Возвращение домой - Кэсс Морган

– Один из вас должен сопровождать каждую охотничью партию. Нам нужно накормить множество ртов, и ваши ружья очень в этом пригодятся.

Охранники переглянулись, словно ожидая, что кто-то из них даст разрешение, и, пожав плечами, пошли следом за Уэллсом. Юноша разделил их на группы и дал несколько уроков бесшумной ходьбы, которая нужна, чтобы ненароком не спугнуть дичь. После этого в лагере остались только двое из них, те, кого Родос назначил сторожить лазарет, чтобы Беллами не сбежал.

На поляне становилось все шумнее, по мере того как она наполнялась покинувшими переполненные хижины людьми, надеющимися раздобыть себе что-нибудь на завтрак.

Лагерь отчаянно нуждался еще в нескольких хижинах, для строительства которых требовалось множество бревен и как минимум неделя работы. Уэллсу следовало бы приставить к делу два-три десятка новичков и начать стройку, пока не похолодало. Нужны были емкости для воды (их мастерили из металлических обломков), и Уэллс добавил в мысленный список дел еще одно: отправить людей на место крушения за подходящими кусками металла, которых потребуется штук десять, не меньше. Впрочем, все это не будет иметь никакого значения, если они в ближайшее время не раздобудут пищи. Сейчас, когда надеяться на Беллами не приходится, это сложнее, чем когда бы то ни было. Уэллс закрыл глаза, сделал медленный глубокий вдох-выдох, пытаясь собраться с мыслями и позволяя утреннему солнышку согреть его лицо.

Открыв глаза, он направился к хижине-складу и остановился, чтобы переговорить с аркадийским парнишкой, который стоял у входа, изучая список. Они вместе взялись за инвентаризацию, разбирая, что появилось на складе, а что, наоборот, с него ушло. Уэллс собрался было спросить, сколько у них ничейной одежды, когда услышал, как за его спиной кто-то прокашливается. Он обернулся и оказался лицом к лицу с Вице-канцлером Родосом. Тот удивленно разглядывал Уэллса, плотно сжав губы и изогнув уголки рта в улыбке, которая, впрочем, вовсе не отражала душевного состояния ее обладателя. По обе стороны Вице-канцлера стояли двое старших охранников, которых Уэллс знал по офицерским курсам. Один из них был его инструктором по огнестрельному оружию, а второй однажды заставил его сделать пятьсот отжиманий. Уэллс поморщился от этого воспоминания.

– Доброе утро, офицер Яха.

– Доброе утро, господин Вице-канцлер. Офицеры, – и Уэллс отдал им честь. Это движение, такое естественное в резком свете коридоров Феникса, показалось жутко неуместным под бескрайним голубым небом с пушистыми облачками.

Родос протянул Уэллсу руку, и тот ее принял. Вице-канцлер сжал пальцы юноши немного сильнее и тряс его ладонь на миг дольше, чем следовало бы. Уэллс всегда был образцовым офицером и охранником, уважающим начальство и правила. Он неизменно учился на отлично, почти всегда был первым по всем дисциплинам и гордился знанием протокола, пусть даже остальные курсанты подшучивали над ним или, хуже того, говорили, что сын Канцлера подлизывается к преподавателям. Уэллса это не задевало. Он хотел доказать, что способен на собственные достижения, и доказал это. Никто не мог отрицать, что Уэллс – первоклассный офицер. Но сегодня, стоя на поляне и отдав ладонь на растерзание Вице-канцлеру, он не испытывал ничего, кроме отвращения. И заранее знал, что скажет Родос.

– Вы продемонстрировали выдающиеся руководящие качества, офицер Яха.

– Спасибо, сэр. – Уэллс насторожился.

– Особенно если учесть, что вы так молоды. – Родос подчеркнул последнее слово, тем самым превратив его в оскорбление. – Я хочу от имени Совета поблагодарить вас за службу, молодой человек. – Уэллс промолчал. – Вы организовали на Земле удовлетворительный лагерь – для временного, конечно. – Верхняя губа Вице-канцлера презрительно изогнулась. – Но для человека ваших лет вы взвалили на себя чересчур тяжелое бремя ответственности, хотя могли бы наслаждаться преимуществами юности.

Внутреннему взору Уэллса предстала стрела, вонзившаяся в горло Ашера всего в дюйме от его собственного горла, и висящее на дереве раздутое тело Прийи, ему вспомнился лютый голод, терзавший их всех в первые дни на Земле. Уэллсу захотелось сказать какую-нибудь резкость, но он лишь сильнее сжал губы.

– Теперь руководство возьмем на себя мы, более опытные лидеры, – продолжил Родес, – а ты сможешь насладиться заслуженным отдыхом.

Уэллс почувствовал, как раздуваются его ноздри и краска заливает щеки. Он постарался удержать на лице выражение бесчувственного кадрового служаки. Родос перехватил контроль – но определенно понятия не имел, с чем ему предстоит иметь дело. Уэллс поначалу был в таком же положении, но теперь в его активе значилось несколько недель потом и кровью давшегося знания, которым он мог бы поделиться. Стараясь, чтобы голос был ровным, а тон – дипломатичным, юноша произнес:

– При всем уважении, сэр, но те, кто прибыл сюда с первым челноком, кое-чему научились за этот короткий отрезок времени. Тут все гораздо сложнее, чем может показаться, и некоторые знания дались нам очень тяжело. Мы могли бы сберечь вам много времени и избавить от многих неприятностей. Всем принесет огромную пользу, если вы позволите нам поделиться с вами своими новыми навыками.

Улыбка Родоса стала жестче, и он испустил короткий смешок.

– При всем уважении, офицер, я полагаю, что мы обладаем достаточной компетенцией, чтобы справиться со всем, что тут может произойти. Чем скорее в наше сообщество вернется порядок, тем скорее мы все почувствуем себя в безопасности.

Уэллс знал это выражение глаз Родоса. Подобную смесь презрения, насмешки и зависти он всю свою жизнь видел на людских лицах. Быть сыном Канцлера всегда непросто. Родос смотрел на Уэллса и видел балованного недоросля – всезнайку. Уэллс мог бы собственноручно построить по хижине для каждого новичка, но Родос по-прежнему видел бы в нем всего лишь наглого показушника. Будучи сыном человека, который стоял между Вице-канцлером и его вожделенным общественным положением, Уэллс символизировал собой все разочарования Родоса.

Репутация, которую Уэллс заслужил за первые земные недели тем, что помог сотне выжить, быстро рассеялась вместе с его влиянием. Если это его последний шанс поговорить непосредственно с Родосом, следует надлежащим образом его использовать.

– Да, сэр, – сказал Уэллс самым уважительным тоном, на который он только был способен. Очевидно довольный собой Родос сухо салютовал юноше, развернулся на пятках и пошел прочь. Охранники, как послушные домашние животные, следовали за ним. – Еще только одна вещь, – сказал ему в спину Уэллс. Вице-канцлер с недовольным видом остановился и снова обернулся к юноше. – Заключенный. Беллами Блэйк.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});