Днем и ночью - Дебора Тернер

Морин растерянно молчала.

— Неужели ты до такой степени боишься? — спросил он насмешливо.

— Вот еще! — возмутилась Морин. — Чего и кого мне бояться? Тебя?

— Меня. — Алан бросил на нее проницательный взгляд. — А может быть, себя?

Он словно в воду глядел. Морин вспыхнула.

— Глупости!

— Ну в таком случае добро пожаловать в мое скромное жилище. Можешь не беспокоиться, — прибавил Алан. — В доме, кроме меня, еще живет экономка, а также несколько работников в пристройке. Если что, за тебя будет кому заступиться. Кроме того, я отдам тебе ключ от твоей комнаты, чтобы ты спокойно спала, а не лежала, прислушиваясь к моим шагам на лестнице и в коридоре.

Морин резко отвернулась к окну. Он издевался над ней! Но оскорбляться теперь поздно. Или рано. Ведь на самом деле ее, действительно, пока никто не обижал.

Земля за окном все приближалась. Уже были видны крошечные домики-коробки, маленькие автомобили бежали по прожилкам дорог.

— Как мы поедем до твоей станции?

— Меня должен ждать личный самолет. Он, конечно, маловат и тесноват, зато доставит нас до места всего за пару часов. На машине добираться гораздо дольше.

В аэропорту они быстро прошли пограничный и таможенный контроль. Алан сказал что-то пограничникам по-испански, и их мгновенно пропустили.

В фойе их уже ожидал смуглый молодой человек. При виде Алана он расплылся в улыбке, потом вежливо, но несколько озадаченно улыбнулся Морин. Алан опять быстро заговорил с юношей по-испански, тот так же быстро ответил, кивнул Морин и пошел вперед.

— Пойдем, — сказал Алан. — Самолет ждет.

— А как же вещи?

— Они уже в самолете. Антонио забрал их.

Морин молча последовала за Аланом. Вокруг сновали смуглые люди с тюками и сумками. Они громко перекрикивались на испанском — языке, которого Морин не знала. Все вокруг выглядело чужим и необычным. Морин вдруг испугалась, что отстанет от Алана и потеряется в этой пестрой толпе. О гостинице она больше не заикалась.

8

Сидя рядом с Морин в тесном кресле своего личного маленького самолета, Алан искоса поглядывал на ее тонкий профиль. Вот щеки ее слегка порозовели — она почувствовала его взгляд. Чуть встряхнув головой, словно откидывая за спину волосы, Морин как бы невзначай отвернулась, так что теперь Алану было видно лишь очертание скул и маленькое ухо, над которым вился непослушный завиток черных волос.

Алан сжал челюсти. Как все получилось? Он давал себе слово держаться подальше от этой сомнительной особы, а вместо этого позволил себе увлечься ею до такой степени, что провел с ней ночь, а теперь еще и везет к себе домой.

Неужели она настолько хитра и опытна, что обвела его вокруг пальца, а он даже и не понял, как и когда? Но Морин, как ни странно, не производила впечатления опытной женщины. Она казалась искренней и ужасно доверчивой, несмотря на то, что умело скрывала свои эмоции. Хотя, может быть, именно в этом умении казаться искренней и заключалась ее хитрость?

Алан понял, что окончательно запутался. Точно он знал только одно — он хочет эту женщину, хочет страстно, как мальчишка; он теряет голову при виде нее, забывая про всякую осторожность. До сих пор он всегда очень ловко и вовремя обрывал отношения с женщинами, не позволяя себе привязаться и не давая им возможности привязать себя. Как только легкая приятная связь начинала перерастать во что-то более серьезное, Алан сразу же умело закруглял роман. Он привык контролировать эти романы от начала и до конца.

Но отношения с Морин как-то сразу стали развиваться сами по себе, без его, да и без ее на то согласия. Словно они попали в бурный поток, который тащил их вперед и вперед, не давая опомниться и выплыть на безопасный берег.

А ведь он почти ничего не знает об этой женщине. Она очень красива и довольно сдержанна. Она оскорбила и бросила его друга; она имела виды на другого его друга, только что женившегося. И это не помешало ей провести бурную ночь с Аланом. О чем она думает, к чему стремится? Он не понимал. Хотя до сих пор всегда считал, что очень неплохо разбирается в женщинах. Она его словно околдовала. Заморочила.

Единственное, что Алан знал про нее точно, так это то, что Морин желала его не меньше, чем он желал ее. Этого она скрыть не могла, ее выдавало собственное тело.

— Как называется твоя станция? — спросила вдруг Морин, оборачиваясь.

Алан вздрогнул от неожиданности.

— «Гнездо голубки», — ответил он, тут же приходя в себя.

— Почему?

— Прежние хозяева разводили голубей. Сейчас у нас осталась небольшая голубятня, и есть мальчик, который смотрит за птицами, но специально я этим не занимаюсь и новых птиц не покупаю.

— Жалко, — спокойно сказала Морин. — Это так красиво, когда в небе кружат белые голуби. Отец Дона… — Голос ее дрогнул, но она спокойно продолжила: — Отец Дона когда-то разводил голубей. Мы часто лазили на голубятню…

Алан бросил на нее раздраженный взгляд. Опять Дон. Это начинало надоедать. Но Морин уже снова отвернулась к окну. Она смотрела на крошечные заплатки полей, мелькающие, как в калейдоскопе. Потом глаза ее сами собой закрылись, и она задремала.

Ее разбудил сильный толчок. Самолетик приземлился. Мотор смолк, и стало удивительно тихо. Морин сидела, не смея открыть глаза. Сейчас она увидит дом Алана. Увидит станцию, на которой ей предстоит жить какое-то время. Сейчас начнется новая жизнь, и возврата к старой уже не будет.

— Морин, мы прилетели.

В наступившей тишине голос Алана казался чрезвычайно громким. Морин кивнула и прикрыла рот ладонью, не в силах сдержать зевка.

— Может быть, тебя понести? — засмеялся Алан.

Морин вздрогнула и торопливо открыла глаза.

— Нет, спасибо, — ответила она с достоинством. — Я сама дойду. И вообще, обычно я не такая соня.

Она отстегнула ремень безопасности и быстро поднялась, но тут же пошатнулась и наверняка упала бы, если бы не Алан, который подхватил ее за талию. Их глаза встретились, и Морин вновь ощутила, как все ее тело охватила какая-то странная томительная слабость, хотя сердце колотилось как сумасшедшее. Но тут Алан отпустил ее, отступая на шаг, чтобы она могла пройти.

— Спасибо, — пробормотала Морин непослушными губами.

— Не стоит благодарности.

Его голос был абсолютно бесстрастен. Морин опустила глаза, задетая его равнодушием, и, не оглядываясь, выбралась из самолета.

Она стояла на крошечной взлетной полосе, а вокруг расстилалась коричневая степь — пампа. Солнце палило вовсю, и Морин захотелось немедленно скинуть джинсовую куртку. Но под курткой была совсем тонкая и сильно обтягивающая футболка, и, бросив косой взгляд на Алана, Морин не решилась ее снять.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});