Измена. Счастье вопреки - Ксения Нежная

он шептал ей хриплым возбужденным голосом.

Ей тоже нет оправдания. Если бы она оказалась невинной жертвой, то наверняка бы как-то отреагировала на мой приход. Но нет же, она предпочла молчать. Прятаться, за спиной моего бывшего любимого. Змея.

Кто она? Девушка с работы? Может та блондинка из агентства недвижимости, что помогала ему вести сделку с особенно важным клиентом? А что если, она и была тем самым “клиентом”?

Теперь-то я уже знаю, как Димочка работал. Вернее чем. Тем, что у него ниже пояса. Тем, что у него между ног!

Как же хочется… хочется… пнуть его! Вот чего хочется!

Кем же он работает? Владимир рассмеялся, когда я сказала, что Дима простой риелтор.

Может быть, спросить напрямую своего похитителя? Он явно знает больше, чем говорит….

Нет. Я уверена, что он как обычно, лишь поиздевается надо мной и подшутит.

Оглушительно громкий лай пса за спиной заставляет меня вздрогнуть. Дергаюсь и поднимаю руки к лицу, чтобы прикрыть рот рукой и не закричать.

В ушах эхом отдается звук бьющегося стекла. Опять. А перед глазами разбитая бутылка вина, которую я только что уронила. И алая лужа растекается по паркетному полу.

Оборачиваюсь и застываю в немом ужасе. Размес стоит прямо передо мной.

Размес стоит прямо передо мной.

— Хороший песик, хороший, — пытаюсь быть как можно более ласковой и дружелюбной.

Внутри все содрогается от ужаса.

Пес сверлит меня пронзительным взглядом. Не моргает. Ярко оранжевые глаза внимательно следят за мной. Из слегка приоткрытой пасти течет слюна.

Рамзес облизывается, делает шаг в мою сторону и громко гавкает. Я замираю словно маленький испуганный кролик. Я еще из детства помню, что перед собаками нельзя делать резких движений и нельзя смотреть им прямо в глаза. Поэтому смотрю ему промеж глаз.

Собака делает несколько шагов, отчего мое сердце готовится выпрыгнуть из груди. Но я все еще не двигаюсь с места.

К моему облегчению пес лишь обнюхивает меня, после чего быстро убегает.

Я выдыхаю, оставшись одна. Медленно выхожу из кладовой и осматриваюсь.

Но, кажется, я рано расслабилась.

Слышу как Рамзес галопом несется обратно. Не успеваю заскочить обратно в кладовую и запереться там для своей безопасности.

Он вбегает на кухню совершенно другим: прыгает, виляет всем телом. В зубах несет что-то желтое. Оставляя за собой дорожку из капелек слюны, подбегает ко мне.

Выплевывает на пол передо мной какой-то предмет. Сам отходит и прижимает голову к передним лапам, активно виляя попой. Хвост у четвероногого купирован.

Мое желание бежать и спрятаться не такое сильное, но вот желание увести собаку из дома возрастает в несколько раз. Пусть резвится подальше от меня.

Когда приступ шока начинает проходить, осматриваю предмет. Это оказывается та самая игрушка, на которую я наступила ранее.

Держа животное в поле своего зрения, осторожно наклоняюсь и пытаюсь нащупать пищалку.

Касаюсь злополучного предмета, который тут же издает пронзительный писк. Рамзес опять издает громкий лай, будто ждет от меня чего-то. Пересиливаю себя и медленно выпрямляюсь, держа игрушку на вытянутой руке большим и указательным пальцами.

Меня передергивает от осознания, что игрушка скользкая, слюнявая и склизкая. К горлу подступает ком, но я пытаюсь погасить в себе накатывающий приступ тошноты.

— Ты этого хочешь? — демонстрирую предмет собаке и покачиваю игрушку из стороны в стороны. — Большой пёсик хочет эту игрушку?

И сожрать меня, заодно — мысленно добавляю я.

— Тише, тише, пойдем со мной, — медленно обхожу Рамзеса, не сводя с него глаз и двигаясь спиной вперед. Поэтому натыкюсь на все подряд, выхожу в столовую. Направляюсь в сторону дверей, ведущих во двор.

Рамзес же то подскакивает ко мне в прыжке, заставляя нервно дергаться в сторону, то отбегает и поскуливает, глядя на меня.

Если так пойдет и дальше, то с моей скоростью, терпение собаки лопнет как воздушный шарик.

Кажется, если прикрутить ему пропеллер на попу, он взлетит словно Карлсон, только попой кверху.

Свободной рукой откатываю дверь в бок, сжимаю пару раз слюнявую резиновую утку, подавляя чувство брезгливости.

— Хочешь её? Хочешь? — Рамзес одобрительно гавкает. — Лови!

Кидаю игрушку во двор и быстро закатываю стеклянную дверь обратно на место, как обрубочек собачьего хвоста скрывается во двор.

На всякий случай держу рукой стеклянную преграду, желая убедиться, что псина не ворвется обратно внутрь. А мои нервные клетки больше не будут гибнуть как солдаты на войне.

Прибежавший обратно пес был явно озадачен, что я не собираюсь продолжать игру. Он сел попой на землю, не выпуская игрушку из пасти, и продолжил смотреть на меня.

— Не сегодня, извини, — пожимаю плечами, не особо сожалея о своем поступке и с этими словами оставляю озадаченного Рамзеса в гордом одиночестве.

Возвращаюсь на кухню, чтобы убрать следы своего преступления. Скрывать от Владимира уничтожение его винных запасов не собираюсь, но и напрямую говорит ему не хочу. Вот когда спросит, тогда и признаюсь.

Как ни ищу, но ни под раковиной, ни где-либо еще не нахожу веника и совка. Только бумажные кухонные полотенца.

Помня свой неудачный опыт с вазой, убираю осколки максимально осторожно. Благо ведро стоит прямо у стола.

А кстати… кто впустил Рамзеса в дом? Или Владимир уже вернулся?

Застываю с бумажным полотенцем в руке и прислушиваюсь. В доме ни звука. Только во дворе скулит пес.

После того, как заканчиваю с бардаком, решаю держаться от первого этажа подальше.

Проходя через столовую непроизвольно бросаю взгляд во двор, окутанный тьмой. Грустный Рамзес все еще сидит за стеклянной дверью, словно надеется, что я вернусь к нему.

Легкое чувство вины гложет меня, но страх сильнее.

Нужно подняться к себе в комнату и лечь спать, чтобы больше не причинять вреда дому, в котором я вынужденно нахожусь.

Очень надеюсь, что Владимир не выкинет меня на улицу. Хотя… А что если все перебить “нечаянно” дорогую посуду в этом доме, чтобы хозяин и вправду выставил меня из дома. Только… он ведь может разозлиться и выкинуть меня в какую-нибудь яму в лесу. Чтобы никто не смог найти.

Нет!

Встряхиваю голово, отгоняя овпасные мысли. Лучше постараюсь вести себя тише воды и ниже травы.

Поднимаясь по лестнице, сворачиваю за угол и с грустью смотрю на опустевший столик. Надо же было умудриться выдать свое присутствие и забыть про эту дурацкую вазу.

Надо бы идти ложиться… Надо. Но так не хочется.

Чувствую себя неуютно в чужом доме. Вчера я была жутко уставшей и эмоционально нестабильной. Сегодня… а в принципе сегодня тоже ничего не изменилось.

Сейчас меня переполняет буря эмоций. Нужно