Ночное солнце - Полина Федоровна Елизарова

разладилось… Так бывает. Но мы же все поправим, да?

Кот сердито напряг ушки и внимательно ее слушал, нервно подергивая хвостом.

— Я тебя не оставлю, — пообещала Варвара Сергеевна. — Переедешь вместе с нами, как только закончим ремонт.

В дверь больше не звонили.

Нехотя оторвавшись от Пресли, Варвара Сергеевна осторожно привстала и прошла в коридор.

Посмотрела в глазок. За дверью никого не было.

К Пресли, крутившемуся возле ее ног, присоединилась и выбежавшая из Анькиной комнаты Капа.

Самоварова приоткрыла дверь.

На площадке было тихо.

— Чертовщина какая-то… — забубнила себе под нос Самоварова и решительно распахнула дверь.

Открываясь, дверь обо что-то запнулась, и это что-то упало, рассыпавшись на дверном коврике.

В очередном черном мусорном мешке был все тот же набор: рыбная тухлятина, камни и грязные, с мертвыми пластмассовыми глазами мягкие игрушки.

7

Инфанта ждала Петра Анатольевича в шумном сетевом кафе неподалеку от отделения РОВД, где он служил замначальника.

Она посмотрела на часы — Петя задерживался уже на пятнадцать минут.

От нечего делать она принялась рассматривать публику — слева и справа от нее, за столиками на двоих, разместились две влюбленные парочки.

Парочка слева была совсем юной. Судя по их удобной, бесформенно модной одежде — какие-нибудь студенты-интеллектуалы. Парень и девушка, сидевшие напротив друг друга, держались за руки и о чем-то тихо беседовали.

Парочка справа, мужчина лет сорока пяти и женщина лет тридцати, явно были любовниками. Они сидели, не смея прилюдно касаться друг друга, но их выдавали взгляды. Симпатичная блондинистая дамочка, громко рассказывая мужчине какую-то ерунду из жизни своей подруги, ласкала мужчину красивыми карими глазами, он же млел, то пряча от нее взгляд, то страстно, на долю секунды, впиваясь в ее лицо.

Инфанта почувствовала, что эти люди испортили ей настроение.

Мурлыканья и сюсюканья, все эти кокетливые кружева всегда были ей противны.

«Потом тот, что слева, бросит свою студенточку, как только папочка подыщет для него выгодную партию из семьи нужного человека, а те, что справа, через пару часов придут домой и будут там привычно лгать, чтобы сохранить худой мир в своих пропахших магазинными полуфабрикатами и тупыми сериалами квартирках…»

Когда Петя, заполняя своим грузным телом все пространство, вошел в зал, Инфанта с ходу на него набросилась:

— Дорогой мой! Ты совсем не уважаешь мое время!

Еле уместив задницу на узком стуле, Петр Анатольевич заухал в невидимый рупор:

— Радость моя! Богиня! Я все-таки при исполнении. Такого ща перца крученого к нам привезли, уф… — Он отер кулаком пот со лба.

С эндокринной системой у Пети давно было не в порядке, и это сказывалось на его неустойчивой потенции. Правда, после их сеансов и его вступления в придуманный им же орден его дела на сексуальном фронте заметно улучшились. Истинная проблема Пети была в том, что он больше смерти боялся своей скандальной жены, и Инфанта научила его с ней взаимодействовать.

— У меня мало времени. — Инфанта в два глотка осушила давно остывший эспрессо. — Что по объекту?

— Да ничего там особенного… Точнее — вообще ничего…

К их столику подошла стройная симпатичная официантка.

— Коньяку мне пятьдесят принеси. — Петя с трудом удержался, чтобы не облапать взглядом девчонку.

— Какого? — уточнила девушка.

— Самого дорогого! — хмыкнул он, не глядя на нее.

— Вы что-нибудь еще будете заказывать? — любезно обратилась официантка к Инфанте.

— Иди уже! — огрызнулась она.

— Короче, объект из «наших», ушла на пенсию в звании майора около двух лет назад. По состоянию здоровья. Но там была какая-то темная история. Похоже, тетка принципиальная, поперла, куда не следует, вот ее и спровадили. Служила под полковником Никитиным, с которым много лет водила нежную дружбу.

— А что сейчас с Никитиным?

— Тоже вышел на пенсию. У него частное сыскное бюро. Чел неплохой, серьезный, но осторожный, куда не надо, не лезет. Из тех, с кем всегда можно договориться.

Официантка поставила перед Петей коньяк и подошла к столику, где сидели любовники.

Пока мужчина рассчитывался наличными, женщина юркнула к выходу. От них так и разило желанием скорого секса.

— Петь, Никитин меня пока не особо колышет! Что по объекту?! — злилась Инфанта.

— Богиня, да ничего на нее нет… Сидит баба дома, до недавнего времени жила у мужика, но там квартира на той неделе погорела. Теперь вернулась по месту прописки, живет с дочерью и ее хахалем. Из дома выходит раз в день, наведывается на погоревшую квартиру, там сейчас гастеры ремонт делают. Соседи дали показания, что, типа, квартиру психиатру подожгли. Но наши, ясный пень, дело уже закрыли, прямых улик нет.

— Что за психиатр?

— Мужик ее, — пожал плечами подполковник. — На него тоже ничего, недавно перешел в частную медицину. И на дочь, переводчицу, тоже ничего. И на мужика дочери, эмчеэсника — тоже.

— Плохо работаешь, Петя, — скривилась Инфанта. — Объект уже больше половины жизни прожил, в вашем ведомстве работал, семью имеет — и что, совсем ничего?!

— Да вот те крест, богиня! — Петя неловко и поспешно перекрестил себя, с трудом сложив толстые пальцы. — Не, если надо, мы этой грымзе жизнь подпортим! По наркоте, например… Дочка же с иностранцами якшается… Или кого-то из отсидевших по ее делам разыщем, — торопливо зашептал он.

— Фуфла не надо! — отрезала Инфанта, вставая. — За кофе заплати. А за психиатром этим пусть твои пиздодельные пинкертоны последят с недельку. И еще мне понадобится кое-какая личная инфа о семье Никитина. Сообщу позже.

Выйдя из кафе, она накинула на голову белоснежный кашемировый шарф — моросило.

Информация, поступившая от Пети, окончательно испортила настроение. До этой встречи она была уверена — ему удастся что-то нарыть на «объект», если не по сфабрикованным когда-то уголовным делам, то хотя бы по семье… по налогам…

Кидать подставу она не хотела.

Все должно быть по справедливости.

Придется, как привыкла, и дальше действовать самой.

* * *

Восстановить равновесие ей помогала живопись.

Купив входной билет, Инфанта прошла в здание музея.

От скверной погоды, отсутствия солнца, моросившего, но пробиравшего до костей дождя в теплом, ярко освещенном помещении слегка закружилась голова.

Судя по полученной информации, Петя не врал — он, похоже, прочесал все, что мог. А в последние дни после ее просьбы, озвученной в грузинском ресторане, когда был сбор ордена, он вообще приставил к «объекту» наружное наблюдение.

Впрочем, удивляться было нечему.

Насколько она знала, «объект» жил скромно и имел принципы.

Ей нравилось это слово — объект.

Оно обезличивало человека и примиряло давно задуманное с шевелившимися в ней сомнениями.

Поднявшись по лестнице, Инфанта окинула взглядом впечатляющий своей выдержанной роскошью зал.

Народу в будничный дневной час было немного: в основном студенты или неторопливые, интеллигентного вида пенсионеры.

Ей нужно было уцепиться взглядом за