Дети Хедина (антология) - Людмила Минич

– Умерла Сашка, – отрубила Серафима, взгляд ее давил Машку, словно тяжелый танк. – Нет ее больше, монстр болотный, чудовище-душегуб вместо нее.

– Нет! – выкрикнула Ленка, прижимая одну оставшуюся человеческой руку к груди. – Не умерла! Жива! Просто ее вытащить нужно, спасти, обратить…

– Хватит, Солунь! – рявкнула Серафима. – Уймись! Говорено-переговорено все, и все, что можно, испробовано. А чем кончилось? Двоих магов кто загреб прежде, чем мы даже «ой!» вскрикнуть успели?!

Лена Солунь отвернулась, плечи ее беззвучно вздрогнули. Оля Рощина с немым укором взглянула на суровую старосту, пересела, обнимая плачущую подругу.

– Все равно, – Машка наконец обрела силы говорить. – Вас всех спасать надо. И ее, в смысле – и Сашу.

– Еще одна идеалистка, – желчно усмехнулась Серафима. – И, кстати, сейчас у нас идеалистов-таки еще прибавится.

– Это почему?!

– Да потому, Мария, что дружок твой сюда мчится сломя голову. Не чувствуешь его? Нет?

Машка обернулась.

– Нет! – завопил Игорь, тяжело дыша и вываливаясь из кустов. Тропу он потерял и сейчас бежал очертя голову, прямиком через трясину. У Маши пресеклось дыхание – сейчас ведь ухнет… и поминай как звали, не вытащишь, не поддержишь…

Серафима сделала экономно-ленивое движение, Маша ощутила толчок чужой магии, магии «черного ангела», уже… не совсем человеческой. Игорь что-то учуял тоже, вскинул на миг голову, уставившись на кружок девушек. Шумно дыша, побежал дальше, упрямо и напролом через болото.

– Оставьте ее, слышите?! Меня берите, если нужно!

Ну конечно. Не мог лучший друг ее вот так бросить. Примчался сломя голову обратно.

И Отец оставить девчонок не смог бы тоже!

– Меня! Меня возьмите!

«Серафимы» разом уставились на бегущего.

– А он милый, – проговорила Юлька.

Только сейчас Маша заметила в руке у Игоря «ТТ». Небось забрал у полубесчувственного Морозова.

Выстрел. Игорь не думал, он действовал.

Пуля ударила в скулу пухленькой Оле, высекла сноп искр и отскочила, как от танковой брони. Рана быстро затянулась, сверкнув язычком пламени.

Оля только вздохнула и развела руками.

– Не торопись, мальчик, – властно проговорила Сима. Машка подумала, что из нее вышел бы хороший преподаватель. Голос у нее был глубокий, звучный, хрипотца исчезла, как только облетели с плеч последние перья. – Убери оружие. Здесь тебе фашистов нету.

– А кто тех двоих магов тогда?.. Если фашистов нету?!

Глаза у Серафимы опасно сузились.

– Не мы. Ни одна из здесь присутствующих. Спрячь пистолет. Им ты нас не возьмешь.

Игорь повиновался, хоть и с явной неохотой.

– Маш! Ты цела, Машка?!

– Хотела б я, чтобы за меня так кто-нибудь переживал, – Машке показалось, или в голосе синеглазой Юли прозвучала почти забытая ревность?

– Так вот, слушай, Мария, – Серафима менять тему решительно не желала. – Скажу тебе сейчас при всех, чего еще никому не говорила. Даже им, – кивком указала она на остальных из седьмой группы. Я ж тогда не остановилась, я след Виктора почуяла. И… через первый барьер пробилась, который остальных задержал. Догнала уже у последнего заслона. Я сильный маг, сильнее тебя, не в обиду будь сказано. Поэтому он меня старостой и назначил. Преграду сумела пробить, пока силы оставались, да и страх помог. Как представила, что останемся здесь навсегда, – так и прошла сквозь стену. Сама прошла, а других провести не смогла уже. Ну и… добралась до него. Он как раз замки запирал, да только меня тогда, наверное, весь ректорат, вместе взятый, остановить бы не смог.

Остальные «серафимы» все обратились в слух. Игорь недоуменно косился по сторонам.

– Зацепила я его, – с мертвым выражением продолжала Сима. – В ногу попала, в грудь-то не решилась, не смогла… даже тогда. Сейчас-то уже б не дрогнула, а тогда… верила еще, наверное, во что-то втайне, дура. Ну и лицо ему тогда попятнало. Думала, втащу за стену, заставлю снять… Дура, дура, дура и есть!

Девочки уставились на Симу так, словно видели впервые. Она опустила голову, закрыла глаза, надеясь остановить слезы.

– Он стоит, бледный весь, за бедро держится, кровь хлещет, а сам мне: ты же понимаешь, Сима, у меня не хватит сил теперь. Я думал, все по-другому будет. Но… вы сами уже не сумеете вернуться. Вы сейчас не люди, вы для остальных опасны. Просто продержитесь, я найду способ вас вытащить. Продержитесь, пока все успокоится. Закончится война, уляжется шумиха… Давно она закончилась?

– Семь лет уже, – проговорил Игорь, стараясь оставаться между сидящей на кочке Машкой и «черными ангелами». Он то и дело поглядывал на подругу, словно хотел намекнуть ей, дать знак. Но Машка не смотрела в его сторону.

– Мы ждали. Потом перестали ждать. Попытались вытащить замки, но… сами знаете. Зачаровывал сам декан – нам близко не подойти.

– Даже с пятнашкой по Риману? – буркнул Игорь.

– Это у Нельки пятнадцать, – отозвалась Сима, – я могу девятнадцать. Но он – больше двадцати. Даже двадцать три, наверное. Вы замки видели, вас кошка водила. Там, где кровью помечено, здесь, под ногами. Еще место я укажу. Смотрите сами, сами решайте – кто их ставил и зачем.

Она замолчала, на миг уронив лицо в ладони. Почти человеческое лицо в почти человеческие ладони.

Но Серафима оставалась Серафимой, все той же старостой седьмой группы. И заговорила вновь, прежним ровным голосом, словно и не замечая гробового молчания остальных «ангелов». Это был не укор, вопрос. Два вопроса. Первый: и ты молчала? И, сквозь него, второй: И ты вернулась? Могла уйти и вернулась?

– Вот так мы здесь и оказались, – словно не замечая этого вопрошающего взгляда, продолжила Сима: – Сперва надеялись Сашку вытянуть, вернуть, но куда там! И верно, здесь маги посильнее нас нужны, а главное – расчеты правильные. Мы-то перед войной выпускались и тогда еще слышали, что Решетников над теорией своей работает, может, сейчас и наработал чего?.. В общем, сидели мы тут и ждали. Потом… Сашу пришлось самим уже запирать. И то не до конца получилось, иначе те двое чародеев бы не погибли.

– Их, кстати, тоже Виктор Арнольдович посылал! – с пылом заявила Машка. – Втайне от начальства! Стал бы он это делать, если…

– Если что?! – оборвала ее Серафима. – Они сюда не просто так явились, а «со злом бороться». Слышали мы их разговоры… Виктор и их обманул, наплел с три короба, что на болотах «страшные твари остались»! Ага, страшные – мы то есть!

– А Сашу что же, на детский утренник посылать надо? – вдруг негромко сказал Игорь. – Она что – не зло? Она ведь и нас едва не…

Серафима осеклась. Другие девушки тоже глядели кто куда, лишь бы не в глаза молодому магу.

– Бойцы сейчас должны из леса выходить. Я их на тропу поставил, проверил, да и кошка лешачихина снова там крутится, дорогу показывает. Фокин дельный малый, доведет, – Игорь воспользовался паузой. – Дело сделано, Маш.

– Спасибо, – она нашла его пальцы, слегка сжала. – Ты молодец, Игореха. Теперь вот только девчонок выручить…

– «Серафимов», – с непонятным выражением проговорил Игорь. – Вот, значит, в чем тут дело было, вот почему Скворцов так юлил да хитрил!

– Их тут заперло, – Маша специально не сказала «запер» или даже «заперли». Неопределенно-безлично «заперло». Может, от природной аномалии какой.

– Не заперло! – взвилась Оля Колобова. – А запер, запер, слышишь, нет?!

– Если Виктор Арнольдович это и сделал, то нас-то зачем сюда отправлял?! – не сдавалась Маша. Игорь вертел головой, стараясь восстановить по обрывкам пропущенный разговор. Как понял, пораженно уставился на Машку.

– Не знаю, – развела руками Серафима, – зачем он вас послал. Может, полагал, что вы нас добьете по-тихому, чтобы все шито-крыто, никто ничего не узнает. А может, ему повод требовался. Чтобы не вы нас, а мы вас бы добили, руки ему развязали.

– Если он такой негодяй, как ты его тут выставляешь, никаких поводов бы и не потребовалось.

– Он трус! Трус! – выкрикнула Колобова. – Всегда начальства боялся, всегда лебезил, всегда угождал! Чужое себе приписывал!

– Мы о таком не слышали. – В голосе Игоря тоже закипал гнев. – Наоборот. Когда Виктора Арнольдовича – для солидности – в соавторы статей звали, он всегда отказывался. Мол, я тут ни сном ни духом, а если какой совет и дал, так это ничего не значит, вы б и сами догадались.

– Дурак, – Колобова надвинулась на Игоря так, что его охватило жаром. – Виктор – он знает, когда надо позу благородную держать, а когда на коленках стоять и лбом об пол колотиться. Невелика доблесть, имя свое со статьи снять, у него их и так сотни небось!

– Хватит, Оля! – поднялась Серафима, решительно положила руку на плечо Колобовой. – Так мы с места не сдвинемся. Виноват Виктор, нет, и вообще какого тут мнения эти двое – не важно. А важно нам с болотины проклятущей выбраться. Слушайте меня, Мария, и ты, Игорь. Мы – седьмая группа. Мы – «черные ангелы». Лучшие, хоть и на год ускоренный выпуск. У вас, друзья мои, только один шанс уйти отсюда – если уберете замки, если снимете барьер. Сама знаешь, девочка, хоть ты и сильная, но у нас восьмерых средний балл по мощности заклятья шестнадцать. А у вас с другом на двоих – не больше тринадцати. Подумайте.