Я не искала любовь (ЛП) - Джусти Амабиле

— Не я сделал тебя таким романтичным и сумасшедшим, дедушка. Немного да, но не до такой степени.

— Я стар, Арон. В моём возрасте человек становится многим сразу. Недостатки и достоинства усиливаются.

— Мне жаль разочаровывать тебя. Я ещё не настолько стар, чтобы быть романтичным и безрассудным.

— Но ты таким был. Я помню твоё отчаяние по Лилиан. Все эти годы ты ловко избегал личной встречи с ней. Она всё ещё красивая женщина, понимаешь?

— Знаю.

— Через несколько дней в «Плазе» состоится благотворительная вечеринка. Меня пригласили. Ты пойдёшь вместо меня, выпишешь чек на пятьдесят тысяч долларов и проверишь, волнует ли тебя Лилиан. Я точно знаю, что она там будет. Лилиан — президент ассоциации, организующей это мероприятие. Если при встрече с ней ты больше ничего не почувствуешь, начинай искать женщину, которая достойна родить мне правнуков.

— Мысль о посещении подобной вечеринки вызывает у меня почти такое же отвращение, как и мысль о женитьбе.

— Или это мысль увидеть Эмери вместе с Лилиан, вызывает у тебя отвращение? Его там может и не быть. Поговаривают, они живут в доме раздельно. Пара не разводится только потому, что это будет скандалом для их имиджа. Как видишь, они не эволюционировали, Арон. Они остались приверженцами старой идеи католической и консервативной семьи. Именно поэтому они пытаются скрыть и то дерьмо, которое совершил Джеймс. Так что прояви Джейн Фейри больше мужества, мы бы их раздавили. И мы раздавим их дважды, если ты вернёшь Лилиан. Это было бы большим удовлетворением.

— Я не боюсь Эмери. Мне на него плевать. Но я не пойду на эту вечеринку. И уж точно не буду ничего делать, чтобы вернуть Лилиан.

— Хочешь, чтобы действовала она? Ты прав, после того, что произошло тогда. Но ты, тем временем, покажи себя. Покажи ей вблизи, кто и какой ты, и какой у неё муж. Покажи ей, что она могла бы иметь и от чего отказалась. Ты один из десяти самых привлекательных холостяков Нью-Йорка, помнишь ту статью в TIMES? И сходи на эту вечеринку, Арон. Ты не пожалеешь, поверь мне. Если ты не хочешь сделать это для меня, сделай это против своего отца. В душе он надеется, что ты не заведёшь семью и всегда останешься безответственным человеком, которого можно критиковать. Если женишься, если у тебя родятся дети, если найдёшь источник вдохновения, который заставит глубже полюбить жизнь и работу, у него, по меньшей мере, будет приступ желчи!

***

Правда, все эти годы я ловко избегал встреч с ней, чему способствовало то, что она живёт в Нью-Джерси, а я не посещаю благотворительные вечера и другие подобные мероприятия. Но это не значит, что я потерял её из виду.

Лилиан.

Иногда она и Эмери появлялись на страницах газет, присоединяясь к избранным группам засранцев, во время предвыборной кампании того или иного политика. Пару раз мы были на одних и тех же вечеринках, хотя, как только я замечал её, сразу же уходил. Однажды случайно увидел Лилиан в том же ресторане, где проходил мой деловой обед. Какое-то время мы даже ходили в один и тот же спортзал. В то время я встречался с цыпочкой (моделью и актрисой), абсолютной нахлебницей, к которой не испытывал никаких чувств, и иногда мы трое пересекались во время тренировки.

Я не любитель устраивать шоу, но за те несколько месяцев, что длились мои ничего незначащие отношения с Ингрид и посещение спортзала, в моей жизни было самое большое количество страстных публичных поцелуев. Короче говоря, любая возможность была хороша, чтобы засунуть язык в рот немецкой супермодели, потрогать её задницу и дать понять любому, кто смотрел на нас (случайно или целенаправленно), что мы счастливы и секс у нас чертовски хороший.

Мы на самом деле отлично трахались, но я даже близко не стоял с ощущением «счастье». По большому счёту, я никогда и не знал, что это такое. В любом случае Лилиан делала вид, что не смотрит на нас. Но я уверен, — она смотрела. Иногда я специально проходил мимо неё полуголый и потный, мои татуировки громко кричали о том, какой я плохой парень, и при этом делал вид, что я даже не замечаю её. Тупая тактика, согласен, достойная незрелого подростка, которым меня считает Джейн Фейри, и кем я на самом деле являюсь.

Лилиан и я…мы больше никогда не разговаривали. Но я не забыл звук её голоса, потому что долгие годы постоянно вспоминал, как она говорила мне, что беременна от Эмери, и предпочитает его, и они скоро поженятся. Но мы больше никогда не разговаривали.

Я любил её. Дит может говорить что хочет, но я любил Лилиан.

Не знаю, что чувствую к ней сейчас: возможно, обиду. Может, просто хочу, чтобы она страдала, как страдал я. Возможно, хочу, чтобы она признала, что у неё сложилась дерьмовая жизнь с Эмери, что она заперта в клетку бесполезного существования первой леди, трахающейся только по субботам, всегда в одной и той же позе и со скучным мужчиной с крошечным членом.

Именно с таким едким настроем я наконец решаю посетить то благотворительное мероприятие. Я иду один, не прося никого сопровождать меня. Остальные девять самых желанных холостяков Нью-Йорка уже женились, поэтому я не сомневаюсь, что меня будут осаждать. Надеюсь, Лилиан заметит.

Зал для приёмов в «Плазе» настолько полон экзотических цветов, что если бы организаторы поставили менее дорогие букеты, то могли бы принести пользу ещё дюжине малоимущих, не устраивая этой пышной феерии. Я терпеть не могу подобные мероприятия. У меня всегда создаётся впечатление, что они являются скорее витриной для богатых людей в самой организации, чем для бедняков, кому они помогают. Предпочитаю выписать чек, не будучи вынужденным улыбаться кучке придурков, которые даже не знают, кому они помогают. Честно говоря, я тоже не знаю, по крайней мере, точно. Но я не претендую на роль спасителя страны. Поскольку Лилиан — президент ассоциации по защите женщин, полагаю, сегодня мы поддержим жертв жестокого обращения.

Пожимаю несколько рук и обмениваюсь парой слов со знакомыми. Моё присутствие вызывает удивление, обычно я чаще веду себя как медведь. Случаи, когда я посещал важные светские мероприятия, можно пересчитать на пальцах, и все они связаны с моими немногочисленными отношениями, длившимися дольше одной ночи. Затем я понял, что газеты публикуют фотографии, полные утверждений о помолвках, браках и даже возможных беременностях дежурной спутницы только потому, что она набрала полкило веса, и тогда я решил держаться подальше от всего этого. Я люблю проводить время вне дома, люблю путешествовать, но предпочитаю избегать эти витрины.

Поэтому удивление, которое меня окружает, неподдельно. Пара мамаш с дочками на буксире поощряют своих отпрысков, не давая мне передышки (с брачной целью, естественно). Мне нужно выпить, твою мать, просто необходимо. В трезвом виде я рискую прямо сказать им, чтобы отвалили, хотя и обещал вести себя «вполне прилично».

Я подхожу к столику, где подают шампанское.

— Дайте мне двойное, а лучше пятикратное шампанское, — говорю я официантке.

Пятикратное шампанское чуть не попадает мне не в то горло.

Официантка — Джейн Фейри.

Официантка — Джейн Фейри?

Я смотрю на неё, как сумасшедший на галлюцинацию. Она на меня смотреть избегает, но не потому, что смущена (хотя я уверен, что присутствует и это), а потому, что делает вид, будто я не существую; её взгляд проходит сквозь меня.

Только сейчас замечаю, что все официантки — женщины, обычные женщины, ни красотки, ни танцовщицы, вытащенные из клубов с приватными танцами. Они не начинающие модели и актрисы, никто из них, цитируя моего деда, не высококлассная шлюха. Они все как Джейн Фейри. Обычные девушки, даже уродливые, с лишним весом, ранами на лице более заметными, чем у Джейн.

Пока гадаю, что это за мероприятие и почему весь обслуживающий персонал состоит из настоящего парада несчастных, раздаются аплодисменты, побуждая меня обернуться.

В зал входит Лилиан. На ней длинное элегантное платье, изумрудно-зелёного цвета, как и её глаза. Светлые волосы распущены по плечам. Лилиан так же прекрасна, как и тогда. Нет, она красивее, чем тогда. Беременность придала мягкость её формам. Не исключено, она счастлива быть матерью, но сомневаюсь, что она счастлива быть женой, особенно этому тучному засранцу Эмери. Он входит сразу за ней, неся на себе балласт похуже, чем вес: типичное высокомерие Андерсонов.