Истины на камне - Геннадий Емельянов

- Я великий, конечно, но никогда не стану таким, как ты.

- Может, и станешь. Со временем. Кстати, сколько тебе лет?

Он не понял моего вопроса, пришлось долго втолковывать ему, что срок жизни измеряется, как измеряется, допустим, высота дерева или длина пути от мест охоты до деревни. Скала задумался и ответил спустя несколько минут.

- Про то знают старики, обитающие под землей. Теперь я понял. Оказывается, посреди городища есть отверстие, куда спускаются старики и живут там, поднимаются они на свет божий лишь в исключительных случаях, когда, скажем, в яму бросается мало еды. Оттуда же, из подземелья, поднимается по полому столбу Пророк, чтобы прокричать Истину. Иногда старики посылают силачей, чтобы наказать виновных. Отступников и бунтарей силачи часто забирают с собой, и назад никто еще не возвращался. Забирают они и самых красивых девственниц.

- И меня, Хозяин, стащут в яму, если ты не заступишься, потому как на мне лежит большая вина.

- В чем же состоит твоя вина, брат?

- Мы втроем ходили за соком Белого Цветка, мы хотели напоить нектаром Пророка, чтобы голова его просветлела: Пророк совсем немощный. И вторая моя большая вина - я привел тебя, а ты пробежал по спинам стариков и воткнул удальца в тухлое яйцо киня. - Скала покачал головой, в больших и круглых его глазах зажглись искорки. - Это было очень смешно, Хозяин! Но я не боюсь, потому что ты со мной.

- Спасибо, друг!

- Они идут, Хозяин.

- Кто?

- Воины.

Вот еще одна загадка. Ума не приложу, как этот малый чувствует и безошибочно угадывает (я успел в том убедиться) ход событий? Не носом же и не ушами он чувствует шаги и голоса. Приборы танкетки ещё молчат, а брат мой уже в курсе событий. Удивительно! Но пусть загадки разгадывает могучая Голова для того она и предназначена, у нас же сегодня другие цели.

- Ты не ошибся, Скала?

- Я не ошибаюсь. - Брат мой полез в мешочек, привязанный к набедренному поясу. В том мешочке хранились, как я высмотрел исподтишка, косточки абрикосового варенья, спрятанные невесть для какой надобности. Но извлек Скала из своих сокровищ не косточку, а переговорное устройство в виде медальончика, о котором я, признаться, забыл. - Мне надеть это, Хозяин?

- Надень.

Скала усвоил, что при дипломатических раутах медальончик должен помогать, как талисман от злых духов или святые мощи. Быстро, надо отметить, он берет уроки, в смекалке и наблюдательности ему не откажешь.

Над кабиной танкетки замигало сигнальное устройство, предупреждающее об опасности; внимание, близко люди!

- Отставить тревогу.

Сигнальный огонь тотчас же погас, но двери кабины раздвинулись, приглашая нас на всякий случай занять место за толстой броней, ударила, донесла до нас холодок струя воздуха, которая не пустит внутрь ничего живого. Автоматика ревностно хранит невеликий кусочек моей Родины, так уж она запрограммирована. По тревоге включились все системы защиты, и они будут функционировать, несмотря на мой приказ. Ничего чрезвычайного, будем надеяться, не произойдет. Но и танкетку можно обмануть: по инструкции я не должен отходить от нее дальше километра, потому что лишь на этом расстоянии она способна вести наблюдения и получать информацию, потом она глохнет, слепнет и становится мобильной лишь при командах Головы или по моей команде.

- Ты разрешишь мне, Хозяин, говорить с ними?

- Разрешаю.

- Ты спрячься в свой дом, Хозяин. Они тебя будут бояться.

- Хорошо.

Я отвел танкетку в густые заросли, поставил ее так, чтобы не терять из вида Скалу, сидящего на земле в очень важной позе. Брат мой закаменел, профиль его был высокомерен, одна рука, правая, царственно лежала на банке с вареньем, другая - держала копье. Чуть в стороне лежал лук и колчан со стрелами. Всякая фамильярность в обращении исключалась заранее и самым решительным образом ведь общение предполагалось на уровне двух миров, и брат мой с полным сознанием взваливал на себя груз галактической ответственности.

2

Аборигенов было трое. Они долго стояли в отдалении и поочередно смотрели на Скалу из-под руки, звали его с униженной робостью, но брат мой не шелохнулся. Тогда трое, будто по команде, упали на песок, остаток пути преодолели на четвереньках и смиренно легли у ног соплеменника своего, сделавшего за последние дни головокружительную карьеру.

Последовало долгое и томительное молчание. Я видел, как покрылись потом спины молодых воинов. Наконец Скала разомкнул губы:

- Вы можете даже сесть.

Делегация не преминула воспользоваться добротой, и воин с длинным, похожим на тыкву лицом заговорил торопливо, прищелкивая языком и качаясь, словно от зубной боли:

- Сын Скалы, разве ты не помнишь, как я ходил с тобой за нектаром Белого Цветка? Тогда ты называл меня другом? Почему же теперь не узнаешь?

- Я узнал тебя. Ты, кажется, тот, что родился, когда твоя мать собирала червей?

- О! Вспомнил!

- И тебе дали имя Червяк Нгу?

- О! Вспомнил!

- Неудачное дали тебе имя.

- Неудачное, ты прав. Как же называть тебя?

- Как и раньше - Сын Скалы из клана вождей. Это имя овеяно подвигами, которые не выпадали никому и никогда.

- Не выпадали. Никому. Никогда! - хором повторили воины и закачались кланяясь.

- С нами за нектаром ходил Рожденный На Мягкой Траве. Почему он не пришел?

- Его взяли старики в яму с собой, чтобы наказать за ересь.

- Почему тебя не взяли, Червяк Нгу?

- Я дрался и убежал. Наше племя будет жить, Скала? Дети и старухи будут жить?

- Ты тороплив, как женщина, Нгу!

- Прости. - Я решил угостить вас пищей особого свойства.

Это - подарок Вездесущего и Неизмеримого.

- О-о! Скала сноровисто распечатал варенье ("Кажется, последняя банка?") и протянул каждому в горсти по янтарному плоду, а сладость слизал с руки, сопя носом, взял из банки абрикос сам и выплюнул косточку в ладошку.

- Делайте как я! - приказал брат мой и разбил косточку камнем, вынул зернышко и съел его, закатив глаза от наслаждения.

- Эту пищу можно есть дважды! - закричал Нгу, пораженный. - И дважды было вкусно. Никогда я не пробовал ничего подобного!

- Ты никогда больше и не попробуешь! - отрезал Скала и убрал банку с абрикосами за спину.

- А нельзя ли, Великий Сын Скалы из клана вождей, что осталось положить обратно в сосуд и получить пищу снова такой же сладкой и такой же целой?

- Ты тороплив, как женщина, Нгу! Червяк Нгу. - Прости, Великий.

- Я прощаю твою глупость. С чем пришли? Не шибко радушно встретил Скала своих соплеменников. Зарвался, однако, разлюбезный, нос задрал.

- Расскажи, где был и что видел? - спрашивал, почтительно клонясь, Червяк Нгу, двое других, одинаково круглолицые, невыразительные, были, судя по всему, лишь статистами и не имели права голоса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});