Белоснежка для Его Светлости - Ева Никольская

Поздним вечером…

Праздник еще не закончился, и гости продолжали отмечать праздник, а молодых по традиции отправили в украшенной лентами карете домой. Кроме Варга меня сопровождала только Яра, так как Клотильда осталась на обряд гадания на венках, проводимый в Рассветном в полночь после чужой свадьбы. Муж проводил меня до комнаты и, сказав, что скоро вернется за ответом, поднялся к себе. Гомункул тоже вышла по делам. А я осталась одна в просторной спальне с настежь раскрытыми окнами, за которыми шумело море.

Вокруг горели золотистые светильники, добавляя интерьеру желтых красок, а в большом настенном зеркале отражалась бледная невеста в белоснежном платье, которое, в магическом свете тоже приобрело теплый оттенок, внешне превратив меня из снежной леди в леди света. Дверь за спиной открылась бесшумно, но я все равно услышала, так как с замиранием сердца ждала визита мужа. Он вошел без стука и без предупреждения. Переступил порог, сделал несколько шагов по комнате и, остановившись позади меня, тоже посмотрел в зеркало.

На фоне этого мужчины я казалась невысокой и хрупкой, несмотря на свой рост. Вызванная нервным перенапряжением бледность придавала моему облику болезненный вид, как, в общем‑то, и желтоватые блики от расставленных повсюду ночников. Какое‑то время мы молчали, глядя на наши отражения. После чего Варг спросил:

— Позвать Яру, чтобы помогла тебе раздеться? Или позволишь мне?

— Нет, с — спасибо, — резче, чем хотелось бы, ответила я, стараясь не показать супругу свое состояние. — Сама справлюсь.

Темно — русая бровь милорда едва заметно выгнулась, а уголок губ приподнялся, от чего его лицо в причудливой игре теней выглядело жутковато. Да и сам эррисар напоминал огромную темную гору, которая давила на меня своей массой, даже не прикасаясь. А что варвар с такой комплекцией может сделать в постели с неопытной женой? Мне же рассказывали, что первый раз — это очень больно! А первый раз с НИМ… Ой, мамочки, как же быть‑то?

— Твое решение… драгоценная супруга? — все так же кривя губы в полуулыбке и пристально наблюдая за мной в зеркальном отражении, спросил Варг.

— А у тебя есть шрамы? — отвечая ему не менее пристальным, но более настороженным взглядом, поинтересовалась я.

— Идем в мою спальню. Проверишь. И даже пощупаешь… надеюсь, — усмехнулся он, а я смутилась. Потому что перед глазами всплыло показанное Хельгой видение, и, от того что дорисовала моя фантазия, превратившая таинственного любовника в Лиама, по позвоночнику побежала странная дрожь, а в коленях поселилась непрошенная слабость.

— Нет, так не пойдет! — воскликнула я то ли мужу, то ли реакциям собственного тела.

— А как надо, Снежа? — мягко, словно общаясь с ребенком, уточнил эррисар. — К чему тебе мои шрамы? Хочешь доказать самой себе, какой я страшный, или та маленькая прорицательница опять что‑то тебе наболтала?

— Почему опять? — передернув плечами, возмутилась я и, отойдя от зеркала, села на кровать. А то еще ноги подведут, не приведи Сияющий, или не ноги.

— Значит, она, — по — своему понял мой ответ Варг. — И что же? Возлюбленного со шрамом? Или наоборот врага?

— Не важно, — краснея еще сильнее, хотя, казалось бы, куда уж, пробормотала я. — Просто ответь на вопрос: есть, нет?

Мужчина какое‑то время молчал, изучая меня, потом медленно подошел и, остановившись в шаге, протянул раскрытую ладонь со словами:

— Оставлю эту тайну до спальни, Белоснежка.

Я чуть заметно скривилась от нелюбимого прозвища, эррисар же, похоже, принял мою реакцию на счет своего предложения и, убрав за спину руку, сухо проговорил:

— Ну что ж, леди Лиам. Когда решишь, что готова к первой брачной ночи, тогда и приходи. Моя спальня наверху, дорогу туда ты прекрасно знаешь, — произнес мужчина с какими‑то непонятными интонациями. Не насмешка, не издевка, не раздражение… что тогда? Разгадать я не успела, потому что он снова заговорил: — Насильно тащить тебя в постель не собираюсь. Отдыхай, и я, пожалуй, пойду. День был тяжелым.

Я приоткрыла рот, дабы ответить, но так и не нашлась — что. С одной стороны, этот проклятый великан только что дал понять, что ни так уж и хочет меня. С другой — я избавилась от выбора, к которому не была готова. И как реагировать? Обидеться или сказать спасибо?

— И да, — на выходе из комнаты, муж обернулся, положив свою большую ладонь на дверной косяк, — когда созреешь, Белоснежка, не забудь предупредить заранее… чтобы я отменил свидания с любовницами.

— Что?! — на этот раз сомнений с реакцией не возникло — я взбесилась. А эта ледяная глыба, по ошибке родившаяся в крыле света, лишь равнодушно пожала плечами и, не сказав более ни слова, вышла за дверь. — Вот так вот, значит? — крикнула не надеясь на ответ. — Ну и черт с тобой! — и, вскочив с кровати, принялась торопливо переодеваться.

Нет, сбегать я не собиралась, а вот прогуляться — да. Просто очень захотелось оказаться как можно дальше от дома, ставшего моим, от мужа, который, зная, как меня раздражают его пассии, продолжал давить на «больную мозоль», явно издеваясь. Пусть отдыхает, пусть! Я тоже отдохну, но… по — своему.

Яра вошла в комнату, когда я застегивала крепления скайтовира и, моментально оценив ситуацию, отрицательно мотнула головой.

«Нет, леди, вам нельзя покидать дом!» — ментально сказала она, на что я раздраженно спросила:

— Меня тут в плену держат, что ли? Я хозяйка?

«Да».

— Значит, имею полное право делать, что захочу.

«Но Его Светлость запретил…» — попыталась возразить гомункул, чем разозлила меня еще больше.

— Ах, Его Светлос — с–сть! — зашипела я, понимая, что вовсе не мой она воплощенный дух, его. А тех, кто в этой игре был на моей стороне, в доме не наблюдалось. Тиль вместе с Персиком веселились сейчас, празднуя мою свадьбу. А я… а — а–а, к демонам страдания! И Яру с ее НАСТОЯЩИМ хозяином — туда же.

Мне и в голову не пришло, что златокожая телохранительница против. Бросив в сторону поднос с соком, она отвлекла мое внимание, а сама, стремительно сократив дистанцию, схватила меня сзади и выбила из‑под ног Виру, обижено нахмурившую свои круглые глаза. Доска хоть и не чувствовала боли, но подобное отношение к себе не любила. Я — тоже.

— Да как ты смееш — ш–шь? — пытаясь вывернуться из профессионального захвата, возмущалась я.

«Его Светлость велел следить», — словно заученную фразу, «произнесла» гомункул.

«Хана Его Светлости!» — мысленно взвыла я прежде, чем вспомнила, что браслет, позволяющий служанке меня слышать, по — прежнему надет на руку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});