Семь преступлений в Риме - Гийом Прево

— Тем не менее это еще не доказательство виновности Гирарди. Донато мог быть с ним знаком, но не быть убийцей.

— Кто знает? А пока отдадим-ка бумажку кардиналу Бабьене, пусть он ломает голову. Однако нас это не освобождает от…

Наши глаза встретились, и я сразу понял, о чем подумал мэтр.

В результате вечером 2 января 1515 года я сидел за кружкой прокисшего сидра в одном из самых злачных мест квартала Трастевере: в трактире «Волчья голова».

В течение двух дней Леонардо посылал своих учеников прочесывать город в поисках таверны с похожим названием. Один из них обнаружил ее в глубине улочки, наиболее удаленной и наименее посещаемой, примыкавшей к кварталу Лунчаретта. Жизнь на улице Сола уже приучила меня к сомнительным заведениям, но атмосфера этого трактира показалась мне особенно гнетущей: низкий потолок, закопченные стены; два чахлых светильника едва освещали помещение. У стен стояли семь или восемь столиков, а хозяин вяло ходил от своего погреба к сидящим за ними питухам. Впрочем, последних было немного в эти праздничные дни: человек шесть весельчаков разного возраста, похоже, знакомых друг с другом.

Сам хозяин был плотным, медлительным, пьяненьким; правую ногу он тащил так, словно к ней привязали ядро, и смеялся в ответ на взрывавшиеся над столиками сальные остроты.

Я быстро почувствовал интерес к моей особе. Один тип нахально разглядывал меня, другие посматривали искоса, но так или иначе я был в центре внимания. И совсем не ободряло то, что в соседнем переулке меня ждал Салаи. Можно ли ему доверять?

Я сделал над собой усилие, медленно опустошил свою кружку и углубился в созерцание огня. Был уговор: никого не расспрашивать об обжигальщике Гирарди, во всяком случае, не в первый вечер. Слишком велика была опасность вызвать любопытство предполагаемого сообщника. Так что мне пришлось насторожить уши и пытаться побольше узнать о делишках, творящихся в этом местечке.

Однако первое посещение таверны «Волчья голова» оказалось бесплодным: мне не удалось подслушать ничего интересного, к тому же меня буквально сковали тяжелые взгляды.

Вышел я из таверны с огромным облегчением, поздравляя себя с тем, что иду на своих ногах.

Вечера третьего и четвертого января тоже не принесли новостей. Правда, посетителей было больше, и встретили меня не так враждебно, однако никто не сказал мне ни слова, и мне опять не удалось ничего расслышать. Лишь хозяин, казалось, заинтересовался мною и даже улыбнулся на прощание, когда я уходил.

И только вечером пятого января мне удалось пожать первые результаты моих сидений. Довольно поздно, когда таверна уже утопала в дыму и чаду, сквозь который с трудом можно было различить лица, дверь отворилась, и вошел какой-то мужчина. Пальцы мои непроизвольно сжали кружку. Роста он был среднего, зато на лице была простенькая маска «волчья голова», закрывавшая глаза и нос. Волк…

Незнакомец решительным шагом подошел к хозяину, они обменялись короткими фразами, потом он прошел к столику, за которым беседовали двое молодых людей моего возраста. Он наклонился к одному из них, прошептал несколько слов и что-то сунул тому в руку. Затем вышел, а следом за ним вскоре проследовал и тот молодой человек, сделавший вид, что идет подышать свежим воздухом. Я уже было встал из-за стола, думая, что напал на важный след, но тут появился другой мужчина, верхняя часть лица которого тоже была скрыта под черной маской. Я озадаченно сел. Последовала та же процедура, и пришелец быстро удалился, уведя за собой второго молодого человека.

Совсем не нужно было быть завсегдатаем этого заведения, чтобы понять смысл таких приходов и уходов: таверна служила местом свиданий городских извращенцев. Джакопо Верде, вероятно, искал такое заведение, и кто-то дал ему адрес. Если верить бумажке, найденной на улице Сола, Донато Гирарди являлся посредником в этом деле.

Тогда я стал разглядывать каждого из выпивох в отдельности. Самые молодые были добровольными жертвами, хозяин — сутенером, а два молодца у двери — телохранителями. Что касается остальных, трудно было определить, какую роль играли они в этой комбинации.

Теперь стали понятны обращенные ко мне зазывные улыбочки хозяина: он решил, что я тоже один из молодых людей, готовых на…

Впрочем, он уже направлялся ко мне:

— Ну что, красавчик! Птенчик выпал из гнездышка?

У меня сжалось горло.

— Ищешь, где бы погреться, не так ли? Так ты угадал, папочка Альберго займется тобой.

Он дотронулся до моей руки, которую я с отвращением отдернул. Тон его стал слащавым:

— Ну-ну! Не строй из себя целочку. В твои годы в «Волчью голову» не приходят просто так. Но может быть, я тебе не нравлюсь?

Я резко встал, едва не опрокинув стол. Но он оказался проворнее и схватил меня за горло.

— Бенито! Игнацио! Вы только поглядите! Эта девочка находит, что я не в ее вкусе!

От двери, прыская со смеху, приблизились двое молодцов.

— Миленький, сам виноват! Не надо ходить в таверну, если ее хозяин тебе не по нраву!

Капкан захлопнулся. Я попытался позвать Салаи, но трактирщик так сдавил горло, что я не мог выдавить ни звука. Его сообщники, схватив меня с двух сторон, легко оторвали от пола. Все умолкли в предвкушении предстоящего зрелища.

Не отпуская горла, хозяин погладил меня по щеке.

— А он совсем свеженький, этот птенчик. Ну же, красавчик, видишь, сколько неприятностей от твоего ломанья? Если уж нравится приходить сюда, не будь таким разборчивым.

Лицо его было в нескольких дюймах от моего; изо рта пахнуло перегаром и гнилыми зубами.

— Если только… — Он недобро прищурился. — Неужели ты не хочешь поделиться с папочкой Альберго? А с Бенито или Игнацио? Эй вы, слышите? Может быть, он пришел получить свою порцию? А потом забудет своих друзей? Попробуем?

Телохранители одобрительно засмеялись.

— Я… я… — с трудом прохрипел я.

— Ты… Ну конечно же, ты, мой птенчик…

Свободной рукой он ударил меня. Удар пришелся в висок, и меня ослепило. Не успел я опомниться, как хозяин снова нагнулся ко мне, собираясь ударить. Я еще успел заметить поднятую руку, смеющиеся лица Бенито и Игнацио, головы, окружившие нас. Послышался уверенный голос:

— Прошу вас, Альберго…

Он донесся откуда-то сзади.

— Прошу вас, Альберго, оставьте его в покое. Это мой друг.

«Салаи… — мелькнула мысль. — Но нет, голос другой…»

— Твой друг?

В тоне хозяина слышалось сожаление по поводу того, что не успел он стукнуть меня, да посильнее… Он сделал знак, чтобы меня отпустили. Сквозь пелену, затянувшую мои глаза, я узнал направлявшегося ко мне: Джузеппе, один из молодых подмастерьев с улицы Сола. Он, видно, только что вошел, так как все с изумлением уставились на него.

— Твой друг? — повторил хозяин. — Ты в этом уверен?

— Да, мой друг. И Джакопо — тоже.

Имя Джакопо прозвучало как выстрел. Лица вокруг помрачнели, и каждый поспешил повернуться ко мне спиной; некоторые перекрестились. Хозяин таверны нахмурился и, пожав плечами, тоже отвернулся от меня.

Джузеппе взял меня за руку и помог сесть.

— Похоже, я появился вовремя.

— Спасибо, Джузеппе. Не будь тебя, не знаю, что и было бы.

— Ты получил бы наказание, какого заслуживаешь, — заметил он.

Затем, понизив голос, почти шепотом спросил:

— Кто ты на самом деле и что тебе здесь надо?

У меня все еще кружилась голова, и вралось с трудом.

— Ты… ты сам только что сказал, что я друг Джакопо Верде.

— Раньше я тебя никогда не видел, и он не говорил о тебе.

— Я видел его недавно: был среди тех, кто обнаружил его тело на колонне Марка Аврелия. С тех пор я пытаюсь понять причины этого убийства с расчленением.

— Поэтому ты и снял его комнату?

— Верно.

— Ты либо рехнулся, либо очень наивен. Таверна «Волчья голова» — не место для развлечения сынков буржуа.

— Но ты же пришел сюда…

— По необходимости, а не ради удовольствия.

Мы смущенно замолчали. Разговоры вокруг нас возобновились.

— Джакопо тебе показал это место? — спросил я.

— Однажды я случайно узнал, на какие деньги он живет. А он знал, что я в нужде, и предложил мне последовать его примеру.

— Подозреваешь кого-нибудь в его убийстве?

Джузеппе замялся.

— А почему я должен тебе доверять? Тебе мало, что я спас тебя от взбучки?

— А ты не подумал, что убийца не остановится? Что, если он продолжит убивать? Никто, включая и тебя, не будет в безопасности.

Он вздохнул.

— Согласен. Что ты хочешь знать?

— Во-первых: давно ли ты был с ним знаком?

— Поселился я в том доме около шести месяцев назад. Джакопо уже жил там несколько недель. Мы не сразу подружились, он почти не общался с нами. Впрочем, кажется, и работы у него постоянной не было, как у нас. Я работаю у одного обойщика на улице Шляпников. А он всегда вставал поздно. Однажды вечером я встретил его на набережной Тибра с каким-то пожилым мужчиной. Поведение их было недвусмысленным.