Поверженная победительница - Кэндис Адамс

Почувствовав ее внезапную перемену, Кристофер приподнялся на локте.

— Что случилось? Что-нибудь не так?

— Я… — у нее пересохло в горле. — Кристофер, я не думаю, что нам стоит…

Он выпрямился.

— Адриен, что ты такое говоришь?

Она попыталась освободиться, но он держал ее руки, словно в железных тисках.

— Это неправильно.

Молчание придавило их, словно тяжелая плита.

— Понятно, — наконец сказал он ровно и откатился от нее.

Она натянула на себя покрывало.

— Прости, — пробормотала Адриен. — Мне не следовало заходить так далеко.

Она услышала, как он сел на край кровати, а затем включил свет. Он казался слишком ярким и резал глаза. Кристофер сидел на краю кровати все еще без рубашки и смотрел на нее с каким-то странным выражением лица.

— Я не понимаю тебя, — наконец сказал он.

Адриен неопределенно махнула рукой.

— Скажи, чего ты боишься? — Он нервно провел рукой по своим густым черным волосам.

— Я ничего не боюсь, — ответила она, удивляясь, что ее голос даже не дрогнул. — Я просто не хочу терять голову. Мы работаем на конкурирующих станциях, и было бы безумием…

— Это не то! — Его громкий голос пронесся по комнате, как неожиданный раскат грома. Сжав руки в кулаки, Кристофер ударил ими по коленям. — Ты пользуешься этим, как объяснением, но это не истинная причина.

Адриен молча смотрела на него, ругая себя за то, что попала в такую ситуацию. Она все прекрасно знала заранее, и вот теперь лежит на кровати почти нагая и тщетно пытается собраться с мыслями.

— Дело во мне? — странно тихим голосом спросил Кристофер. — Что-нибудь во мне не устраивает тебя?

Адриен прикусила свою губу, чтобы та не дрожала. Нет, дело не в нем. Это ее прошлое встает между ними. Кристофер прекрасно подошел бы беспечной, способной пойти на риск женщине. Но с тех пор как Адриен узнала о предательстве Бобби, она не могла довериться ни одному мужчине, и тем более такому опасному и сексуальному конкуренту ее радиостанции.

Когда она ничего ему не ответила, он тяжело вздохнул, накинул свою рубашку и, застегивая ее на ходу, вышел из комнаты. Минуту спустя она услышала, как за ним с громким стуком захлопнулась входная дверь.

Адриен лежала очень тихо, как будто любое движение могло нарушить сохраняемое с таким трудом спокойствие. Слезы выступили у нее на глазах, но она не могла позволить себе разрыдаться. Если она однажды поддастся этой слабости, то сможет уступить и другим слабостям, например позвонить Кристоферу и извиниться, даже попросить его вернуться. Нет, лучше подавить свои чувства, пока они не взяли верх над разумом. Она была достаточно сильной, умной женщиной, у которой в жизни немало трудностей, и она сможет пережить и эту. Но внутренний голос ей подсказывал, что она в первую очередь женщина, которой нужны мужские теплота и ласка. После стольких лет чисто дружеского общения с мужчинами она наконец встретила человека, который потребовал от нее большего. И она пришла в ужас от этого.

Воспоминание о боли, которую она ощутила, когда в последний раз открыла мужчине свою душу, поразило ее сердце. Бобби был последним человеком, который владел ею полностью — ее телом и душой, — и она ужасно страдала от того, что отдала ему всю себя без остатка.

Кристофер был слишком рассержен, чтобы сразу возвращаться домой, и бесцельно ехал по спиралям шоссе к центру города. «У меня есть все, что мне нужно, и без этой Адриен», — раздраженно думал он. Так зачем же мучить себя из-за нее? Даже идиоту было бы ясно, что она окружила себя стеной, сквозь которую не пробьется ни один мужчина. А он выставил себя дураком, пытаясь пробить в ней брешь.

Он мрачно вел машину по разветвлениям шоссе, представляя себе, что едет по лабиринту американских горок, а мысли по-прежнему вертелись вокруг Адриен. Ведь он старался действовать медленно, чтобы дать ей время узнать его получше и, как он надеялся, почувствовать к нему влечение. Он ведь не слишком давил на нее? «Нет», — твердо ответил он на свой вопрос. Дело было совсем не в нем. Дело было в ней. Она — трусишка, которая боится дать кому бы то ни было дотронуться до айсберга, укрывшегося там, где должно быть сердце. Да и кому она нужна? Во всяком случае, не ему.

За стеклами машины раздался приглушенный звук сирены, но, поглощенный своими мыслями, он не обратил на это никакого внимания. «В море жизни много других рыбок, — размышлял Кристофер, — и я прекрасно могу заняться какой-нибудь из них, вместо того чтобы биться головой о стену вокруг Адриен».

Звук стал отчетливей, и в зеркале заднего вида он заметил пульсирующий красный огонек. Он поправил зеркало так, чтобы свет не слепил, и съехал с шоссе на улицу рядом с аркой. Вдруг он понял, что звук этот был сиреной патрульной машины, которая ехала за ним.

— Черт! — пробормотал он, нажав на тормоз, и свернул на обочину.

Минутой позже высокий плотный полицейский заглянул в его машину.

— Вы знаете, с какой скоростью едете?

Кристофер устало покачал головой.

— Я заметил вас, когда вы ехали со скоростью семьдесят миль, — угрюмо сказал полицейский.

Кристофер рассеянно кивнул. Это было возможно. Все было возможно. Он думал совсем о других вещах.

— Предъявите, пожалуйста, ваше водительское удостоверение.

Кристофер нашел его в бумажнике и передал полицейскому. Через минуту он получил квитанцию о штрафе.

— В следующий раз следите за скоростью, мистер Эймс, — предупредил постовой.

— Хорошо, сэр, я буду следить.

Кристофер повернул к дому, снизив скорость. Его злость на Адриен начала рассеиваться. Когда она целовала его, раскрываясь, как бутон, он чувствовал, что ее желание было невероятно сильным. Она была словно пленница в своем собственном мире. Инстинкт звал без колебаний отдаться ему, но разум не позволял сделать этого.

Так что же он мог сделать, чтобы изменить ее?

На следующей неделе Адриен с головой окунулась в работу. Яростно нагружая себя делами, она надеялась забыть ту ночь, когда Кристофер пробудил в ней такую страсть. Звук захлопнувшейся за ним двери все еще эхом отдавался в ее мозгу. После той ночи ее обуревали самые разные чувства. Вначале была только острая, опустошающая боль оттого, что она осталась одна. Потом она почувствовала себя виновной за то, что завела его так далеко и опять отказала. Однако потом она убедила себя, что он тоже виноват. В конце концов, разве не говорила она ему, что не хочет с ним встречаться? Почему он не оставил ее в покое? Разве это не перекладывает хотя бы часть вины на него?

Но звук захлопнувшейся двери снова и снова отдавался в ней. А Кристоферу все же удалось сделать так, что она постоянно ощущает его присутствие. Странно, как этот человек мог заставить ее думать только о нем в огромном городе в два с половиной миллиона жителей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});