Блондинка? Брюнетка? Рыжая! - Ким Лоренс

— Я не хотел, чтобы ты знала о Райфе.

— Но почему, Франческо? Он же был огромной частью твоей жизни и навсегда останется в твоей памяти.

— С тобой я мог не говорить о брате, не вспоминать, не думать о нем. С тобой я отдыхал от этих переживаний, любимая.

— Давно ты потерял его?

— Полгода назад.

— Всего полгода! — вздрогнув, воскликнула Эрин.

— Тебе холодно? — спросил Франческо, обнимая ее за плечи.

— Немного, — призналась Эрин. На минуту она задумалась.

— Что с тобой? — спросил Франческо.

— Пойду переоденусь, — ответила она, вставая с кровати.

Только что Эрин услышала то, что ей еще предстояло обдумать.

Прошло шесть месяцев с момента гибели брата Франческо и три месяца, как мы женаты. Получается, мой муж пытался заглушить свое горе новой привязанностью. Что станет с нашей любовью, когда его скорбь утихнет? Он говорил, что здесь нет никакой связи… Но…

Эрин понимала: она надолго лишилась покоя. Ей еще очень во многом предстояло разобраться.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Эрин не терпелось остаться одной и все обдумать. Она с детства привыкла тщательно анализировать каждый свой шаг, просчитывать все «за» и «против». За любую свою ошибку она подвергала себя безжалостной самокритике.

Единственным случаем, когда Эрин поддалась порыву, было ее скоропалительное замужество, и не прошло еще ни дня, чтобы она не пожалела об этом поступке.

Эрин не верила в женскую интуицию. Она предпочитала по нескольку раз перепроверять факты, не доверяла инстинктам, осуждала импульсивные поступки.

Оказавшись в своей комнате, Эрин устало опустилась в кресло.

Боже, неужели я могла что-то пообещать Франческо? Бес меня попутал сказать, будто я вернусь с ним в Италию. Как я могла сделать столь необдуманный шаг?

Она знала, что никто, кроме нее самой, не сможет ответить на эти вопросы.

Больше всего на свете Эрин ценила способность трезво мыслить, но после нескольких часов беспрерывных занятий любовью ее голова отказывалась нормально работать. Она решила принять прохладный душ.

Вода струилась по телу, снимая усталость. Когда к Эрин пришло ощущения покоя, она выключила воду и вытерлась, потом взглянула на свое отражение в зеркале. Да, пожалуй, Франческо прав, подумала она, выгляжу я неважно.

— Какая же я бестолочь! — вслух произнесла девушка.

Эрин казалось невероятным то, что она снова смогла влюбиться в собственного мужа. Она знала, что это так, но спокойно принять факт не могла. Ей оставалось либо врать себе, либо признать свою ошибку. Девушка была уверена: она обязана разорвать всяческие отношения с Франческо Романелли.

Эрин любила и не верила в свою любовь, потому что самые сильные чувства к Франческо она испытывала, когда они спорили или занимались сексом. Ее любовь к мужу была слишком противоречивой, иногда ей казалось, она убить Франческо готова. Именно поэтому Эрин считала эту страсть непозволительным безумием, в особенности теперь, во время беременности, ведь, когда появится малыш, ничто не должно отвлекать ее от него.

А с другой стороны, она хорошо понимала, что счастье ее ребенка напрямую будет зависеть от отношений между ней и Франческо, в этом она была вынуждена согласиться с мужем.

Эрин предстояло найти такое волшебное решение, которое позволило бы ей сохранить хорошие отношения с отцом ее ребенка, но не терять голову от страсти.

Ночь кошмаров была ей обеспечена…

Когда Эрин вышла на веранду, где был накрыт стол для завтрака, ее взору предстала идиллическая сцена. Сэм сидел на старинном кованом стуле и читал утреннюю газету, в то время как его супруга весьма вольно вслух интерпретировала заголовки статей, которые попадались ей на глаза. Сэм морщился, но улыбался. А недалеко от веранды, на расстеленном на газоне пледе, сидел ее Франческо, возле которого ползал малыш Джанни. Ребенок брался то за одну игрушку, то за другую. В конце концов Франческо поднял мальчика, посадил к себе на колени и принялся раскачивать.

Сердце Эрин болезненно сжалось, она застыла на пороге.

— Эрин! Ты проснулась! Иди к нам! — крикнула Валентина, которая первой заметила ее появление.

Эрин не сразу посмотрела на хозяйку дома, ее взгляд по-прежнему был прикован к Франческо и малышу. Ей живо представилось, как ее муж будет нянчить своего собственного ребенка.

— Тебе лучше поспешить, пока эти ненасытные не смели все со стола! — продолжала звать гостью Валентина.

Эрин подошла поближе, взглянула на стол, заставленный всевозможными блюдами, и ей сделалось дурно от вида еды.

— Нет, благодарю, — сдержанно отказалась она, стараясь подавить тошноту.

Эрин разулась, оставила свои туфли на крыльце и, ступая босиком по траве, направилась к Франческо и Джанни. Внезапно в кармане ее брюк зазвонил сотовый телефон.

Эрин нажала на кнопку принятия вызова:

— Мама? Я не слышу тебя!.. Очень плохая связь… Ну вот, разъединили!

Она попробовала перезвонить, но гудка не было.

— Нет сигнала, — пробормотала Эрин.

Сэм посоветовал позвонить с домашнего телефона, и девушка приняла его предложение.

— Мам, что случилось? — крикнула Эрин в телефонную трубку. Она и раньше замечала за своей матерью уникальную способность вторгаться в ее жизнь именно тогда, когда ей больше всего хотелось остаться наедине со своими переживаниями.

— Хорошо, я приеду… — донеслось до слуха Франческо.

Мгновение спустя он уже был рядом с женой и выхватывал трубку из ее рук.

— Никуда Эрин не поедет! — проорал он. — Моя жена останется со мной! Вам все понятно? — он бросил трубку.

— Как ты смеешь? — негодовала Эрин.

— Уже давно следовало это сделать! Твоя мать крутит тобой, как хочет, не желая понять, что у тебя есть собственная жизнь, а ты все принимаешь как должное, — заявил Франческо.

— Ты сам не понимаешь, что творишь! С ней нельзя так резко разговаривать, она в ужасном состоянии. Ей нужна моя помощь, черствый ты чурбан! — кричала на мужа Эрин, она готова была расплакаться.

— До недавнего времени ты жила с ней постоянно и помогала, причем порой вопреки собственным интересам. Тем не менее она продолжала вести себя по-старому. Пойми, твоей матери не нужна помощь, ей нужен лишь свидетель ее гипертрофированных переживаний.

— Да что ты о ней знаешь? Что вообще ты можешь знать о моих отношениях с матерью? Я запрещаю тебе говорить о моей семье в таком тоне!

— Если бы только твоя мать заботилась о тебе так же, как ты печешься о ней и ее спокойствии! Если ты ее любишь, не потакай ее слабостям. Если ты будешь утешать свою мать всякий раз, когда ее отношения с твоим папочкой зайдут в тупик, никогда ничего не изменится, — внушал ей Франческо. — Дай ей понять, что в твоих семейных отношениях тоже иногда возникают сложности, но ты их разрешаешь самостоятельно. У нас ведь есть сложности, не так ли, Эрин?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});