Джэксон остается в России - Георгий Свиридов

Сидней слушал, разминался, делая легкую гимнастику, и все – словно в полусне. Если бы Максуэлл вздумал попросить своего ученика повторить его слова, то Сидней едва ли смог бы это сделать. Голова была как никогда ясна, однако все действия он совершал не по велению воли и разума, а, скорее, механически, в силу привычки. В груди ощущал непривычный холодок и даже чувство страха. Но этот страх был вызван не боязнью, а неизвестностью, словно он, Сидней, шел по узкой тропке у края бездонной пропасти. Ее глубина, скрытая синей дымкой тумана, тянула к себе, вызывая двойственное ощущение: опасности и желания ринуться в эту бездну, прочувствовать захватывающее дух ощущение полета. Ни до этого поединка, ни после, даже в более ответственных матчах, он никогда не испытывал такого волнения.

Джэксон не помнил, как он вышел на ринг, как начался бой. Волнение так сковало его действия, что первые секунды он защищался и отвечал механически, инстинктивно, не контролируя себя и не управляя своими действиями. Если бы Ральд был тонким психологом и смог бы понять состояние своего противника, бой окончился бы весьма быстро. Однако Ральд, немного обескураженный убедительными победами Джэксона в предыдущих схватках, действовал в первую минуту весьма осторожно, считая поведение Джэксона обманчивым. Он хорошо знал, что от новичков, от молодежи всегда можно ожидать всяких неожиданных трюков, которые порой приводили даже признанных мастеров к драматическому поражению.

Когда же судья на ринге, обеспокоенный слабой активностью боксеров, остановил бой и сделал обоим противникам замечание за пассивность, Ральд, использовав небольшую оплошность Джэксона, бросился в атаку. Ему удалось приблизиться на среднюю дистанцию и обрушить на Сиднея свою излюбленную комбинацию, состоящую из коротких ударов с акцентом на последний, боковой. Последний удар хотя и не попал точно в подбородок, но оказался достаточно сильным. Ральд провел его разом с поворотом корпуса, вкладывая в него вес всего тела.

Джэксон упал… Он не видел удара, а только почувствовал, что в его голове словно взорвалась бомба. В глазах – веер радужных искр, в ушах – гул и… необычная тишина. Ноги сами собой подкосились, и грубый холодный брезент обжег вспотевшую спину. Это прикосновение к брезенту сильнее, чем удар, отрезвляюще подействовало на Джексона. «Я на полу! Неужели?! Ведь так можно и проиграть!!!» От этой мысли у Сиднея стало сухо во рту. В следующую секунду, опережая судью, который взмахнул рукой и открыл рот, чтобы начать счет, Джэксон пружинисто вскочил на ноги. Максуэлл делал ему отчаянные знаки обеими руками, как бы говоря: «Подожди, отдохни!» Но Сидней не обратил на него внимания. Он кинулся на Ральда.

Ральд Крайк был ростом не выше Джэксона, но значительно шире в плечах и обладал плотным торсом, кривыми, с железными мышцами, ногами и массивными руками. Уроженец юга, загорелый и светловолосый, он выглядел более рослым и значительно более крепким, чем Джэксон. Спрятав усмешку, Ральд с радостью устремился навстречу сопернику. В поспешном броске Джэксона он увидел нерасчетливость и опрометчивость молодости. Сейчас он проучит этого мальчишку!

Но Джэксон уже был не тот. Его словно подменили. Он снова стал таким, каким был раньше – расчетливым и агрессивным. Ральд, окрыленный успехом, не заметил этой перемены. Плотно сжатые губы и блеск глаз Сиднея он понял по-своему – парень решился на безрассудный бросок, на отчаянную атаку. Как это наивно! Опытный боец, оказавшись на полу, никогда так не поступит. Он сначала использует возможность отдохнуть, а потом начнет действовать.

Когда они снова схватились, Ральд понял свою ошибку, но было уже поздно. Легко уклонившись от встречного левого прямого и нырнув под летящий боковой справа, Джэксон, приблизившись, ударил снизу по корпусу и, поднимаясь, перенося вес тела на впереди стоящую ногу, провел короткий, как вспышка, крюк в голову. Ральд нелепо взмахнул руками.

– Браво! – Зрители криком и свистом приветствовали Джэксона.

Но Ральд не упал. Его спасли тугие канаты ринга. Они, как тетива огромного лука, спружинили под тяжестью его тела и мягко выбросили вперед, на центр ринга. И хотя у Ральда в глазах мелькали радужные огни, он не потерял власти над собой. Удар потряс его, но не выбил из колеи. И опытный боец тут же воспользовался дополнительной силой, которую сообщили ему спружиненные канаты. Словно стрела, выпущенная из огромного лука, устремился он на Джэксона. Сидней был начеку. Когда они сблизились, когда Ральд уже пустил в ход свои кулаки, Джэксон сделал быстрый шаг в сторону. Расчет оказался точным: Ральд пролетел мимо. Публика снова взорвалась возгласами одобрения:

– Давай, Сидней!

Так уж повелось, что зрители всегда на стороне молодости, горячо поддерживают того, кто осмелился вступить в единоборство с признанными мастерами. Пусть острый и напряженный поединок проходил с переменным успехом, пусть оба бойца, достойные друг друга, демонстрировали разнообразные приемы защит и атак, стремительно наступали и ловко увертывались от ударяв, все равно симпатия толпы была на стороне Джэксона. Люди остро переживали каждую его удачу и неудачу. Стоило Сиднею перехитрить Ральда, усыпить его бдительность и провести удар, как по всему залу перекатывался одобрительный гул. А когда, наоборот, Крайк умело использовал мельчайший промах Сиднея и бросал свой кулак в незащищенное место, толпа замирала, а потом из ее тысячеголового тела вылетало тревожное «ах!»

Если бы в это время спросили мистера Норисона, который неотрывно следил за всеми перипетиями поединка, он не осмелился бы ответить, кто из бойцов лучше, на чьей стороне преимущество. Ценители боксерских поединков видели не бой, а захватывающую игру, чем-то отдаленно напоминающую схватку мастеров за шахматной доской во время цейтнота. У обоих боксеров умственное и физическое напряжение достигло предела, реакция молниеносная, каждый дорожит секундой и стремится сложными комбинациями, обманами и финтами[2] усыпить бдительность соперника и нанести решающий, сокрушительный удар.

После двух напряженных раундов Крайк еще был полон веры в свои силы. Третий, последний, раунд Крайк начал так, как и хотел. Едва прозвучал удар гонга, он кинулся к Джэксону. Пробежав ринг по диагонали быстрыми прыжками, Ральд оказался в углу Джэксона. Сидней едва успел сделать шаг навстречу, как был атакован и оказался в углу, будто в западне.

Порой боксеры на протяжении чуть ли не всей схватки безуспешно пытались загнать друг друга в угол. Угол ринга – это угроза поражения. Обычно опытные боксеры, заставив соперника очутиться в углу, реализовывают благоприятную возможность окончить бой в свою пользу.