Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию - Юрий Тихонов

4. Литературно-издательский отдел осуществлял выпуск агитационной литературы, включая листовки и брошюры на восточных языках.

Численность сотрудников Туркбюро КИ к марту 1921 г. составляла 157 человек{2}.

Когда М. Рой во главе афганской миссии прибыл в Ташкент, он, как один из руководителей Туркбюро, сразу же приступил к реализации своего плана. Чтобы не терять времени, из состава миссии была выделена военная секция, на базе которой создана «Военная школа для подготовки командирского состава из индийских революционеров» («Индусские командные курсы», «Индусские командные курсы всех родов оружия»). Сразу же обговаривалось, что курсантский состав школы будет на 2/3 укомплектован из мусульман северо-западных районов Британской Индии. Сокольников и Рой хотели уже через полгода направить 100 «революционных офицеров» в зону пуштунских племен, чтобы создать там «индусскую бригаду»{3}.

Для реализации этой цели военная спецшкола создавалась с размахом: первоначально в ней предполагалось обучать курсантов на 6 отделениях (авиационном, артиллерийском, кавалерийском, пехотном, пулеметном, инженерном). Однако в Ташкенте нашлось лишь 25 индийцев, согласившихся стать курсантами. В связи с этим «Индусские командные курсы всех родов оружия» состояли только из пехотного и авиационного отделений. В первом обучалась большая часть индийцев, которые познавали азы пехотного дела и верховой езды. Все без исключения курсанты овладевали навыками обращения с ручными и станковыми пулеметами. 10 человек, прикрепленные к авиационному звену афганской миссии, фактически никаких знаний летного дела не получили, так как боевые «Ньюпоры» и «Фарман-30» не могли использоваться в качестве учебных самолетов{4}.

Командно-преподавательский состав «Индусских командных курсов всех родов оружия» был набран из военных специалистов афганской миссии. Так, организатором и первым начальником этой военной школы был красный командир Н. Киселев, а летчик В. Гоппе возглавил авиационное отделение. В конце марта 1921 г. (накануне ликвидации) индийскую спецшколу стал курировать начальник Военно-научного управления штаба Туркестанского фронта В. Лосев – военный разведчик с дореволюционным стажем. Таким образом, индусские курсы оказались под прямым контролем представителя одного из разведорганов Туркфронта.

Вмешательство штаба Туркфронта в дела коминтерновской военной школы было вынужденной мерой: дела на курсах для индийских революционеров шли из рук вон плохо. Кроме того, что была не обеспечена материальная часть, многие военные специалисты из миссии Бородина – Роя были недовольны тем, что оказались в роли преподавателей небольшой группы оборванных и истощенных индийцев. Красные командиры ехали на секретную работу в Афганистан, и непредвиденная задержка в Ташкенте им, мягко говоря, была не по душе. При первой возможности многие из них стремились получить новое назначение и поэтому не проявляли необходимой энергии при обучении индийцев военному делу. В результате, по словам М. Роя, «страдала индийская работа»{5}.

Если с подготовкой командных кадров для «революции» в Индии дело сразу не заладилось, то работа среди индийцев и афганцев первоначально казалась коминтерновцам весьма перспективной. После свержения бухарского эмира и оккупации этого государства частями Красной Армии численность индийцев, оказавшихся в сфере непосредственной деятельности Туркбюро КИ, резко возросла и продолжала увеличиваться, так как осенью 1920 г. волны халифатского движения мусульман Британской Индии докатилась до Туркестана. В Старую Бухару и Ташкент стали прибывать десятки индийцев, желающих защитить турецкого султана-халифа от посягательств Англии. Эти люди, разумеется, стремились как можно быстрее уехать в Анатолию, но против своей воли надолго застревали в Туркестане. На советской территории они становились объектом активной антибританской и коммунистической пропаганды коминтерновцев.

Задача привлечения индийских националистов к сотрудничеству с Коминтерном облегчалась тем, что многие из них в Туркестане невольно оказались вовлечены в кровавый водоворот Гражданской войны и для сохранения жизни вынуждены были с оружием в руках бороться против басмачества. К примеру, безопасность советского правительства Бухары обеспечивал отряд пулеметчиков, набранных из индийцев.

К концу 1920 г. только в Бухаре находилось около 200 индийцев, которые стихийно разделились на две группировки. Одна из них состояла из купцов и мелких торговцев. Попытки представителей Туркбюро КИ вести пропаганду среди них привели к прямо противоположному результату: напуганные купцы совсем отошли от политической жизни в Бухаре. Однако и они невольно помогли Коминтерну в налаживании нелегальной работы в Афганистане и Индии. Потеряв надежду привлечь индийских предпринимателей на свою сторону, советские власти в Туркестане отобрали у них афганские и британские удостоверения личности. Позднее этими подлинными документами воспользовались коминтерновские агенты.

Другую группировку в индийской колонии в Бухаре образовали политэмигранты, оказавшиеся в Средней Азии в годы Первой мировой войны и сразу после нее. Эти люди более благосклонно откликнулись на призывы бороться против британского владычества в Индии. Доводы коминтерновских агитаторов, что против Англии надо бороться не в Анатолии, а непосредственно в Индии, убедили даже часть халифатистов. В связи с этим многие члены этой группировки поддержали действия М. Роя по созданию Индийского революционного комитета{6}.

В рамках «афгано-индусской подготовительной работы» к будущей революции в Индии проводилась и коминтерновская деятельность среди афганцев, проживавших в Бухаре. Возникший после свержения бухарского эмира Афганский революционный центральный комитет во главе с Якубом первоначально получил поддержку советского представительства в Бухаре с учетом того, что его члены «впоследствии смогут оказать ценную услугу и для подготовки революционного движения в Индии»{7}. По той же причине Якуба сразу же направили для переговоров к Рою в Ташкент, где афганец в обмен на финансовую поддержку предложил КИ услуги своей организации по созданию нелегальной сети в Северном Афганистане и сбору информации «в важных городах» этой страны{8}. Разумеется, столь ценное предложение было принято. Более того, некоторые представители советского руководства Туркестана и Коминтерна считали, что Афганский центральный революционный комитет сыграет «крупную роль в деле освобождения своей страны от эмира» и приобщит Афганистан к «Мировой Великой Революции»{9}.

Этим планам не суждено было сбыться, но это не означает, что Туркбюро КИ не смогло создать в Афганистане своих нелегальных пунктов. К концу 1920 г. они действовали в Герате, Меймане, Мазари-Шарифе и нескольких приграничных кишлаках. Коминтерновский пункт функционировал в Мерве (Мары) и Серахсе. Архивные документы свидетельствуют, что активно использовался коминтерновскими агентами и приграничный г. Термез. Достаточно сказать, что именно в нем возник Афганский центральный революционный комитет{10}. Совинтерпроп использовал своих людей в этих населенных пунктах главным образом для доставки агитационной литературы. С возникновением Туркбюро ставка была сделана на сбор разведданных о ситуации в Афганистане и Индии. Особое внимание при этом уделялось сведениям о группах индийцев, направлявшихся в российский Туркестан, о политике афганского правительства, о британских агентах среди афганцев и т. д.

Разумеется, создание подпольной сети Коминтерна в Афганистане потребовало крупных расходов. Необходимые средства у Туркбюро КИ имелись. Только М. Рой привез в Ташкент и сдал на хранение представителю НКИД в Ташкенте Д. Гопнеру 2 млн рублей золотом, из которых индийский революционер сразу же потребовал в свое распоряжение 100 тыс. рублей. Этих денег он не получил, так как они предназначались для траты только на территории Афганистана и Британской Индии, но советское правительство в качестве компенсации передало М. Рою 2 млн индийских рупий, срочно доставленных в Ташкент из Баку{11}. Для того времени это была гигантская сумма. Однако сверх нее М. Рой дополнительно получил значительные финансовые средства, которые лежали на его золотовалютном счету в Туркбюро.

Для чего в первую очередь предназначались эти средства, наиболее точно определил сотрудник Туркбюро КИ М. Шульман. В своем докладе «О значении Ташкента как базы в деле индийской революционной работы» он писал: «Нам не надо забывать, что когда мы говорим о работе через Афганистан, то мы прежде всего имеем в виду независимые племена, а через них сердце Индии»{12}.

М. Рою не надо было напоминать о необходимости организовать всеобщее восстание горцев «независимой» полосы против Англии. Его «План военных операций на границах Индии» был невозможен без активной поддержки приграничных пуштунских племен. В связи с этим привлечению пуштунов к сотрудничеству с Коминтерном придавалось первостепенное значение. Не случайно партбилет № 1 Индийской коммунистической партии, созданной М. Роем в 1920 г. в Ташкенте, получил... племянник заместителя английского комиссара Хайбара и Вазиристана пуштун Абдул Каюм Довлет-хель. В 1920 г. этот молодой человек сражался в рядах Красной Армии на Польском фронте, откуда он был срочно отозван и отправлен в Ташкент в распоряжение Индийского революционного комитета, то есть М. Роя{13}.