Газета "Своими Именами" №18 от 29.04.2014 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Впоследствии В.И. Ульянов защищал преимущественно людей неимущих, обвинявшихся в кражах (чему были объективные причины – в Центральной России свирепствовал голод). По большинству дел удавалось смягчить приговор (защита крестьян М.В. Опарина и Т.И. Сахарова, обвинявшихся в краже у кулака Мурзина 300 рублей, М.С. Бамбурова, обвинявшегося в краже различных носильных вещей).

В ноябре 1892 г. был оправдан присяжными подзащитный В.И. Ульянова отставной солдат Василий Красноселов, обвинявшийся в краже кредитных билетов у торговца капустой Сурожинкова.

Еще одно дело, весьма сложное для начинающего адвоката, В. Ульянов провел с большой пользой для своего подзащитного – начальника железнодорожной станции А.Н. Языкова, обвинявшегося в преступной халатности (по недосмотру на станции Безенчук пришли в движение и покатились пустые вагоны, в результате чего погиб мальчик и получил ранения рабочий). Защитник Ульянов досконально изучил положение на станции, обнаружились многочисленные нарушения, за которые начальник станции не отвечал, но которые и создали аварийную ситуацию. Защитник добился переквалификации обвинения Языкова на третью часть той же статьи: не «преступная халатность», а «недостаточный надзор» за исполнением подчиненными своих обязанностей. Кроме того, в защитительной речи В. Ульянов представил присяжным личность своего подзащитного – Языков, отставной офицер, геройски проявил себя в русско-турецкую войну, много лет беспорочно служил на железной дороге, трагедию воспринял как собственное горе и сразу взял вину и ответственность на себя. Суд согласился с доводами защиты, обвинение Языкову изменил и назначил самое мягкое наказание - 100 рублей штрафа.

Вскоре молодой помощник присяжного поверенного В.И. Ульянов стал довольно известной личностью в Самаре, его называли «мужицким правозаступником». Несмотря на то, что В. Ульянов вел в основном уголовные дела (в Самарском окружном суде он провел 14 уголовных и 2 гражданских дела), его «патрон» А.Н. Хардин не раз утверждал, что из его помощника выйдет со временем «выдающийся цивилист». Так, В. Ульянову удалось выиграть дело по иску С.И. Мороченкова к Мелекесской посадской управе по поводу имущества умершей жены «запасного солдата» А.К. Мороченковой-Головиной о признании за истцом права собственности на усадебную землю, а также дело по иску к самарскому мещанину И.С. Чекмареву о признании недействительной сделки купли-продажи фруктовых садов. Оба дела велись В. Ульяновым под руководством Хардина, но молодой помощник присяжного поверенного действовал в значительной мере самостоятельно и в основном клиенты были обязаны успехом своих дел ему одному.

Следует отметить, что выдвигаемые в периодической печати «обвинения», что Ульянов «не выиграл ни одного процесса» не соответствуют действительности. Подсчитано, что в 5 случаях В. Ульянов добился оправдания для пятерых своих подзащитных; 1 дело при содействии адвоката было прекращено примирением сторон; для 8 обвиняемых удалось добиться смягчения наказания. О двух выигранных гражданских делах мы уже упоминали. Это достаточно хороший результат для начинающего адвоката.

По одному из дел В. Ульянов выступил в качестве обвинителя самарского купца Арефьева в самоуправстве. Арефьев, владелец переправы через Волгу, воспрепятствовал лодке, в которой плыли В. Ульянов и муж его сестры Марк Тимофеевич Елизаров – впоследствии известный революционер, народный комиссар путей сообщения РСФСР, переплыть на другой берег.

Дело широко освещалось в самарской прессе, обвинявшей Арефьева в том, что он «считает Волгу своей монополией и никому, кроме его парохода, не позволяет перевозить через нее пассажиров». В данном деле В. Ульянов проявил удивительный напор и настойчивость, выиграл его (купец-самодур просидел под арестом тридцать дней) и, как отмечают исследователи, проявил те черты характера, которыми он знаком нам как политический деятель.

Как отмечала А.И. Ульянова-Елизарова, «годы жизни в Самаре и еще ранее год в Казани являлись лишь подготовительными для его работы, разлившейся затем так широко. Но эти годы были вместе с тем самыми важными, пожалуй, годами в жизни Владимира Ильича: в это время складывалась и оформлялась окончательно его революционная физиономия».

Но В. Ульянов видел себя не только провинциальным адвокатом, но и революционером. А эта деятельность требовала большего простора и, разумеется, этому отвечал переезд в столицу. В 1893 году В.И. Ульянов приехал в Санкт-Петербург, где устроился по рекомендации Хардина помощником к известному присяжному поверенному М.Ф. Волькенштейну. В деле №10070 Министерства юстиции Российской империи за 1893 г. появилась сухая регистрационная запись: «Ульянов, Владимир Ильич, ок. курс юрид. наук. Записан у М.Ф. Волькенштейна с 3 сентября 1893 года в СПБ». Михаил Филиппович (Моисей Фишелевич) Волькенштейн принадлежал к числу известных либеральных адвокатов, участников громких процессов. Он и его родной брат Лев (тоже адвокат) были однокашниками А.П. Чехова, оставили о нем воспоминания. Их племянник Федор Акимович также был известным адвокатом, автором ряда монографий по праву. Ф.А. Волькенштейн был первым мужем поэтессы Н.В. Крандиевской (во втором браке за известным писателем А.Н. Толстым).

О делах, проведенных В.И. Ульяновым в столице, сведений не сохранилось, так как здание Петербургского окружного суда, в котором находились и архивы Совета присяжных поверенных, было сожжено во время февральской революции. Но адвокатской практикой Ульянов занимался. В письме родным в декабре 1893 года он писал, что ему обещали место в одном юрисконсульстве. Неизвестно по каким причинам обещание не было исполнено. В письме в октябре 1895 года В. Ульянов писал, что израсходовал из своего бюджета около 10 рублей по одному судебному делу, которое, ему, возможно, предстояло вести. В письме к матери в декабре того же года он сообщал, что его двоюродный брат Д.А. Ардашев ему «предлагает взять дело об утверждении в правах наследства его родственника, но пока мы еще не вполне согласились». Впоследствии в одной из анкет Ленин прямо указывает, что он работал адвокатом до декабря 1895 г. В полицейских документах, датированных 1894 г., написано, что в этом году В.И. Ульянов «занимался адвокатурой». Имя В.И. Ульянова упомянуто в «Юридическом календаре» в списке помощников присяжных поверенных за 1894, 1895 и даже за 1897 гг. (в последнем случае без указания адреса). Ульянов своевременно и правильно сдавал в Совет присяжных поверенных отчеты, в том числе за 1893 год. По воспоминаниям М.А. Сильвина Ульянов в основном вел дела неимущих, рабочих по назначению суда за небольшой гонорар. В. Ульянов посещал Совет присяжных поверенных, конференции помощников присяжных поверенных, происходившие при канцелярии Съезда мировых судей по бывшей консультации и вёл судебные дела рабочих. В анкете делегата X съезда РКП(б) 7.03.1921 г. в графе «бывшая профессия» Ленин указывал: «помощник присяжного поверенного 1891-1895, журналист 1893-1917». Адвокатской практикой В.И. Ульянов занимался вплоть до своего ареста 9 декабря 1895 г, а отчислен из состава присяжных поверенных уже после вынесения приговора и отправки в ссылку в 1898 году.

Есть сведения о том, что В. Ульянов принимал посетителей в своей квартире в доме 7 по Большому Казачьему переулку.

Несмотря на недолгосрочность своей работы присяжным поверенным у Волькенштейна, тот обратился за защитой подсудимого В.Ульянова к председателю Совета присяжных поверенных Петербурга В.О. Люстиху. Оба адвоката изъявили желание взять подследственного коллегу на поруки, но их ходатайство не было услышано.

И позднее Владимир Ильич не забывал «бывшую профессию», в ссылке в Шушенском он в тайне от властей консультировал местных крестьян и товарищей-ссыльных (в частности, по делу Базиля), составлял в их интересах юридические документы. В 1922 г. Владимир Ильич вспоминал: «…когда я был в Сибири в ссылке, мне приходилось быть адвокатом. Был адвокатом подпольным, потому что я был административно-ссыльным, и это запрещалось, но так как других не было, то ко мне народ шёл и рассказывал о некоторых делах».

Е.А. Скрипилев рассказывает, что и в эмиграции В.И. Ленин использовал свои юридические познания для помощи товарищам. В 1907 г. он помог избежать выдачи царскому правительству политэмигранту Н.А. Семашко, проживавшему тогда в Женеве. В.И. Ленин добился приглашения для Семашко видного адвоката, кандидатура которого выдвигалась в президенты республики. Ленин также добился, чтобы Семашко допросили. Усилиями Ленина Семашко вскоре был освобожден. «Так товарищ Ленин спас мне жизнь», - писал Семашко, впоследствии первый нарком здравоохранения РСФСР.

Однако не вызывает сомнений, что В.И. Ульянов разочаровался в буржуазной присяжной адвокатуре, посчитал, что такая работа не приведет к скорейшему освобождению рабочего класса. Известны его весьма обидные слова об адвокатах, при этом часто они не приводятся целиком: «Адвокатов надо брать в ежовые рукавицы и ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает. Заранее им объявлять: если ты, сукин сын, позволишь себе хоть самомалейшее неприличие или политический оппортунизм (говорить о неразвитости, о неверности социализма, об увлечении, об отрицании социал-демократами насилия, о мирном характере их учения и движения и т.д. или хоть что-либо подобное), то я, подсудимый, тебя оборву тут же публично, назову подлецом, заявлю, что отказываюсь от такой защиты и т.д. И приводить эти угрозы в исполнение. Брать адвокатов только умных, других не надо. Заранее объявлять им: исключительно критиковать и „ловить” свидетелей и прокурора на вопросе проверки фактов и подстроенности обвинения, исключительно дискредитировать шемякинские стороны суда. Даже умный либеральный адвокат архисклонен сказать или намекнуть на мирный характер социал-демократического движения, на признание его культурной роли даже людьми вроде Ад. Вагнеров etc. Все подобные поползновения надо пресечь в корне. Юристы самые реакционные люди, как говорил, кажется, Бебель. Знай сверчок свой шесток. Будь только юристом, высмеивай свидетелей обвинения и прокурора, самое большее противопоставляй этакий суд и суд присяжных в свободной стране, но убеждений подсудимого не касайся, об оценке тобой его убеждений и его действий не смей и заикаться. Ибо ты, либералишко, до того этих убеждений не понимаешь, что даже хваля их, не сумеешь обойтись без пошлостей. Конечно, всё это можно изложить адвокату не по-собакевичевски, а мягко, уступчиво, гибко и осмотрительно. Но всё же лучше адвокатов бояться и не верить им, особенно если они скажут, что они социал-демократы и члены партии …».