Я подчиняюсь - Лидия Рыжая

помогая ему с ремнем.

Пусть будет, что будет. Он любит меня, я — его. Остальной мир подождет!

В этот момент звонит мой телефон. Я не обращаю внимания, но чувствую в заторможенных действиях Кира, что его это напрягает.

— Ответь, — говорит он сухо, хмуря брови.

— Перезвонят, — отмахиваюсь я, расстегиваю ширинку его брюк и подаваясь к нему.

И телефон замолкает.

Через 5 секунд смартфон снова звонит. Я чертыхаюсь под напряженным взглядом темных глаз.

Надо ответить или хотя бы выключить. Ползу через стол к своей сумке, брошенной на полу. Склоняюсь вниз, роюсь в ней, чтобы увидеть звонок Матвея. Скидываю его быстро и ставлю на беззвучный.

Я совершенно не управляю своей жизнью. Это меня злит и раздражает. Мною играются двое мужчин, а я лишь безвольная кукла в их руках.

— Кто там? — спрашивает Кир с заметным интересом, наблюдая за тем, как я заползаю на стол обратно и возвращаюсь в его объятия.

Я не говорила ему про психотерапевта, чтобы не выглядеть жалкой в его глазах.

— Люда, — улыбаюсь я, возвращаясь в его объятия.

— Что-то срочное, нет? — не верит он мне.

Слишком заинтересован…

— Потом поговорю с ней, — качаю я головой, целуя его губы.

В его глазах появляются сомнения. То ли я головой качаю не так убедительно, то ли мой ответ ему не нравится, но ревность преобладает. Он не дает мне себя целовать, оттесняя, обхватывая мои протянутые руки своими и останавливая процесс.

— А можно я все же взгляну? — вдруг спрашивает он меня, сверля взглядом.

— Зачем? — выдыхаю я за маской пренебрежения. — Тебе заняться больше нечем?

— Можно? — он не оставляет мне и шанса.

Желваки играют на его скулах. Даже если откажу, — он отберет телефон и посмотрит от кого звонок.

Кир — очень ревнивый человек. Именно его ревность сыграла на нашем примирении… Да и я симпатичная девушка.

— Можно, — киваю я. — После того, как ты скажешь мне, что за блондинка была несколько дней назад в твоей квартире.

Кирилл смотрит на меня внимательно что-то решая в своей голове. Его лицо серьезно. Не осталось и тени желания заняться сексом.

— Одна старая знакомая, — говорит он. — Ей негде было переночевать, я ее пустил.

— Почему мне не сказал?

Мне обидно. Если это правда, то он бы мог объяснить, и я бы поняла…Ну не мегера же я в конце концов, и не истеричка.

— Не думал, что ты начнешь так сильно к этому привязываться, — отвечает мужчина, вытягивая перед собой руку в ожидании сотового телефона.

— У вас что-то было с ней? — задаю я ему последние вопросы, выуживая смартфон из сумки и протягивая его. — Она уже уехала?

— Не было. Мы спали в разных спальнях. И да, уехала. Больше не появится.

И что-то не верится мне в его истории. Я почему-то могу поверить в то, что у них ничего не было, но не могу поверить в идею старой знакомой. Она не доросла до того возраста, чтобы быть старой.

Мой телефон вылавливается руками Кирилла, который тут же изучает список входящих звонков. После напряженного изучения он возвращает его мне.

— Прости, — выдыхает мужчина. — Мне показалось, что у тебя кто-то появился.

Я качаю головой.

— Тебе показалось.

Глава 18

— Ты ничего не узнаешь от него, как не старайся, — слышала я вкрадчивый голос Матвея. — Даже если это дочь его друга, за которой тот попросил его приглядеть, он тебе ничего не скажет. Такой он человек.

Я стояла в коридоре своей квартиры, готовая покинуть помещение и ждала продолжения, но мужчина не спешил

— И как мне узнать правду? — не выдержала паузы.

— Не правду, но выбить хоть какое-то признание я тебе помогу, — вылез передо мной Матвей и облокотился спиной о дверь. — Думаю, что это будет придуманная сказка для тебя с его стороны, на случай форс — мажора. Особо не надейся.

Матвей убедил меня переименовать свое имя в списке абонентов на Людмилу и заявил, что позвонит спустя 10 минут после моего появления в офисе, о чем я его должна была предупредить заранее.

— Думаю к моему звонку он уже попытается… — мужчина провел по моему оголенному плечику своей рукой, почти что не касаясь.

Нежно, аккуратно. Как дуновение ветра. Очень чувственно.

— Почему десять минут? — не унималась я. — С чего такая цифра?

Думала, что он запланировал возможный кофе или примирение, после которого якобы должны были последовать возможные приставания, но нет.

— Сколько ты до его офиса подниматься будешь? Дойдешь, как раз минут за пять. Остальные пять он будет тебя уламывать. Ты поддашься в конце концов. Нооооо! — Он приподнял указательный палец, призывая к вниманию.

А мне так хотелось в тот момент ему высказать, что я не так слаба на передок, как он думал!

— Для чистоты эксперимента я покажу тебе, насколько ты им управляема. Скажи ему закрыть дверь. Так ты сможешь приостановиться и охладить пыл, если он набросится на тебя без объяснений. Но, милая моя, ты все равно сдашься.

И он, блин, не хочется говорить, но прав.

Они в сговоре что ли? Не понимаю!

Моя задача была сразу не говорить Киру, кто позвонил и всячески избегать ответа на вопрос. Увиливать, многозначно отвечать, чтобы у того закралось подозрение… Как только он заинтересовался бы звонящим, — потребовать от него взаимную откровенность о блондинке.

— А если он просто выхватит у меня телефон?

— Ну, нееет. Это ниже его достоинства, — уверил меня Матвей. — Он в гневе на подобное способен. В обычном состоянии нет. Он бы тогда не смог работать с подчиненными.

Я отвлеклась от наблюдения Матвея и ощутила… Он что, поцеловал меня в плечо? Я прошмыгнула к двери, оттеснив его назад и собиралась выйти наружу и поспешить к Киру.

Но этот поцелуй сбил меня. Такой легкий, нежный.

Разрушил выстроенные планы. Смутил.

Мне захотелось его поцеловать. И даже нечто большее.

Уму непостижимо. Чертов врач.

Я вспоминала его всю дорогу к Киру и его психологические непонятные манипуляции над собой, которые меня зажигали. Я воодушевлялась. Какой-то пожар загорелся во мне.

Кирилл выпроводил меня сразу же после звонка секретаря через 20 минут наших откровений.

— У вас важная встреча. Вы просили напомнить, — сообщила Карина и тут же отключилась.

Он заранее ее попросил об этом! Ожидая меня…

И здесь Матвей оказался прав. Меня вызвали, как девочку на побегушках и попрощались спустя час.

— Прости, Март… Я не могу ее отложить, — покаянно сказал он мне, провожая к двери.

И только я собралась высказать ему, какой же он все-таки эгоист,