Последний Шаман 2 - Никита Бондин

одно и то же.

— Хоть бы не красный…только бы не красный…

Когда пыль улеглась, далеко за магистралью горизонт вспыхнул и из земли поднялась полупрозрачная голубая стена. Она простиралась насколько хватало глаз, но вскоре перед ней возникла такая же, только зелёная.

Сферические корабли подплывали всё ближе и вскоре стал различим тончайший свист. То падали на землю огромные белые спицы, острые по краям и с утолщением по центру. Летя по воздуху они на общей ноте пели и тут же замолкали, как только погружались в землю. Все вонзались строго, ровно, без перекосов и, к сожалению, надежды Чарли не оправдались.

Красный барьер поднялся прямо перед магистралью, отрезав часть её и удаляясь дальше, вглубь полей и леса, чётко обрисовывая зону поражения. И если так прикинуть, то основной удар пришёлся аккурат по территории Семейства Греков.

— Ну всё. Мы в заднице. — вынес вердикт Чарли, садясь на землю и берясь за голову.

— Ага. — только ему и ответил, ведь прекрасно знал, что всё это означает.

В своей жизни я только пару раз встречал на видео такую форму барьера, поставленного Мировой Эпидемиологической Диаспорой имени Глосса. И возвели его во времена Великой Уральской Эпидемии Одержимости двадцать с лишнем лет назад.

И что уж тут сказать. Тот красный барьер стоит до сих пор.

— Вот так вот значит? — спросил я в небо зло, зубами скрипнув. — Значит к этому меня готовили, да? Ну ладно, чтоб вам… Чарли! А ну вставай, япона-мать-твою-подр*ть! Помирать собрался? Так вот не выйдет! Не в мою, бл*ть, смену! Дейв! Собери людей. Всех раненых, к таверне. Всех кто способен двигаться, в поля, на помощь людям. Проверьте свои колымаги на возможность лёта и вперёд.

— Ээээ, а ты то часом не оборзе… — шагнул в мою сторону этот матёрый ковбой, не уступающий Чарли ни в седине, ни в опыте, ни в силе, на что я сделал единственно верное и бесконечно правильное.

Усилился на максимум и взял оборзуна за пояс, за шею, поднял над головой и в лёгкую понёс. И как бы Дейв не рыпался, как бы не стучал и не пинался, он сквозь эфирку даже оцарапать меня не смог. Дотопав с ношей до пруда, я присел, напрягся и от души швырнул ковбоя прямо в серединку.

С протяжным и полном ужаса криком, мужчина скрылся в глубине под громкий плюх.

— Вот так-то. — отряхнул я руки, а подходящий сзади Чарли тихо произнёс.

— Дейв плавать не умеет…

— Да ну ты что. Г*вно не тонет, — не согласился я с ковбоем, а после повернулся, и смачного леща ему отвесил. Не изо всех сил, нет, но так, чтоб Чарли понял. — Ну как. Ясность в голове появилась, или тоже освежиться хочешь?

— Появилась. — кивнул ковбой, сквозь слёзы боли потирая скулу.

— Тогда давай по быренькому делай то, что я сказал. А мне пора.

— Куда? — задал Чарли воистину гениальный вопрос.

— На помощь людям, ё*-тебя-в-тельняшку! — крикнул ему через плечо, уже беря разгон.

Ведь мне не показалось. Обмазавшись эфиркой, я обострённым слухом различил сквозь окружающий шум, стоны, крики и ропот голосов человеческих, знакомый мне женский голос.

Мари звала на помощь и страхом полнился её отчаянный крик.

Глава 8

«Где надо бороться!»

И жил не тужил, кто пламя добыл, и воду пролил, и медные трубы сковал.

Ещё никогда я не летал с такой скоростью.

И не иносказательно, мол, «ногами по земле», нет.

А также без помощи каких-либо ультра-девайсов и уж точно не за счёт внезапно открывшихся способностей. Хотя, за краткое время полёта мне и почудилось, что я освоил навык левитации, но длилось это исключительно до момента столкновения с таверной Якова. Медленно выдирая себя из обломков некогда целого деревянного балкона, я пытался вспомнить, что именно случилось, так как память немного сбоила.

Последнее, что я помню перед ударом, так это то, что я укрепил своё тело эфиркой на весь возможный максимум и... меня метнули.

— Ух ты яхонтовый х*й… — ругнулся я пришедшим воспоминаниям и в кусках фанеры и древесины зашевелился активнее.

Всё дело в том, что вместе с кучей земли, камней и переломанных деревьев, к нам на поле закинуло пренеприятнейший гостинец. А именно, обломок города вместе с тем, кто стал причиной его падения. С Одержимым Человеком.

Вот только от человека в перекачанном, раздутом и деформированном чудовище практически ничего не осталось. Он-то меня и схватил длиннющей, словно хвост, лапищей, раскрутил вокруг своей оси и метнул в дали далёкие.

Двести метров пролетел я словно камушек из рогатки запущенный и если бы не способность к Усилению, размазало бы меня по стене тонким слоем. А так, я хотя бы выжил, пусть и потратил на эту защиту почти все имеющияся силы. И вот никогда бы в серьёзку это не сказал, но швырнул он меня удачно. Прямиком в мой номер. Как будто специально, зараза, целился.

— Оп-ппаааа! Нет-нет-нет, ты мне ещё нужен, — успел я в последний момент подхватить каким-то чудом уцелевшее яйцо, уже собравшееся скатиться вниз по остаткам разгромленного балкона. В ладони моей оно даже подарило мне радостную эфирную ноту узнавания, но времени на рассюсюкивания с ним не оставалось вовсе. Оглянувшись, я увидел нужное и потянулся. — И это тоже пригодится.

Взяв закатившуюся в номер гирьку, я всё же вырвал себя из объятий балкона и точно также спрыгнул вниз, как делал совсем недавно. Потраченные силы постепенно возвращались и потому приземление я повторил без особого труда. Более того, очутился внизу почти в той же компании.

Те из ковбоев, кому повезло меньше, оттаскивали к трактиру тех, кому не повезло вовсе. Из травм последних переломы, подвёрнутые ноги и травмы головы. У остальных же побитые спины, плечи, разбитые колени и ссадины на лицах и локтях. И при всём при этом, не смотря на боль и травмы, им всем хватило разума первым делом начать стабилизировать тяжело пострадавших.

Один из ковбоев даже подбежал ко мне с инъектором наперевес и не увидев ни царапины, остановился в замешательстве.

— На, подержи моё яйко, — дал ему в ладони яйцо, чтобы освободившейся рукой сорвать с себя остатки размочаленной рубахи. — За него отвечаешь жизнью.

— А вы… а как же? — растерянно пробормотал ковбой, оглядываясь на своих коллег, но те пребывали в таком же состоянии.

— А я там не закончил, — ответил сухо, отходя подальше и перепрофилируя все эфирные жгуты исключительно на приём жизненной силы. Прислонил ладонь к земле и единым вдохом в себя вобрал всё недостающее. Тело моё затрясло от энергии, а вся трава в двухметровом радиусе моментально пожухла. И ей я сквозь зубы произнёс. —…ты уж прости меня.

Рывок с гирей наперевес вышел мощным и последнее, что я за спиной услышал, это хриплые слова ковбоев.

— Это чё вообще было Девид? Он человек вообще?

— Это ликвидатор Легиона Смертников. Они не люди.

Вот так вот.

Не люди значит…

Крутилась в голове эта мысля, пока я покрывал даже не бегом, а почти что широкими прыжками расстояние в двести с лишним метров.

Не люди значит…

Каталась мысль, когда я каждым своим шагом вытягивал с земли всю жизнь для ускорения движения и для накачки огненной ауры посредством преобразования эфирной. Да, всё живое под ногами чертовски жалко, но времени совсем не оставалось.

Не люди, значит…

Бился в черепной коробке мысленный комок, наконец-то скатавшись до размера вывода. Так если я не человек, то кто тогда вот это существо, прижатое обломком города и пытающееся дотянуться до Мари?

Чудовище, определённо, а значит я ещё пока что человек. На фоне этой страхолюдины, так точно.

И пусть оно и сохранило в своей искажённой и вывернутой антропоморфности человеческую форму, на тонком плане Одержимый сильно отличался от людей. Его эфирное тело состояло из равномерной алой злобы, не имея и намёка на зоны жизнедеятельности, похожие на разум. И потому я особо не церемонился, в своём финальном шаге тормозя и делая такой же трюк, которым эта тварь отправила меня в полёт.

И если ей, с прижатыми ногами, пришлось провернуться в позвоночнике для этого, то мне потребовалось всего лишь два оборота, чтобы метнуть раскалённую и напитанную энергией гирю.

Как оказалось, я слегка перестарался, ведь с пробудившимся саламандром и будучи покрытой аурой Усиления, этот сверкающий болид пробил чудовище насквозь, а также в брызги размолотил обломок города за ним. Мерзотно хлюпнув, тварь сложилась пополам в районе проделанного отверстия и перестала своими длиннющими руками тянуться к девушке.

И подбежав к Мари поближе, я понял причину,