Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но какие?
— Скажу вам так: во время войны он работал в СД по разведке.
— Ничего себе! О таком у нас что-то не писалось.
— Да и вряд ли напишется. Когда я подходил к зданию, швейцар стоял у дверей, на улице. Он заметил меня и быстро вошел внутрь. Я же решил не испытывать судьбу и быстро завернул обратно. Страстно хотелось посмотреть, что будет дальше, но рисковать незачем. Может быть, за мною поставят слежку. Я вернулся в гостиницу, надел плащ, сменил шляпу на кепку и вернулся на улицу, где была контора Клауса. Швейцар стоял на ступеньках еще с одним человеком и внимательно следил за проходящими. Голова так и вертелась… Я перешел улицу у перекрестка и продолжал свой путь уже в другом направлении. Мне не нравилась картина. С одной стороны, не было уверенности, что в этой конторе не делалось что-то секретное. С другой — показалось, что швейцар заинтересовался мною и следит. Но разведчик не имеет права на поспешные действия. Он должен быть осторожным и осмотрительным, однако если будет пугаться всякого куста, то работать не сможет. Надо было проверить свои подозрения.
Короче говоря, я нашел моего Клауса в этом самом Бостоне. Дом, в котором он жил, в свое время был особняком, впоследствии переделанным на отдельные квартирки в одну-две комнаты. Еще в Нью-Йорке я приготовил несколько альбомов цветных фотографий видов Нью-Йорка, Бостона и их окрестностей. Они были вставлены в хорошую обложку. Внутри я нарисовал клеймо несуществующего фотоателье. Не хвалясь, скажу, что качество отпечатков было отличным и сюжеты интересными.
Вечером я взял альбомы и отправился к дому Клауса. Я стучал в двери и предлагал свой «товар». Если покупатель интересовался ценой, я говорил: «15 долларов». (По тем временам очень дорого. — Н. Д.) Естественно, они отказывались от такого недешевого товара. Один я все же продал за 10 долларов человеку, который сам был фотолюбителем и неплохо снимал; он мне показал свои снимки и лабораторию — довольно редкую среди американских любителей. У него я кое-что узнал о Клаусе и больше всего обрадовался сообщению, что он тоже хороший фотограф. Мой покупатель даже посоветовал мне не идти к другим, а подняться прямо к Таубе, что я и сделал.
Для Клауса у меня был специальный альбом. В него я включил вид улицы Нью-Йорка. На переднем плане был виден человек, очень похожий на нашего товарища, с которым Клаус работал во время войны.
Клаус открыл дверь и, видимо, не хотел со мной разговаривать, но, увидев открытый альбом, не утерпел и пригласил зайти. Он очень внимательно рассмотрел все снимки и особенно долго изучал снимок с портретом. Задавал вопросы по технике изготовления копий, но я чувствовал, что он хотел мне задать несколько вопросов именно по этому снимку. Наконец Клаус сказал, что купит альбом, и предложил зайти в соседний бар выпить кружку пива. Альбом он взял с собой. Я заказал мюнхенского, и пока мы ждали, он снова открыл альбом на снимке со знакомым лицом. Спросил, кто этот человек. Я пожал плечами: «Случайный прохожий».
Принесли пиво, и после традиционного «прозит!» Клаус стал говорить о том, что знал этого человека во время войны и очень хотел бы его снова встретить. Он неплохо говорил по-английски и очень старательно подбирал слова. Я ему задавал наводящие вопросы, на которые он отвечал осторожно, продумывая каждую фразу. Он их формулировал так, что человек, осведомленный о его прошлом, понял бы многое, что не почувствовал бы и не понял другой, не знающий Клауса.
У разведчиков очень острый нюх на своих. Много раз, встречаясь со связниками, которых никогда до того не видел, я безошибочно узнавал их среди других окружающих лиц. Возможно, Клаус чувствовал нечто подобное, разговаривая со мной. Во всяком случае, когда мы прощались на углу, он попросил меня в следующий приезд обязательно к нему зайти и, уходя, сказал по-немецки: «А если вы увидите Зигмунда, передайте ему привет от меня». В ответ я спросил: «Кто это — Зигмунд?» Вместо ответа он помахал рукой и сказал: «Ауфидерзейн».
Через месяц Центр сообщил мне, что наши считают: с Клаусом можно поговорить откровенно. Мне дали нужные условия встречи. Наше сотрудничество с Таубе продолжалось несколько лет. Он работал в учреждении, имевшем для нас большой интерес. Впоследствии мы вывели его из США, когда к нему стали проявлять слишком большой интерес американские органы безопасности.
Еще меня часто спрашивают о роли случайности в нашей работе. Мне кажется, что задающие вопрос не совсем ясно представляют, что собой представляет «случайность». Если понимать ее как нечто непредвиденное в ходе операции, то разведчик должен убедиться в том, что он ее не мог предвидеть, и серьезно подумать о том, как повернуть эту случайность в свою пользу.
Все эти случаи характерны тем, что человек, наблюдавший «случайность», думал и осмысливал ее. Важно не только отметить «случайность», надо ее понять. В этом смысле разведчик должен быть таким же вдумчивым, как и ученый.
В своей практической работе разведчик нуждается не только в источниках информации, но также в услугах людей, могущих хранить материалы, аппараты, быть «почтовыми ящиками» и оказывать подобные услуги ему. Я вам расскажу о маленьком инциденте, где случайность помогла нашему товарищу.
Дело было в Берлине в конце 1943-го. Город ожесточенно бомбили. Поздно ночью, по возвращении домой, нашего товарища, там работавшего, настиг очередной налет. Он укрылся от осколков в ходе, ведущем в подвал разрушенного дома. Где-то между разрывами бомб и снарядов вдруг раздался слабый звук рояля. Он прислушался и убедился, что играют мазурку Шопена. Другой человек, может быть, и не обратил бы внимание на звуки рояля, тем более на то, что играют Шопена. Наш товарищ
- Ким Филби - Николай Долгополов - Биографии и Мемуары
- Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Дмитрий Лихарев - Биографии и Мемуары
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература
- Вартанян - Николай Долгополов - Биографии и Мемуары
- В тюрьме - Михаил Ольминский - Биографии и Мемуары
- В тюрьме - Михаил Ольминский - Биографии и Мемуары
- Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью - Ольга Евгеньевна Суркова - Биографии и Мемуары / Кино
- Великие американцы. 100 выдающихся историй и судеб - Андрей Гусаров - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Нерассказанная история США - Оливер Стоун - Биографии и Мемуары