Чудовища морских глубин - Бернар Эйвельманс

Но нельзя совсем исключить, что виновником краж был все же гигантский кальмар. В конце концов, никто ведь не видел, как он перелезал через забор, цепляясь за дерево, ― это только предположение. Не исключено, что, став пленником мелководья, не имея возможности попасть в открытое море, он провел много дней у берега близ Картейи. Проголодавшись, это ночное животное подобралось к самому берегу и своими десятиметровыми щупальцами обследовало территорию. Чаны с соленой рыбой стояли, по всей видимости, очень близко к воде. Кальмар мог, таким образом, «ловить» рыбу, запуская щупальца через ограду, а не перелезая через нее.

Таинственные деревья и колеса в океане близ Кадикса

История «полипа» из Картейи, которая будет повторена, причем в нескольких вариантах, экс-герцогом Генуи Баттистой Фрегозо (литературный псевдоним Фульгозиус), не единственное упоминание Плиния о головоногих моллюсках необычных размеров. В другом месте его труда, посвященного водной фауне (книги девятой его «Естественной истории»), есть двусмысленная фраза, которую при желании можно считать намеком на похожее чудовище:

«В океане у Кадикса (Атлантика) есть дерево, крона которого так обширна, что по этой причине, как говорят, невозможно пройти через пролив (Гибралтар)».

То, что Плиний говорит в данном случае о животном, подтверждаются тем фактом, что в сводной книге своего труда по зоологии (XXXII, 53, 2) он начинает перечисление самых больших морских животных словами «деревья, кашалоты, киты» и т. д. Несомненно, осьминог, со своими длинными щупальцами с тонкими концами, напоминает дерево, хотя это сравнение, пожалуй, больше подходит морской звезде с ветвистыми лучами, из группы «офиуры» (змеехвостки), ― «голове Медузы» (Asterophyton arborescens). Но она не превышает нескольких дециметров в диаметре. И в любом случае животное, кем бы оно ни было, имеющее конечности такой длины, что они мешают проходу между геркулесовыми столбами, не может быть ничем, кроме как продуктом самого буйного воображения, или, что вероятнее, ошибкой толкования компилятора, введенного в заблуждение словом «дерево».

В своих глубоких комментариях девятой книги Плиния Ж. Котт показывает, в каком направлении, может быть, надо искать ключ к разгадке:

«Напоминаю, что рыба дорада до наших дней называется arboro в Адрии, alboro в Венеции, arbun в Спалато. Название такого рода, присвоенное животному, которое никогда не войдет в наше море из-за его неподходящего химического состава, может ли доказывать достоверность рассказа Плиния?»

Можно задаться вопросом, не лежит ли в основании этой истории, которая интриговала столько поколений натуралистов, простая опечатка или слово, неправильно прочитанное Плинием в каком-то иноязычном труде? В Марокко, например, одно из самых больших морских чудовищ в ту эпоху называлось ambar. Это же слово было использовано в коптском переводе Библии для обозначения большой «рыбы», которая проглотила Иону. Далее мы увидим, что этим словом действительно обозначался кашалот, а кашалоты кишели вокруг Азорских островов, но только в исключительных случаях заходили в Средиземное море. Античный натуралист мог, таким образом, с полным правом написать, что в Атлантике плавает животное фантастических размеров, называемое ambar, которое никогда не заплывает за геркулесовы столбы. Отсюда до заключения, что именно по причине своей большой величины оно не может протиснуться между этими скалами, один шаг при наличии воображения. Затем слово ambar могло быть написано переписчиком как arbar, откуда недалеко до привычного по звучанию arbor. Первая ошибка в написании могла произойти в греческом тексте, где буква «мю» может быть легко принята за букву «ро». А когда ambar уже превратился в arbor, позднейшим комментаторам легко было объяснить трудности в передвижении этого необыкновенного arbor длиной его ветвей.

За сообщением, касающимся arbor, следует другое, почти такое же темное, но которое с значительно большей вероятностью может относиться к осьминогу. Речь идет о других обитателях Атлантики, называемых «колесами» по причине их конфигурации. Они имеют четыре луча, крутящиеся, как крылья ветряной мельницы, вокруг середины с двумя глазами. Это неправильный перевод, который может навести на мысль, что речь идет о существах, сложение которых симметрично, что можно наблюдать у некоторых кораллов. На самом деле описание относится к животному, имеющему по четыре конечности с каждой стороны головы и глаза которого поражают своей величиной. Нетрудно догадаться, что речь идет об осьминоге, с его восемью щупальцами, постоянно находящимися в движении. Поскольку никаких данных о его размерах не приводится, на этом отрывке можно было бы не останавливаться, если бы не ошибка в переводе, о которой будет речь впереди.

Еще один любитель соленой рыбы ― осьминог из Пуццоли

Через три века после случая с лжеосьминогом из Картейи можно было прочитать в «Трактате о природе животных» Клода Эльена историю, удивительно напоминающую вышеописанную.

Симпатичный греческий софист преследовал прежде всего моральные цели, и очень похвальные, сочиняя свое произведение в семнадцати томах, которое, по сути дела, является не чем иным, как сборником забавных историй.

Что касается осьминогов, он утверждает, что они достигают таких размеров, что с возрастом могут сравняться по весу с китом и другими китообразными. В доказательство он приводит сведения об осьминоге чудовищных размеров, который появлялся у берегов Пуццоли, в Италии. Ему словно не хватало добычи, которую он ловил в море. Осьминог выходил на берег и занимался воровством. Чтобы попасть в лавку, где в больших баках хранилась соленая рыба, он пролезал через большую подземную пещеру, которая служила для стока городских нечистот. Затем хватал первую попавшуюся бочку, сжимал своими мощными щупальцами, пока та не лопалась, и поглощал содержимое.

Торговцы, удивленные видом раздавленных бочек и желая поймать грабителя, поставили вооруженную охрану. Однажды ночью осьминог снова явился, раздавил очередную бочку и разбросал ее содержимое. Человек, сидевший в засаде и видевший при свете луны эти манипуляции, был так устрашен чудовищными размерами грабителя, что не посмел его атаковать. А когда на следующее утро рассказал об увиденном, никто ему не поверил. Его сочли фантазером, сказали, что он все это видел во сне и несет чепуху. Но поскольку все же произведенные опустошения были не воображаемыми, а реальными, решили увеличить число охранников, чтобы они все вместе могли противостоять наглому вору.

Когда стемнело, чудовище снова пробралось в лавку своим обычным подземным ходом. На этот раз изумленные сторожа уже не подвергали сомнению личность злодея. Одни отрезали ему дорогу назад, другие набросились на него с топорами и тесаками, кромсая ему щупальца и вонзая свое оружие в его тело, пока не убили животное, буквально разрезав его на куски.

Не является ли этот рассказ вариантом происшествия в Картейе, перенесенным на итальянскую почву из-за ошибки в переводе? Это не исключено. Но, может быть, здесь речь идет о новом факте, на который наложились некоторые детали старой истории, ставшей классической после того, как ее цитировали многие известные писатели. Вот что следует часто за чрезвычайным происшествием: люди так консервативны, что стараются придать обычный вид даже необычному. Если необычный факт повторился, пусть даже через несколько столетий, всегда пытаются, чтобы сделать его более достоверным, облечь его в форму предшествовавших ему событий. Так рождаются легенды. Вскоре будут утверждать, что гигантские осьминоги «имеют обыкновение» по ночам грабить склады соленой рыбы.

Но так может родиться и недоверие, причем недоверие несправедливое. В конце концов, если инцидент в Пуццоли так похож на случай в Картейе, может быть, разгадка заключается в неумеренной любви осьминогов к соленой рыбе. Как же не воспользоваться случаем, если посчастливилось наткнуться на неисчерпаемый источник вкусной еды?

Что означает «большой, как кит»?

Клод Эльен без колебаний подтверждает существование головоногих моллюсков, таких же больших по массе тела, как китообразные. Для справки напомним, что самым большим на сегодняшний день среди китообразных считается голубой кит (Sibbaldus musculus). Известно, что один экземпляр, длиной 20 метров, взвешенный кусками, потянул 51 тонну, а другой, 27-метровый, весил 119 тонн. Поскольку киты этого вида достигают 30 метров в длину ― официальным чемпионом считается кит длиной 34 метра 50 сантиметров, ― то вес их может достигать 150 тонн.

В древние времена эти киты водились в северных морях и в Атлантике, но, по-видимому, никогда не заплывали в Средиземное море. Сомнительно поэтому, что эллинский мир знал этот вид китов. Но две разновидности китов, следующие за ним по величине, показываются иногда в море, омывающем Грецию. Это, во-первых, кашалот (Physeter macrocephalus), длина которого для самца колеблется от 13,25 до 25,5 метра, и, во-вторых, финвал, сельдяной кит (Balenoeptera physalus), длиной от 18,5 до 25 метров (самки этого вида, как правило, больше самцов). Именно этих животных Эльен должен был считать чемпионами «тяжелого веса» в море.