будто Красильников, стоя подбоченясь перед поездом Директории, кому-то говорил: «Вот оно, воробьиное правительство, – дунешь, и улетит». Недаром распространяют слухи о нашем будто бы отъезде в Екатеринбург. Это, кажется, старается князь Кропоткин69 и его сторонники. Почтенный князь – старейший из Рюриковичей – в Сибири и надежд не теряет.

Омск. Вагон. 17 октября

Целый ряд неприятностей. Забастовки на Омской железной дороге, требования рабочих чрезмерны, и, конечно, подоплека исключительно политическая70. Экономические вопросы – предлог.

Был с докладом товарищ министра снабжения Молодых, жалуется на своеволие чехов. Министерством заказаны 2000 полушубков по 80 рублей, чехи (из чужих средств) дают по 110 рублей, вообще распоряжаются вовсю.

Уполномоченный чехов представил мне проект приказов Сырового о военнопленных – вмешательство в компетенцию русского правительства, но, с другой стороны, нельзя не признать решение целесообразным, а главное, быстрым, чего никак нельзя добиться от нашего коллегиального правительства.

В отношении бастующих железнодорожников приняты суровые меры. Для рассмотрения предъявленных ими требований, среди которых полная отмена введенной, в целях увеличения производства, сдельной платы, создается особая комиссия из представителей министров путей сообщения и труда «для выработки нормального уровня ставок». В комиссию входят три представителя от железнодорожных рабочих и три нейтральных лица, знакомых с условиями труда железнодорожных рабочих.

Посетил 2-й батальон 8-го кадрового полка. Картина потрясающая: люди босы, оборваны, спят на голых нарах, некоторые даже без горячей пищи, так как без сапог не могут пойти к кухням, а подвезти или поднести не на чем. Вот оно, бумажное благополучие, которым так щеголял штаб Сибирской армии.

Солдаты сами по себе отличные, хорошо обучены, и если не бунтуют, то это положительно чудо.

Половина из тех, которых я видел в казарме, построились босыми, в одних исподних брюках, а на лицах ни тени злобы. Вечером те, которым удалось обуться, маршировали на площади; я слышал из вагона лихие песни сибирских стрелков.

А у чехов все есть.

Я вызвал заместителя командарма генерала Матковского и под страхом строжайшей ответственности приказал немедленно исправить замеченные преступные недочеты.