Без Оливии (ЛП) - Майклс Эни

Поначалу меня это удивило, потому что, ну, мы никогда не прикасались друг к другу. Только если это происходило случайно. Поэтому, от того, как он обнимал меня в попытке успокоить, я потеряла контроль. Отбросив чашу в сторону, я обвила руками его талию, уткнулась лицом в его грудь и заплакала.

Со слезами я освобождалась от всего стресса, что испытывала за последние несколько месяцев, плакала из-за каждого раза, когда подвергалась ему с того момента, как Оливия ушла, из-за всех тех ситуаций, когда одной меня было недостаточно для ее детей и мужа. Но я держалась за Девона так крепко совершенно по другим причинам. Я прижималась крепче к его телу, просто потому что могла, и не имела такой возможности в прошлом. Проведя рукой вверх по его лопаткам, я могла почувствовать каждый мускул на его спине и просто была не в силах остановиться. Ощущение его рук на моем теле дарило мне наслаждение, и мне это нравилось. Я так желала находиться в его объятиях и ненавидела себя за то, что так чертовски сильно наслаждалась этим.

— Руби, Джакс, почему бы вам не подняться наверх и не переодеться в пижамы, — тихонько прошептал он детям, и я с трудом могла представить, как, должно быть, со стороны выглядит сцена, которую я устроила.

Через какое-то мгновение Девон слегка отстранился и взял мое лицо в ладони, которые казались такими теплыми по сравнению с моей ужасно холодной кожей.

— Ты в порядке? — спросил он, и искренность, прозвучавшая в его голосе, надломила меня еще чуть больше.

— Я з-замерзла.

— Да, твои губы слегка посинели, — его взгляд бегал между моих глаз и губ. Он не убрал руки, и я уже была на грани того, чтобы вырваться из его объятий. — Давай отведем тебя в гостиную и немного согреем, хорошо?

— Х-хорошо.

Он отстранился от меня, но тут же взял за руку и повел в гостиную. Стоило только вышагнуть за пределы воды, как мои ноги сразу же начало покалывать, но я смогла добраться до дивана. Когда я села, Девон опустился передо мной на колени, оказавшись между моих ног, и положил одну руку на мое бедро. Пальцем он задел сеточку на баскетбольных шортах, что были на мне, и на его лице промелькнуло озарение.

— Ты надела мою одежду?

— Д-да, — стуча зубами, пробормотала я.

Он стал наклоняться, пока наши лица не оказались всего на расстоянии миллиметра, и от этой близости у меня перехватило дыхание. Краска стыда залила все мое лицо, когда я осознала, что он всего лишь тянется за пледом, перекинутым через спинку дивана. Девон накинул его на мои плечи и укутал верхнюю часть моего тела.

— Я-я вся вымокла, пока з-закручивала вентиль. Я п-поднялась наверх, но не смогла з-заставить себя п-переодеться в одежду Лив.

— Ш-ш-ш, — произнес он, растирая мои руки и стараясь согреть их теплом своих ладоней. Казалось, я ждала целые годы, чтобы почувствовать его тепло, но в тот момент мысли об этом заставляли меня испытывать стыд.

— Что мы будем делать с водой? — шепотом произнесла я, не в силах или, может быть, не желая заговорить в полный голос и разрушить момент.

— Даже не знаю.

— От «Гугла» нет никакого толка.

Уголки его рта дернулись вверх в очаровательной улыбке, и я не смогла сдержаться, когда мои губы сделали то же самое.

— Серьезно? Что ж, в таком случае нам придется применить старую добрую изобретательность.

Он над чем-то задумался, продолжая мучительно растирать мои руки. Должна признаться, мне уже не было холодно. Все, что я чувствовала, ― это как жар медленно разливается внутри меня.

— Ты останься здесь и грейся, я скоро вернусь.

Я не успела ничего ответить, как Девон уже вышел в затопленный коридор и скрылся из виду. До меня донесся плеск воды, и стало понятно, что он, должно быть, направился прямиком в разлившееся озеро, на месте которого когда-то была прачечная. Из холла постоянно доносился какой-то шум, но мне оставалось лишь пристально смотреть на вход и ждать его возвращения.

Когда Девон появился снова, то в руках у него был большой агрегат со шлангом, как у пылесоса.

— Что это?

— Это промышленный пылесос. Он может всосать почти все. С ним мы наведем порядок в два счета.

— Тетя Эви, мы проголодались.

Одетая в новую сухую пижаму, Руби появилась на верху лестницы. Она выглядела совсем измученной, и я тут же почувствовала себя ужасно. Среди развернувшегося водного хаоса и моего эмоционального срыва я совсем забыла покормить детей.

— Хорошо, Руби. Иди в комнату и включи какой-нибудь фильм для вас с братом, а я принесу вам что-нибудь перекусить.

— Правда? — часть ее усталости тут же испарилась, на смену ей пришла взволнованность. Ведь прежде детям позволялось есть только за столом. — Будет сделано, — радостно прокричала она и вприпрыжку понеслась вверх по лестнице.

Миновало три часа, за которые я сделала сэндвичи и принесла их детям, захватив также виноград, крекеры и коробки с соком и организовав для них своеобразный пикник. Они ели и смотрели фильм. А мы с Девоном в это время работали, чтобы с помощью пылесоса убрать воду. Избавившись от большей части воды, все, что нам оставалось, это постараться просушить пол и стены с помощью полотенец. После осмотра Девон заключил, что шланг, прикрепленный к задней части стиральной машины, оборвался, и это стало причиной того, что вода залила его прекрасный паркетный пол.

— У нас там на чердаке двое фанатов. Пойду проверю, как там они.

Я слышала его шаги, поднимающиеся наверх, но мысленно была сосредоточена лишь на слове «нас», которое он использовал. Он имел в виду себя и Лив. Те «мы», которые, как он думал, проживут пятьдесят или шестьдесят лет. И хотя их больше не было, эти «мы» для меня существовали всегда. Лив и Девон. Неважно, жива она или нет, он оставался для меня мужем лучшей подруги. Я сама себя истязала по одной мне известной причине. Девон и Лив воспринимались мной как пара совершенно нормально, пока она была жива, но стоило ей уйти из жизни, и факт того, что он все еще говорил «мы» вызывал во мне грусть и печаль.

Когда минутой позже я услышала, как Девон прочищал горло, то обернулась и заметила, как он смотрел на меня добрым взглядом.

— В молодости, когда наша жизнь только начиналась, я столько раз представлял тебя в своей одежде. Я фантазировал, как приходил домой после тяжелой и важной работы, а ты встречала меня в одной из моих рубашек или даже просто в одном галстуке.

Я почувствовала, как у меня зарделись щеки от его слов, но не могла отвести от Девона взгляда, да и не хотела разрушать момент, чтобы там между нами не происходило, потому что он был хрупок, словно сахарная вата.

— Затем наши с Лив отношения стали серьезнее, и эти фантазии превратились в запретные мысли. Я понимал, что у меня не должны были возникать такие мысли, и я всячески их отгонял кроме пару моментов, когда ты выглядела настолько прекрасно, что было сложно выкинуть тебя из своей головы. Крошечный проблеск блаженства, который я сберег для себя и о котором вспоминал лишь в минуты полнейшего счастья, потому что думать о тебе в то время, когда дела с Лив шли не очень, было равносильно измене. Я не мог думать о тебе, даже когда хотел этого. Вероятнее всего, потому что боялся, как это могло бы отразиться на моем браке. Поэтому я пытался и вовсе не думать. И это работало. Большую часть времени. Я по-прежнему часто виделся с тобой. Ты по-прежнему была частью моей жизни, частью нашей с ней жизни. По-прежнему мог сказать тебе, как хорошо ты выглядишь или что мне нравится твоя новая стрижка, я по-прежнему знал, что ты в порядке и рядом.

Я могла вспомнить практически каждый комплимент, который он сказал мне за последние девять лет. Я тоже сберегла их в своей памяти. Но старалась не придавать им какого-то особого значения, иначе это бы вызвало у меня чувство, будто я предаю свою лучшую подругу.

— И вот однажды вечером я прихожу домой и застаю тебя на кухне, одетую в мои баскетбольные шорты, а Лив нигде нет.

От его слов воздух в комнате словно начал трещать. Нахлынуло чувство раскаяния за свои гнусные мысли. Оливии нигде не было, но она была повсюду.