Активация! (СИ) - Смолин Павел

Раскланялись, и я пошел к доске, чтобы провести около нее следующие пару часов, повторяя доказательство невозможности предсказать будущее и изменить прошлое. Народ внимательно слушал и конспектировал. Когда я закончил, мне вежливо поаплодировали и похвалили. Камеры можно выключить.

— Для меня — огромная честь быть здесь. Кроме того, я счастлив показать миру мощь отечественной математики. Через два года я поступлю в Токийский Университет, и клянусь заняться математикой всерьез.

Деды озадаченно переглянулись.

— Но сейчас для всей Японии будет полезней, если я сосредоточусь на бизнесе. Нашу великую родину ждут тяжелые времена, и я намерен платить как можно больше налогов в пустеющую с пугающей скоростью казну!

Деды начали понимать.

— Моя цель — к окончанию школы довести годовой оборот нашей семейной фирмы до миллиарда долларов.

Деды заерзали.

— Но науке помочь очень хочется. Предлагаю поступить так: мой прежний классный руководитель и замечательный математик Араки-сенсей в данный момент повышает уровень успеваемости в одной из спецшкол префектуры Тотиги.

Такая вот система в Японии — офигенно хорошего учителя (а благодаря одному попаданцу Араки-сенсей считается одним из лучших) по истечении контракта с нормальной школой могут принудительно засунуть в школу убогую — повышать общий уровень.

Деды сочувственно поморщились — в спецшколе плохо не только трудным подросткам.

— Я бы хотел видеть его в качестве моего куратора по взаимодействию с кафедрой математики. Кроме того — сопровождающим в поездке в Китай. А сейчас, в качестве доказательства серьезности моих намерений и демонстрации потенциала, я готов доказать великую теорему Ферма.

Гипотезу Пуанкаре пока придержим.

Деды вылупили пожилые глаза, и ректор кашлянул в кулак:

— Прошу, Одзава-сенсей!

— Мотор! — Скомандовал я операторам и пошел к своевременно «подтащенной» чистой доске, разобравшись с Фермо́й за жалких полтора часа.

Еще полтора часа ушло на священный трепет и ласковые вопросы уровня «как ты это сделал, сучонок?!». Когда вопросы иссякли, ректор решил меня расстроить:

— Все это нужно опубликовать в журнале для рассмотрения и подтверждения твоего доказательства мировой наукой.

Кивнув, я выкатил предложение:

— В нашей стране сейчас существует два журнала, «Журнал математического сообщества Японии» и «Математический журнал Японии». Фонд «Хонда» уполномочил меня предложить вам объединить их в один и начать издавать сразу на всех востребованных языках. Данное доказательство, — Постучал по доске: — Можно разбить на кусочки и публиковать по одному в номере!

Деды посмотрели на «Хондовца» — он важно кивнул моему экспромту — и согласились, пообещав сильно меня не нагружать до самого окончания школы.

Изи!

Глава 10

Полуразвалившись на сиденье, грустно смотрел на проносящиеся за окном заливаемые дождем улицы Токио.

— Вы отлично справились, Иоши-сама! — Придала мне моральных сил Нанако.

— Нормально, — Кивнул я: — Чем тяжелее тренировка — тем легче бой! — Добавил, сам не до конца будучи уверенным в этих словах.

— Пока вы тренировались, мне позвонили из Тодая.

Я кивнул — продолжай мол.

— Ослепленные величием Иоши-самы «научные деды», — Процитировала она хихикнувшему мне меня: — Не сразу пришли в себя. Представитель «Хонды» просил передать, что доказательство целиком покажут по телевидению уже через пару часов, и не позднее завтрашнего дня им нужна будет ваша рукопись.

— На компе нельзя? — Расстроенно спросил я.

— Боюсь, придется писать руками.

— Каменный век! — Вздохнул я: — Налей, пожалуйста, яблочного.

— Да! — Откликнулась она и вложила в мои трясущиеся руки стакан, задержав ладошки поверх моих чуть дольше, чем нужно.

— Спасибо!

— А еще они собираются собрать комиссию, которая будет пытаться опровергнуть доказательство Иоши-самы.

— Ладно, — Кивнул я.

— А еще — придется опубликовать доказательство целиком в первом же выпуске нового журнала! А вам предлагают хотя бы раз в два месяца выдавать материал для поддержания тиражей!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нормально, вполне щадящий график. Почисти, пожалуйста, апельсин.

— Да! — Нанако достала фрукт, надела перчатки, и начала процесс очистки.

Моя секретарь такая полезная!

Когда добрались до вертолета, я как раз успел доесть апельсин и в очередной раз заверить Нанако, что ей ночевать на студии совсем необязательно. Пусть спокойно летит домой, идет завтра в школу, а я с утра оббегу пяток телеканалов, проведу тренировку, и днем встретимся в Уцуномии, до самого вечера погрузившись в дела «Одзава анимейшон»,

По причине позднего времени фанатов у ворот студии не оказалось, и меня довезли прямо до монтажки. Там я просидел до трех часов ночи, посмотрел на диван, и, как и положено взрослому, разумному человеку, отправился ночевать в ближайшую гостиницу.

Первым делом — канал спортивный:

— Мое уважение к спортсменам по-настоящему велико, поэтому я никогда не полезу в профессиональные соревнования. Наша с Марки Марком встреча, само собой, пройдет вне рейтинга, и будет классифицирована как «шоу-матч». Для меня это — интересный опыт, который поможет мне чуть лучше понимать боевые искусства — это пригодится мне во время написания сценария к парочке моих будущих фильмов.

— Но вы же понимаете, что создаете прецедент, Одзава-сенсей? Теперь несознательные певцы будут стараться задеть вас посильнее, чтобы получить ту же возможность, что и Марки Марк.

— Спасибо за это уточнение! — Благодарно поклонился я ведущему: — Хочу обратиться ко всем, кто думает так же — у вас ничего не выйдет! Конкретно этот случай для меня — шанс проверить свои навыки. Как только бой завершится, необходимость в этом отпадет. Поэтому… — Взгляд прямо в камеру: — Если вы собираетесь меня оскорблять — делайте это в стихотворно-песенной форме! Отвечать я не стану, равно как и подавать в суд, но, может быть, если у вас получится по-настоящему забавно, я ознакомлюсь с вашим творчеством. Однако все незарифмованные и неуместные оскорбления, как и положено, станут поводом для судебных исков, как и должно быть в современном гражданском обществе.

Ведущий уважительно покивал, порасспрашивал о тренировках и режиме (пришлось наврать, что я дисциплинированный), и попросил поведать что-нибудь болельщикам:

— Я бы хотел вас попросить относиться к Марки Марку, когда он прибудет на наши земли, так же гостеприимно, как и к другим посещающим Японию иностранцам, — Глубокий поклон.

Ни хрена не поможет, но мои руки — чисты!

Далее — канал детский.

— Для нас было очень важно сделать детские «кроксы» как можно более мягкими и удобными…

Канал музыкальный.

— В данный момент мы активно работаем с одной очень талантливой девушкой, которая всю жизнь мечтала стать айдолом и радовать своими песнями сердца людей…

Канал NHK.

— Да, работа над доказательством теоремы заняла у меня много времени…

— О, приглашение мистера президента для меня — огромная честь, и, разумеется, мы уже передали мое согласие.

— Я считаю СССР важным экономическим партнером…

— От всех моих визитов в США у меня остались исключительно приятные впечатления…

— Сам Император? Это — невероятная честь, и теперь я точно не могу позволить себе проиграть!

Все, отстрелялся, можно и на тренировку. Новость о желании Императора посетить турнир не удивила совсем — не мог же он это проигнорировать, хочется ему или нет. Вздохнув, достал толстую тетрадку в клеточку, и продолжил записывать в нее доказательство. Сегодня к ночи закончу.

После тренировке полетел в Уцуномию, погрузился в лимузин, и Бунта-сан повез меня в «Хонду» — интервью журналу «Форбс» состоится в кабинете моего отца. Я там, как ни странно, раньше не был — вот и посмотрю, как живет начальник рекламного отдела.

Неплохо живет-то! Кабинет — угловой, на втором этаже, огромный и светлый. Перед кабинетом — закуток (размером в две наших гостиных) Сэки-сана, он же батин секретарь. Плюхнувшись в отцовское кресло, поднял большой палец вверх: