На краю пропасти - Юрий Владимирович Харитонов

Игорь.

— Что — нет?

— Не могу разделить с вами все эти удовольствия. Мне в Москву надо. Причём, чем скорее, тем лучше. — Потёмкин отпил ещё немного коньяка и поставил стакан на стол.

— Почему? — Воевода был явно недоволен. Игорь достал листок бумаги, что нашёл в лоскутах одежды монстра, убитого ночью, и протянул главе города. Панов быстро пробежался глазами по написанному и, не дочитав, кинул листок на столик.

— Ты его убил, — быстро бросил он, сверля глазами Игоря.

— Мы его вместе с вашими бойцами прикончили, — уточнил на всякий случай тот.

— Какая разница, — парировал Воевода. — Главное, что чудовище мертво и лежит в лазарете, тихое и бездыханное, никому не способное причинить вред.

— А остальные? Те, что понесли эту заразу в Москву?..

— Да мне глубоко плевать на Москву! — взорвался маленький мужчина. Глазки сузились, а на щеках заиграли желваки. — Что с ними всеми будет — не моя забота. Мне не интересен какой-то гипотетический вирус, гуляющий где-то там… За пределами моей власти. У меня тут свои люди погибают от болезней, и некому, и нечем им помочь.

— Только этот гипотетический вирус когда-нибудь, — Игорь наклонился вперёд, возражая, — доберётся и сюда! И никто не сможет спастись! Мне наплевать на людей, но не на человечество!

— А к тому времени болезни всех нас выкосят, если ты не поможешь! И не будет здесь живых людей, вообще никого не будет. Так ты согласен на работу?

— Нет! — упрямо гнул свою линию Игорь. — Мне надо в Москву.

— Отлично! — Воевода встал. Выражение его пухлого лица было более чем холодным. — Гром, отведи его обратно в камеру. Пусть посидит немного. Думаю, через пару месяцев он примет наше предложение с радостью…

Потёмкин поднялся следом. Он несколько мгновений сверлил ненавидящим взглядом Панова, потом проговорил спокойным голосом:

— Ваше право. Но могу я попросить об одной услуге?

— Ты не в том положении, — заметил глава города.

— И всё же… Думаю, вам незапланированный мертвяк через пару дней не нужен?

— Нет… — глава напрягся. — Так чего ты хочешь?

— Позвольте мне лечить Ольгу, девушку, что я ночью принёс. Она скоро придёт в себя, разрешите приводить её ко мне на процедуры и отдайте мой рюкзак.

Воевода несколько долгих мгновений размышлял, пристально вглядываясь в глаза Потёмкина, ворочал желваками, но, наконец, коротко кивнул Грому.

— Хорошо, а сейчас в камеру, — очевидно, надежда завербовать Игоря всё же теплилась в его душе, иначе бы не позволил.

Спускаясь на первый этаж, Потёмкин напряжённо размышлял, как быть в такой ситуации. Ведь глава города его не выпустит — к гадалке не ходи. Это упрямый, своевольный, к тому же облечённый безграничной властью над городом человек. Такие не любят, когда что-то идёт не по их плану. Но судя по всему, выбора пока у лекаря не было. Ольга полностью выздоровеет не раньше чем через неделю. А какой смысл в том, чтобы забрать её из того дома и теперь бросить на произвол судьбы здесь? Игорь так не умел. Если взялся за что-то, то доведи дело до конца. Кроме того, будет возможность придумать выход и из ситуации с Воеводой. В любом случае о том, чтобы остаться, не могло быть и речи. Но выход не всегда обнаруживается прямо перед глазами, порой нужно преодолеть несколько поворотов…

Из комнаты с надписью «Лазарет» на первом этаже донеслись звуки борьбы, крики и грохот чего-то тяжёлого, упавшего на пол. Гром забеспокоился. В конце коридора показался один из конвоиров, назначенных отвести юнцов в лазарет.

— Ты их оставил наедине? — рявкнул Гром.

— Так получилось, — охранник замялся, чувствуя свою вину.

— Веди Потёмкина в камеру, я с тобой потом поговорю как следует, — прошипел глава охраны и бросился в лазарет, где не утихали звуки драки.

— Ну⁈ — охранник махнул головой в сторону выхода. — Ты его слышал. Пошли.

* * *

— Всё! Отвали! — у двери в лазарет Митяй кое-как вырвал руку из крепкого захвата охранника и недовольно исподлобья глянул на него. — Хватит! Пришли уже!

— Врача ещё нет на месте, — заметил боец.

— Отлично! — бросил сынок Воеводы с вызовом. — Здесь подождём. А вы свободны!

— Но… — хотел было возразить охранник, но Митяй перебил его.

— Свободны, говорю! Без вас справлюсь. Или я не Панов?

Конвоиры нехотя удалились. Митяй посмотрел на Яра и ухмыльнулся. Опухшее, в кровоподтёках, его лицо представляло собой ужасное зрелище. Ярос тоже чувствовал себя не лучше. Кулаки саднили, впрочем, как и лицо. Правая щека и нижняя губа надулись и болели. Кровь стекала по пальцам и капала на пол.

— Ну, ты и чучело! — Митяй через силу рассмеялся. Любое движение лица отзывалось болью.

— На себя посмотри, — парировал Яр, пытаясь, в свою очередь, сдержать смех. Несколько минут они тупо ржали, корчась от боли, отчего становилось ещё смешней, и никакой возможности остановиться не было. Но в какой-то момент Митяй вдруг резко прекратил заходиться смехом и с любопытством глянул на дверь лазарета.

— Слушай… — заговорил он тихо. — Так, у нас тут чудовище, которое бегало по окрестностям два года и людей пугало! Надо глянуть!

— Стой! — но удержать Митяя было невозможно. Он уже открыл дверь и шагнул внутрь. Оставалось только последовать за ним, надеясь, что у сынка Воеводы хватит ума ничего не трогать в лазарете.

Помещение было маленьким и светлым. Два окна, в отличие от остальных в здании, заколочены не были, что объяснялось достаточно просто — врачу необходим свет для работы. Справа у стены стоял широкий шкаф со стеклянными дверками, рядом — стол с бумагами, а слева — две койки и второй стол, побольше, на котором под чёрным клеёнчатым покрывалом покоилось тело. На кровати же, что у окна, спала девушка, принесённая ночью незнакомцем.

— Давай глянем! — никакими силами Митяя было не удержать. Он быстро подошёл к столу и стал тихонько приподнимать прорезиненное покрывало.

— Что ты делаешь? — зашипел Яр.

— Утухни, уродец, — отмахнулся сынок Воеводы. — Мне можно.

Ярос медленно подошёл к столу, разглядывая странное существо. Древки стрел юноши, хоть и обломанные, ещё торчали из тела. А из пулевых отверстий сочилась тёмная